Законы эпидемий. Как развиваются и почему прекращаются эпидемии болезней, финансовые кризисы, вспышки насилия и модные тренды - Адам Кучарски

оружия, но в действительности проблема значительно шире. В 2016 году на массовые расстрелы (случаи, когда погибло не менее четырех человек) приходилось только 3 % от всех убийств с применением огнестрельного оружия, совершенных в США[288].

Почему же CDC не проводят больше исследований по проблеме вооруженного насилия? Основная причина – поправка Дики 1996 года, согласно которой «никакие средства, выделенные CDC на профилактику травматизма и борьбу с ним, не могут быть использованы для пропаганды или поддержки контроля над огнестрельным оружием». Поправка, названная в честь конгрессмена-республиканца Джея Дики, была принята после серии разногласий по поводу исследований применения оружия в США. Дики и его коллеги вступили в спор с Марком Розенбергом, директором Национального центра по контролю и профилактике травматизма (входит в структуру CDC). Они утверждали, что Розенберг, который был одним из председателей рабочей группы по огнестрельному оружию, пытался представить оружие как «угрозу здоровью общества» (на самом деле эти слова принадлежали корреспонденту журнала Rolling Stone, который брал у Розенберга интервью о вооруженном насилии)[289].

Розенберг противопоставил скудные исследования в области вооруженного насилия тому прогрессу, которого удалось достичь в снижении смертности в автоавариях, и эту аналогию впоследствии использовал президент Барак Обама. «Расширение исследований позволит нам повысить безопасность оружия, точно так же, как благодаря исследованиям мы за последние тридцать лет значительно сократили смертность в автокатастрофах, – говорил Обама в 2016 году. – Мы проводим исследования, когда угрозу для людей представляют автомобили, продукты питания, медикаменты и даже игрушки, – ради общей безопасности. И вам известно, что исследования, наука – это здорово. Они работают»[290].

Автомобили действительно стали намного безопаснее, но поначалу автопроизводители отвергали предположения о том, что их продукция нуждается в совершенствовании. Когда в 1965 году Ральф Нейдер опубликовал свою книгу «Опасен на любой скорости» (Unsafe at Any Speed), в которой приводились факты, указывающие на опасные конструктивные недостатки, представители автомобильной промышленности попытались его дискредитировать. Они наняли частных детективов, чтобы те следили за Нейдером, и заплатили проститутке, которая должна была его соблазнить[291]. Даже издатель книги Ричард Гроссман был настроен скептически. Он считал, что книгу будет трудно продвигать на рынке и что продаваться она будет не очень хорошо. «Даже если каждое слово в ней правда и все действительно так ужасно, как он утверждает, захотят ли люди об этом читать?» – вспоминал он впоследствии о своих сомнениях[292].

Как выяснилось, люди захотели. Книга «Опасен на любой скорости» стала бестселлером, а призывы повысить безопасность на дорогах зазвучали все громче. Все это привело к появлению ремней безопасности, а затем подушек безопасности и антиблокировочной системы. Однако для того, чтобы Нейдер смог написать свою книгу, должны были накопиться факты. В 1930-е годы многие эксперты считали, что во время аварии лучше быть выброшенным из машины, чем застрять внутри[293]. На протяжении многих десятилетий ни автопроизводители, ни законодатели не интересовались исследованиями в области безопасности автомобилей. После выхода книги «Опасен на любой скорости» все изменилось. В 1965 году миллион миль поездок на автомобиле давал 5-процентную вероятность погибнуть в аварии; к 2014 году этот показатель снизился до 1 %.

Джей Дики умер в 2017 году, но незадолго до смерти он признался, что его отношение к исследованиям изменилось. Теперь он считал, что CDC следует заняться проблемой вооруженного насилия. «Мы должны поручить эту задачу науке и отделить ее от политики», – сказал он в интервью Washington Post в 2015 году[294]. За годы, прошедшие после споров в 1996-м, Дики и Марк Розенберг стали друзьями и нашли время, чтобы выслушать друг друга и прийти к общему мнению по поводу исследований. «Мы не узнаем причину вооруженного насилия, если не будем ее искать», – писали они в совместном заявлении.

Несмотря на ограничения в финансировании, некоторые данные о насильственных преступлениях с использованием оружия все же были собраны. В начале 1990-х, еще до принятия поправки Дики, проведенные CDC исследования показали, что наличие в доме оружия повышает риск убийства или самоубийства. Особенно примечателен последний факт, поскольку приблизительно две трети смертей от огнестрельного оружия в США приходится на самоубийства. Критики исследования утверждали, что эти люди в любом случае свели бы счеты с жизнью, даже если бы в их доме не было оружия[295]. Но легкодоступность смертельного оружия может подтолкнуть к решению, которое часто принимается импульсивно. В 1998 году в Великобритании перестали продавать парацетамол в пузырьках; им на смену пришли блистерные упаковки, содержащие не более тридцати двух таблеток. Дополнительные усилия, необходимые для извлечения таблеток из блистера, похоже, послужили сдерживающим фактором: за десять лет после начала использования блистеров количество смертей из-за передозировки парацетамола снизилось почти на 40 %[296].

Если мы не понимаем, откуда исходит опасность, бороться с ней очень трудно. Именно поэтому так важно изучать проблему насилия. Меры, которые кажутся очевидными, в реальности могут почти не иметь эффекта. С другой стороны, подходы, отличающиеся от общепринятых (например, проекты Cure Violence), порой позволяют снизить уровень смертности от вооруженного насилия. «Как и травматизм при автомобильных авариях, насилие существует в мире причинно-следственных связей; все происходящее имеет объяснимые причины, – писали Дики и Розенберг в 2012 году[297]. – Изучая причины трагического, но не бессмысленного события, мы можем предотвратить следующее такое событие».

Нам предстоит разобраться не только в проблеме насильственных преступлений с применением огнестрельного оружия. До сих пор мы рассматривали довольно распространенные события, такие как перестрелки и домашнее насилие. Это значит, что в нашем распоряжении имеется (по крайней мере, теоретически) достаточно данных для их изучения. Но иногда насилие, возникая как единичное событие, быстро распространяется по популяции и влечет за собой разрушительные последствия.

Ночь на 7 августа 2011 года в Лондоне стала первой в череде из пяти ночей с грабежами, поджогами и насилием. Двумя днями ранее в Тоттенхеме на севере Лондона полиция застрелила предполагаемого участника банды. Это вызвало протесты, которые переросли в беспорядки, распространившиеся по всему городу. Массовые волнения начались и в других городах Великобритании, от Бирмингема до Манчестера.

Исследователь-криминалист Тоби Дейвис в то время жил в лондонском районе Брикстон[298]. Хотя в первую ночь Брикстон не был охвачен беспорядками, в конце концов он оказался одним из наиболее пострадавших районов. После этого Дейвис и его коллеги из Университетского колледжа Лондона решили разобраться в том, как могли развиваться подобные события[299]. Они не стали выяснять, как и почему начинаются беспорядки, а сосредоточились на том, что происходит, когда искра уже вспыхнула. Они