Теория и практика - Дарси Блейк

Время. Это слово почему-то вызвало у Джордана легкую тревогу. Он хотел встречаться с Бет и дальше – хотел и мог. Даже когда они вернутся в Лондон, ничто не помешает им проводить время вместе. Он и сейчас легко мог представить Бет в своей квартире, в своем кабинете… в своей жизни. Тревога усилилась. Стараясь двигаться как можно тише, Джордан откинул простыню и встал с кровати. Оглянулся, удостоверился, что Бет по-прежнему спит, натянул брюки и вышел из спальни.

Гостиную заливал лунный свет, настолько яркий, что Джордан даже прищурился. Он подошел к бару и налил себе бренди. Ему срочно потребовалось все обдумать и проанализировать, но, лежа рядом с Бет, он почему-то терял такую способность. Рядом с ней он чувствовал себя слишком… – Джордан задумался, подбирая подходящее слово, – умиротворенным.

Джордан глотнул бренди, крепкий напиток обжег горло, но он был этому только рад. Удовлетворенность, умиротворение – опасные чувства, такое состояние не может длиться долго. К тому же он всегда строго придерживался правила: никогда ни от кого не зависеть, ни к кому не привязываться слишком сильно. Это – основное условие выживания.

Раздвинув стеклянные створки, Джордан вышел на балкон. Стояла полная луна, отчего море казалось черным и будто отделанным серебряным кружевом. Джордан невольно залюбовался зрелищем. Когда-то давно дед говорил Джордану, что море – как жизнь: часто преподносит сюрпризы, нередко загадочно и всегда опасно.

Если он скажет Бет, что хочет видеть ее частью своей жизни, как она к этому отнесется? Почему-то Джордан сомневался, что она будет в восторге. Он отхлебнул еще немного бренди. Пожалуй, она и сбежать может, но он ее догонит. А может быть, она выйдет на этот самый балкон, чтобы набраться храбрости. Джордан уже понял, что Бет не осознает, насколько она храбрая женщина. Ей должно хватить смелости взять на себя такой же риск, какой возьмет он, а если нет, то ему придется ее убедить. Джордан усмехнулся. Если ничто другое не поможет, то и с помощью пластиковой пленки.

Джордан решительно вернулся в комнату, поставил стакан с остатками бренди на кофейный столик и посмотрел на часы. Три часа утра. Можно разбудить Бет и начать ее убеждать прямо сейчас… Или лучше немного поспать и приступить к реализации плана на рассвете? Джордан зевнул, и это решило дело. Он лег спать.

Кевин посмотрел на часы. Три часа утра. Он прильнул к щелке в двери гардеробной и устремил убийственный взгляд на дежурную. Спина нещадно болела, а ноги-… он опасался, что никогда не сможет их разогнуть. Если бы взгляды могли убивать, то женщина, сидящая за письменным столом, умерла бы мучительной смертью еще несколько часов назад.

Только в одиннадцать часов вечера Кевин проник в административное здание. К тому времени основное освещение было выключено, осталось только дежурное, фонари вдоль дорожек тоже погасли, кроме небольших лампочек, освещающих дорожки от одного бунгало к другому. Но едва Кевин проник в нужный кабинет и закрыл за собой створку окна, как услышал, что кто-то вставляет ключ в замочную скважину. Мысленно кляня на чем свет стоит какого-то трудоголика, Кевин спрятался в гардеробной, где и сидел с тех пор.

Кажется, белокурая амазонка наконец закончила работу. Кевин давным-давно мог бы ее обезвредить, но Джордан запретил ему поднимать шум. Синтия не должна узнать, что старший брат присматривает за ней и в санатории.

Амазонка закрыла большую тетрадь, убрала ее в выдвижной ящик письменного стола, встала и пошла к выходу. Для верности Кевин выждал еще несколько минут и только потом выбрался из укрытия. Поиски нужной информации заняли не более пяти минут. Неудачно получилось, думал Кевин, если бы я проник в кабинет всего на пять минут раньше, то узнал бы номер бунгало Синтии еще до того, как этой бухгалтерше вздумалось поработать ночью, и я не потерял бы столько времени впустую.

Кевин быстро нашел нужный номер на карте, висевшей на стене. Оказалось, что бунгало, где поселилась Синтия, находится недалеко от административного корпуса. Что ж, похоже, для разнообразия ему наконец повезло.

Выбравшись наружу, Кевин нырнул в темноту и двинулся в сторону нужного бунгало, обходя освещенные участки стороной. Вскоре он достиг цели. Одно из окон было освещено. Неужели в этом треклятом санатории вообще никто не спит по ночам? Пригнувшись, Кевин подошел к бунгало, вжался в стену и медленно выпрямился. Тихо. Он рискнул заглянуть в щелочку между стеной и занавеской. Это было окно спальни. Обитательница бунгало читала, сидя в кровати, к счастью, Кевина она не видела.

Но это не Синтия! Кевин отпрянул от окна и бесшумно двинулся к парадной двери. Все правильно, номер тот, какой ему нужен, значит, он ничего не перепутал в темноте. Он вернулся к окну и снова заглянул в спальню. Парик! На туалетном столике на специальной подставке покоился светлый парик, уложенный в прическу, которую обычно носит Синтия!

Бывали моменты, когда Кевин ненавидел свою интуицию. Кевин выпрямился и снова пошел к входной двери. Прятаться больше незачем, пришло время задать вопросы и получить ответы.

Постепенно переходя из мира снов в мир реальный, но еще не до конца проснувшись, Бет обнаружила, что они с Джорданом лежат, словно две ложки, вложенные одна в другую. Ее ухо согревало тепло его дыхания, спиной она ощущала его тело, одна нога запуталась между его ногами, рука Джордана обнимала ее за талию, а другая прочно обосновалась на бедре. Как будто Джордан не желал отпускать ее даже во сне.

Но она и не хочет никуда уходить.

Бет приоткрыла глаза. В комнату заглядывал сероватый предутренний свет. Она снова закрыла глаза и постаралась вспомнить сон. Ей снилось, что ночью Джордан забрался в кровать и прижал ее к себе. Он прикасался к ней так бережно, любил ее так нежно, что она знала: такое бывает только во сне. Наяву Джордан занимался с ней любовью совсем по-другому, но во сне в его ласках не было привычной настойчивости. Никогда еще Бет не ощущала себя такой любимой, такой обласканной. Несколько раз она чуть было не проснулась, но Джордан шептал, что ей нужно спать и чувствовать во сне, как он ее хочет.

Во сне Джордан желал ее саму, желал сам, а не под влиянием эротических фантазий. Когда он прошептал ей на ухо, что хочет Бет, ее охватила блаженная истома. Это был самый прекрасный сон из всех, что ей доводилось видеть. И самый фантастический. При всей его несбыточности Бет хотелось, чтобы он никогда не заканчивался. Более того, ей хотелось, чтобы сон стал явью. Лежа в объятиях Джордана в предрассветных сумерках, Бет поняла, что полюбила его. У нее не осталось сомнений, она интуитивно знала, что это правда, как порой в лаборатории интуитивно чувствовала, когда эксперимент пройдет успешно. Если бы ей захотелось проанализировать свои чувства с научной точки зрения, то достаточно было вспомнить исследование. Когда восхищение смешивается с физическим влечением, образуется взрывоопасная смесь. А если добавить в эту смесь симпатию и доверие, то получается идеальная формула любви. Но Бет и безо всякой науки знала, что это правда. Она никогда не сделала бы того, что вытворяла в бильярдной, ни для кого, кроме Джордана. Она его полюбила.