Смиритесь, мисс Чарльз - Екатерина Орлова

Ник прожигал меня взглядом, в котором стремительно сменялись эмоции. Он подался немного вперед или мне показалось? А я? Почему наши лица так близко? Секунда, две, три. Еще немного ― и нас нужно будет оттаскивать друг от друга. И каждый из нас боялся совершить этот последний шаг, потому что признал бы свое бессилие перед этим притяжением. Я проиграла, потому что Николас первый сделал шаг назад. Я растерянно смотрела на то, как он пакует свое великолепное тело в статусный автомобиль. Чертыхнулась и заняла водительское место в своей машине.

К ресторану мы подъехали одновременно, вышли из машин тоже. Кажется, даже блокировка машин у нас произошла в унисон. Мы действовали, как слаженная команда, а не как два конкурента, готовые перегрызть глотки друг друга.

– Говорю же: убогое место.

– Ты мыслишь не теми категориями, Николас. Меня не нужно впечатлять, я и так все о тебе знаю.

– Не все.

– Тебе не удалось меня заинтриговать этой фразой.

– Даже и не пытался.

– Пустой диалог.

– Как вся твоя жизнь, ― парировал он, и я резко тормознула у самой двери в ресторан. Посмотрела на него, слегка нахмурившись. ― Что? Я думал, это игра такая.

Почему-то от его слов стало не по себе. Внутри мгновенно образовался холодный ком, который быстро разносил стужу по венам. Он считал мою жизнь пустой? Но почему?

Благодаря услужливому официанту мы быстро присели за столик и сделали заказ. Я взяла салат, хотя до этого была чертовски голодна. Но после слов Николаса мне бы кусок нормальной еды не полез в горло. Почему-то в голове засели его слова о пустой жизни, и я все никак не могла их вытравить из своего сознания.

– Ладно, ― произнесла я, переборов свою обиду, ― ты хотел поговорить. Говори.

– Анна, я хочу обозначить, что между нами происходит, ― сказал он, слегка подавшись вперед.

– Между нами происходят только деловые отношения, Донован. Ничего другого нет.

Он вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Анна, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

– То, о чем ты пытаешься говорить, Николас, ― это бессмысленный предмет беседы. Между нами ничего не было и нет. Давай установим границы для плодотворного сотрудничества. Я хочу, чтобы ты понимал: то, что между нами произошло, мешает нормальной работе, и повториться больше не должно.

Я гордилась собой. Тем, насколько ровно и спокойно звучал мой голос, что он не дрогнул ни разу, и я не отвела взгляд. Хотя внутри меня в тот момент бушевал ураган. И обида захлестывала снова и снова. Мне хотелось как можно скорее попасть домой, и еще раз проанализировать его слова. Неужели моя жизнь и правда была пустой? Не сказал же он это просто так.

– Анна, ты сколько угодно можешь называть это ошибкой, но ты должна признать, что между нами есть притяжение.

– Ненужное, которое мешает, ― добавила я.

– Да ты можешь поговорить со мной нормально?! ― Николас повысил голос и слегка ударил ладонью по столу. Посетители начали оборачиваться на нас, а я вздрогнула от этого жеста. Было странно видеть Донована таким. Да, он был эмоциональным, но вряд ли так легко демонстрировал это на публике.

Я подскочила, намереваясь уйти. Разговаривать с ним в таком тоне я не собиралась. К тому же, я пыталась вести диалог о том, как нам работать дальше, избегая подлянок исподтишка, а он все время норовил обсудить что-то личное. То, которого между нами не было и быть не могло.

Николас схватил меня за локоть и встал передо мной. В опасной близости, буквально на расстоянии поцелуя.

– Как же мне надоело, что ты все время от меня бегаешь, Анна, ― процедил он сквозь зубы. Его взгляд скользнул по моим губам и вернулся к глазам. ― Почему ты не можешь просто вести себя, как взрослый человек?

– Как взрослый человек, да? ― зло прошипела в ответ.

– Да! ― рявкнул он.

– Тогда я поступлю как взрослый человек и профессионал. Представь себе, что между нами стена, Николас. И за нее шагнуть ты не имеешь права. И отпусти мою руку, потому что в твою уже впилось стекло из стены, которую ты пытаешься разбить, и она вовсю кровоточит.

Вырвала локоть из хватки и, развернувшись, выбежала из ресторана. И пускай он после назовет меня незрелой. Я, черт возьми, не хотела находиться рядом с ним!

Я вошла в квартиру, включила свет в прихожей и бросила ключи в корзинку у входа. Съехала спиной по стене и отбросила сумку в сторону. Устала. Как же я чертовски устала сражаться с ветряной мельницей. С самой собой в первую очередь.

Я уставилась на столик у входа, а потом обвела взглядом квартиру. Помню, как покупала ее. Боже, это было волшебное время. Когда ты не можешь себе позволить даже снять полноценную квартиру и вынуждена делить ее еще с двумя соседками, а потом внезапно становишься хозяйкой собственного угла. И не какого-нибудь, а не в самом захудалом районе города. Квартира-студио с видом на реку, парк. С собственной ванной комнатой, которую не нужно делить с двумя девочками, ругаться из-за того, кто пойдет туда первым утром. Не нужно спрашивать о каждом продукте в холодильнике, можно ли это съесть. А еще можно побыть в тишине. Или наоборот, громко включить музыку. Потому что во время ремонта тебе хватило средств на шумоизоляцию, и теперь я могла пригласить в гости диджея с его оборудованием, без риска встретиться с полицией. А еще у меня был балкон. И паркет. Настоящий, деревянный. Я так мечтала о деревянных полах с подогревом, и окнах, через которые не будет слышно шум города.

Я перевела взгляд в угол, где стоял робот-пылесос. Еще одна мечта, и она сбылась. Я смеялась, как сумасшедшая, когда это чудо впервые полировало полы моей небольшой квартиры. Да, она не была роскошной и не находилась в самом престижном районе города, но она была моей. Купленной на заработанные мной деньги. До последнего цента. Из-за этого ремонт растянулся на полгода, постоянно не хватало средств, и приходилось замораживать работы, а потом через время продолжать. Но это того стоило.

В моей жизни были любимые, близкие люди. Родные и друзья, коллеги, клиенты. Люди, с которыми мне было комфортно. Благодаря которым я понимала, что живу не зря. Если меня кто-то любит, значит, это уже не зря, правда?

Я едва ли ощущала горячие дорожки, которые бежали по щекам, и не осознавала, что раз за разом повторяла:

– Моя жизнь не пустая. Не пустая.

Обида и подавленность переростали в злость и раздражение с каждым аргументом, который я себе приводила, пытаясь доказать, что моя жизнь наполненная. Что в ней есть то, что приносит мне радость. Да вот хотя бы работа, без которой я не могла прожить и дня. В ответ на этот аргумент внутренний голос прошептал голосом Донована: «Это потому что у тебя нет личной жизни». Да кому она, к черту, нужна? От нее одни сложности! Я зарыдала в голос. Хреновый был аргумент, неубедительный.