Полуночный маскарад - Ширли Басби

— Доминик! — позвала Леони из тенистой галереи. — Ты хочешь помешать Мелиссе посмотреть дом до завтра? — Он медленно повернулся к Леони и с натянутой улыбкой сказал:

— Когда-нибудь я тебя задушу. Та весело крикнула Мелиссе:

— Мелисса, не обращай внимания! Он всегда угрожает, но, как видишь, я все еще жива. Более того, процветаю! — и, обратив невинный взор на Доминика, нежным голосом спросила:

— Доминик, дорогой, скажи, пожалуйста, а можем ли мы посмотреть твой подарок изнутри?

Доминик невольно рассмеялся, взял Мелиссу под руку и повел к домику.

— Я надеюсь, тебе понравится. Правда, у меня было мало времени, но я дал указания, что сделать; если тебя что-то не устраивает, потом исправим. Все будет так, как ты захочешь.

Дом был отделан прекрасно, но Мелисса, в которой занозой засела мысль о завтрашней ночи здесь, наедине с Домиником, мало что запомнила из увиденного: весьма просторная гостиная, несмотря на небольшие размеры самого домика, комнаты, заново окрашенные и драпированные бледно-розовой тканью. Кроме гостиной, в домике была довольно просторная столовая, крошечная комната для завтраков и маленький кабинет. Две удобные большие спальни располагались наверху, они соединялись между собой комнатой для переодевания. Больше всего внимание Мелиссы привлекли спальни. В Уиллоуглене, лежа в своей постели, она ясно, до деталей представляла себе кровать из резного розового дерева с атласным покрывалом и вспомнила хрипловатый голос Доминика, произнесший:

— Это будет твоя комната и кровать, и я надеюсь, ты позволишь мне делить ее с тобой достаточно часто…

Сейчас, в темноте, Мелисса внезапно осознала, что она в последний раз спит здесь… и одна. Грудь сдавило — завтра она станет женой Доминика Слэйда и будет делить с ним постель всю оставшуюся жизнь. Эта мысль ошеломила ее; он никогда не должен догадаться, подумала девушка, какую бурю волнения поднимает в ней одним своим присутствием, ведь иногда тело предает ее и ей следует быть начеку. Мелисса вспомнила о письме Латимера и пожалела, что порвала листок; его надо было держать при себе, читать и перечитывать причиняющие боль слова о человеке, за которого она должна выйти замуж.

Да, девушка отчаянно пыталась заставить себя думать, что Доминик дурной человек, но у нее это плохо получалось, особенно когда на ум приходила его щедрость к Захарию и роскошный домик. Многие ли мужчины, потерявшие голову от любви, подарили бы своим невестам такие маленькие, со вкусом обставленные гнездышки с пятьюдесятью акрами земли? А Фолли? Доминик очень порядочно вел себя с покупкой половины прав на жеребца; имея в виду предстоящую свадьбу, он мог бы не платить за него, а он заплатил. Короче говоря, этот человек проявил настоящее великодушие.

Рассердившись на себя за то, что признала в Доминике Слэйде положительные качества. Мелисса нахмурилась. Все это уловки лицемера. А серые смеющиеся глаза, ироничный изгиб губ?..

Но ведь он обольстил Дебору, встречался /с ней, будучи помолвлен с другой женщиной! А слова дяди Джоша? Мелисса, разрываемая противоречивыми чувствами, со стоном села в постели. Что было пользы притворяться: она понимала, Доминик Слэйд привлекал ее, как никто и никогда, его малейшее прикосновение вызывало в ней прилив страсти. Но она должна убедить себя, что он не таков, каким старается казаться. Не собирается же она быть порабощенной, как бедная Дебора?! О нет! Она покажет мистеру Слэйду, что далеко не все женщины так восприимчивы к его чарам, как эта. Упрямо сжав губы. Мелисса обдумывала свою будущую жизнь. Она прекрасно понимала, что ей придется бороться с влечением к Доминику, обуздать свои предательские чувства. А для этого надо держать Доминика на приличном расстоянии.

