Три чудовища и красавица - Марина Серова

Сначала я хотела поехать за Венчиком Аяксом, но потом решила, что его философствования на свалке будут ни к чему. Пришло время активного действия, поэтому справлюсь сама.

Свалка за Национальным кладбищем, именуемым в народе кулугурским, была несанкционированной. Как это обычно бывает, кто-то выбросил после субботника кучу мусора, и она стала постепенно увеличиваться. На моих глазах самосвал свалил прямо под кладбищенскую ограду груду отслуживших свой век строительных материалов и уехал, оставив за собой шлейф из придорожной пыли. Мне даже пришлось закрыть окно, чтобы не задохнуться.

Зрелище, которое далее предстало перед моими глазами, было весьма забавным. С разных сторон к новой куче мусора, как муравьи к муравейнику, стали сбегаться бомжи. У меня создалось впечатление, будто они сидели где-то в засаде и только и ждали момента, когда подвезут очередную партию хлама. Бездомные нищие с остервенением отпихивали друг друга, каждый желал первым отыскать что-нибудь ценное.

Самым проворным оказался низенький мужичок в грязном спортивном костюме некогда красного цвета. Пока остальные устраивали между собой свару, он ловко взобрался на самый верх кучи и стал разгребать руками прогнившие доски и обломки кирпичей. Удивительно, но он действительно нашел клад! Достав пузатый светло-коричневый портфель, он заглянул в него, остался доволен находкой, спрыгнул с кучи и бросился с портфелем наутек. Драка мгновенно прекратилась, один рыжеволосый верзила, заметно прихрамывая, пустился вслед за ним, а остальные бомжи смотрели на них, пока те не скрылись за пригорком. После этого компания «кладоискателей» рассортировалась по куче и уже без всяких драк стала перелопачивать хлам.

Кого-то удовлетворили две длинные доски — он бросил их за кладбищенскую ограду, а затем перелез через нее сам. Другой нашел какие-то тряпки и затолкал их в мешок. В общем, работа кипела, но, увы, никого похожего на Мишу Реутова среди этих несчастных не было. Честно говоря, мне было очень трудно представить, что человек, выбранный Евстюхиным на роль любовника своей жены, обретался здесь. Может быть, я снова что-то перепутала?

Неожиданно один бомж, отличающийся среди всех остальных своим более или менее приличным видом, обратил внимание на мою «девятку», стоящую метров за сто от свалки, и показал на меня рукой своему соседу. Тот оторвался от дела, одобрительно кивнул головой, а затем продолжил раскопки. Тогда первый мужик спрыгнул с кучи, отряхнулся и не спеша, вразвалочку пошел в мою сторону. На всякий случай я вынула из сумки газовый пистолет, положила его на соседнее сиденье и прикрыла газеткой. Двери заблокировала, а окно оставила чуть приоткрытым. Разумеется, одного человека я бы не испугалась, но ведь на меня могла налететь вся шайка нищих, поэтому надо было подстраховаться.

— Мадам, у вас есть к нам какое-то дело? — спросил бомж, наклонившись к окну и улыбнувшись беззубой улыбкой.

— Есть, — ответила я и выдержала небольшую паузу.

— Тогда мы к вашим услугам. Не стесняйтесь, говорите прямо, какого характера ваше дело и сколько человек требуется для его выполнения, — на удивление складно говорил бомж. — Мы никакой работой не брезгуем. Если на кладбище надо поработать, то тоже можем.

— Меня интересует кое-какая информация, — сказала я и просунула в щель сто рублей. — Дам еще столько же, если ты расскажешь, где найти Мишу Реутова.

— Здесь есть несколько человек с таким именем, а фамилий их я не знаю, но могу сию минуту выяснить.

— Я и так вижу, что интересующего меня человека тут нет. А интересует меня высокий молодой человек с черными волосами.

Бомж выпрямился, повернулся ко мне вполоборота и уставился куда-то вдаль. По такому поведению было понятно, что он знает, о ком идет речь, но не хочет сразу говорить, потому что набивает себе цену. Я постучала по стеклу и просунула в щель еще одну сторублевую банкноту, мужик обернулся, взял ее с удовольствием, даже причмокнул, но снова не сказал ни слова. Я повернула ключ зажигания и завела мотор, давая понять, что уезжаю.

— Мадам, погодите, я вспоминал! — Бомж снова наклонился к стеклу. — Куда же вы так спешите?! Я сейчас расскажу вам все, что знаю. Да вот только что вспомнил — его нанял какой-то мужик, и Миха покинул нас. Наверное, насовсем.

— За эту скудную информацию я заплатила с лихвой. Если хочешь получить еще, то сначала давай подробности, когда это было, что за мужик и так далее, — безапелляционным тоном сказала я.

— Ну, фраеру тому, что Миху увез, лет пятьдесят, разговор у него блатной, наверное, сидел, а одет был прилично… Мадам, я же не Толстой и не Чехов, поэтому не умею описывать людей!

— А ты все-таки постарайся!

— Ростом он с меня, но полнее. Шея бычья, волосы темные с проседью. Даже не знаю, что еще к этому добавить.

Я подумала, что в общих чертах это описание подходит к Евстюхину и к тому человеку, которого случайная свидетельница приняла за грабителя.

— Хорошо, теперь вспомни, когда это было?

Бомж поморщился, силясь вспомнить дату, потом выдал:

— Где-то в конце апреля, до праздников точно. Приехал он сюда на белой «Газели», номера заляпаны грязью, а какой маршрут, тоже не разберешь, потому что сверху одно было написано, а на стекле другая табличка. Да и не старался я запоминать!

— Дальше.

— Я к нему подошел, как вас, спросил, какие проблемы. Он ответил мне грубо, что никаких проблем у него нет, а сам внимательно так ко всем стал приглядываться, будто искал своего знакомого. Да в «Газели» еще баба, пардон, женщина какая-то сидела, но я толком ее не разглядел. Потом он уехал и объявился где-то через неделю, подозвал Миху, поговорил с ним и снова уехал. В тот раз он был один.

— О чем они говорили?

— Мужик спросил: есть ли у Михи паспорт? Миха ответил, что есть. Тогда водила «Газели» пообещал взять его на временную работу и хорошо заплатить. Миха сказал, что не горит желанием спину гнуть, но тот заверил его, что работа непыльная. Через несколько дней «Газель» опять здесь нарисовалась и забрала Миху. С тех пор мы его больше не видели.

— Это все? — равнодушно спросила я, догадываясь, что самое интересное бомж оставил на потом.

— Ну, хорошо, — сказал бомж, догадавшись, что торговаться со мной бессмысленно. — Сизый недавно видел Миху в городе и даже не сразу узнал его. Бороду Миха сбрил и вообще одет был, как жених, с иголочки, да еще парфюмом пах. Сизый стал расспрашивать его, что за работа и нельзя ли тоже туда пристроиться. Миха сказал, что работа — дрянь, знал бы, что делать придется, так не пошел бы. Сизый допытывался, допытывался, но Миха ничего толком ему не сказал, а сел в автобус и уехал в Покровск.

— Точно в Покровск?

— Верняк! Они ж на Предмостовой площади встретились!

— Когда это было?

— На прошлой неделе, под вечер.