Так, кидаясь из одной крайности в другую, девушка без сна пролежала до рассвета дня свадьбы. Утром Фрэнсис и тетя Салли суетились и ворковали вокруг Мелиссы, наряжая ее в муслиновое платье с завышенной талией, расчесывая ее темные локоны и украшая их ароматными апельсиновыми цветами. Наконец жених и невеста предстали перед пастором и произнесли слова клятвы под высокой мимозой рядом с домом, а Захарий вложил ее руку в руку Доминика. Щеки новобрачной пылали, бездонные глаза были увлажнены, а розовые нежные губы дрожали.

Доминик был необычайно красив в свадебном наряде — синем сюртуке, облегавшем широкие плечи, белоснежной рубашке, отделанной кружевами, оттенявшими естественную смуглость его лица. Короткие желто-бурые кашемировые брюки обтягивали стройные ноги, белые шелковые носки подчеркивали изящество его щиколоток. Лицо дышало силой и надменностью, и Мелисса, взглянув на него, ощутила дрожь. Черные волосы Доминика были гладко зачесаны, но один непослушный локон вился у виска, и у девушки возникло страстное желание поправить его… Боже мой! Как она сможет противиться воле этого человека, когда при одном взгляде на него забывает обо всем!

Церемония была короткой, поцелуи, которыми они обменялись перед гостями, мимолетными. Затем Доминик, гордо подняв голову, взял ее под руку, и через несколько секунд их окружили родные и друзья, — смеющиеся, поздравляющие.

Пока шло торжество, Доминику вдруг показалось, что все мужчины пытаются отбить у него Мелиссу. Всякий раз, когда она выходила из дома, кто-нибудь старался привлечь ее внимание. И неизменно он был молод и красив. Даже Джейсон Сэвэдж, который был одним из распорядителей вечера, несколько минут разговаривал с Мелиссой, и Доминик не мог осуждать его: от сияющей красоты молодой жены у него перехватило дыхание, его глаза искали ее в толпе, следили за ней, он напрягал слух, пытаясь уловить ее голос.

Мелисса, в свою очередь, следила за мужем.

Доминику стоило любезно улыбнуться льнущим к нему женщинам, склонить голову к той, с кем говорит, и Мелиссе уже казалось, что он стремится поймать в свои сети очередную невинную душу.

Наконец последний тост, последнее поздравление, и они под крики и смех удалились. Они уже отъехали от дома, когда Мелисса вдруг осознала, что этот высокий, такой чужой мужчина, очаровательный во всех смыслах, ее муж. Ее хозяин. По закону он вправе контролировать ее имущество, но, что более всего пугало девушку, — он имеет право делать что хочет с ее телом…

Она посмотрела на темные загорелые руки Доминика, умело управлявшие лошадью, и представила себе, как они снимут с нее одежду, дотронутся до ее плеч, груди, живота… Ее сердце забилось, она сердито отвела глаза и стала смотреть перед собой.

Доминик заметил напряженность Мелиссы, ее молчаливость; ему казалось, что на свадьбе она улыбалась и флиртовала без разбора с каждым мужчиной моложе ста лет. Но он держал это при себе, только искоса взглянув на нее и с удовольствием отметив нежный овал лица и красивую линию подбородка. Она была прелестна. Доминик вспомнил, как бился его пульс, когда она стояла рядом с ним перед пастором во время обряда, и повторял себе, что Мелисса — обманщица, что она лжива и распутна, и что эта свадьба состоялась только потому, что она хитростью довела его до венца. Она очаровала всю его семью… и каждого мужчину, который приближался к ней. «Это, — поклялся он себе, — надо немедленно прекратить». Она его жена, и он не потерпит вокруг своего дома толпу чахнущих от страсти дураков; а ведь раньше Доминик презирал ревнивцев и никогда сам не испытывал этого чувства.