Золотые дни - Джуд Деверо

— Очень неплохо, я думаю.

— Что ты такое говоришь? Король рожден, чтобы править. Это право дано ему от Бога. Король…

— Ты хочешь начать еще одну ссору?

— Нет, — тихо сказала она.

— Детка… Я хочу сказать «миссис Харкорт», на этой неделе времени на раздумья у меня было больше чем достаточно, и я вижу, как сильно мы отличаемся друг от друга. Ты думаешь, найдется хоть одна тема, по которой мы сойдемся во мнениях?

— Нет, похоже, такой темы нет.

Она хотела сказать ему, как боится оказаться одна в чужой стране, но, судя по всему, он бы ее не понял. Сам он ничего не боялся. Он был молодым сильным мужчиной. Он был готов к приключениям, готов к риску, и теперь, приняв от нее драгоценности, он сможет вполне комфортно обустроиться на новом месте. Может, попросить его вернуть бриллианты? Если у него не будет денег, он не убежит и не оставит ее одну, как только они высадятся на берег.

— И что означает эта вытянувшаяся физиономия? — спросил он.

— Ты ждешь не дождешься, когда мы прибудем в Америку?

Он пару секунд пристально смотрел на нее, а потом вернул листок.

— Тебе не приходило в голову, что Харкорт позаботился о жилье в Америке?

— Нет, — медленно проговорила она. — Мне это не приходило в голову. — От такого предположения у нее немного поднялось настроение. — Ты хочешь сказать, что он мог купить дом?

Действительно, в собственном доме жить куда приятнее, чем в какой-то гостинице. Эдилин никогда прежде не жила в отеле, если не считать той последней ночи в Глазго, но эта гостиница оставила не самые приятные воспоминания.

— Я думаю, он все давно и тщательно спланировал. Ты знала, что он заказал место на этом судне семь месяцев назад.

— Но он не знал, что собирается делать мой дядя.

— Ты в этом уверена? Лоулер держал рот на замке, но его двое приятелей, что почти постоянно находились при нем, были не так молчаливы. Харкорт мог узнать о планах Лоулера если не от него самого, то от кого-то еще. Я склоняюсь к тому, что Харкорт узнал о планах твоего дяди еще до того, как получил от тебя письмо с просьбой о помощи. Не думаю, что Харкорт женился на дочери графа без согласия ее родственников, а значит, он должен был за ней какое-то время ухаживать. Похоже, он строил планы в отношении той женщины еще тогда, когда уверял тебя в своей преданности. Сдается мне, он собирался жениться на тебе, будучи мужем другой женщины. Брак все равно считался бы недействительным, но ты бы об этом не знала. А потом, когда твое золото поступило бы в его распоряжение…

Ангус пожал плечами.

Эдилин смотрела на него так, словно впервые увидела. Она не хотела думать о предательстве Джеймса, но мысль о том, что в незнакомой стране уже приготовлено жилье, приятно согревала.

— Значит, ты думаешь, что в Америке есть дом, где я смогу жить? Не то чтобы мне очень хотелось туда вселиться, но все же…

— Почему бы тебе не пожить там первое время? Пройдет не меньше месяца, прежде чем туда дойдет письмо Харкорта, а до того момента все будут считать тебя его женой.

— А тебя — моим мужем! — выпалила Эдилин.

Ангус улыбнулся:

— Я тихо исчезну, как только привезу тебя туда. Ты сможешь, к примеру, стать вдовой мистера Харкорта.

— А что я буду делать, когда объявится Джеймс?

— Покажешь ему свидетельство о браке, в котором говорится, что он — муж другой женщины, а не твой. Если он и подыскал в Америке дом, то заплатить за него наверняка не успел, поскольку ждал твоего золота.

Эдилин задумалась, потом сказала:

— Я думаю, ты мыслишь как преступник.

— Спасибо, — сказал Ангус и протянул ей листок с эскизом. — Ты это имела в виду?

Он показал ей план дома. Пропорции были выдержаны идеально. Внизу был просторный холл с широкой лестницей. По обеим сторонам холла имелось по две комнаты, каждая из которых была большой и светлой. Планировка второго этажа была почти такой же, как и первого, но с одной стороны холла комнаты были разного размера: одна в полтора раза больше другой.

— Большая комната для твоих книг, — пояснил он. — Ты можешь поставить книжные шкафы от пола до потолка вдоль трех стен.

То, что он думал о ней, пока чертил этот план, едва не заставило ее расплакаться.

— Где ты научился делать эскизы?

Ангус пожал плечами:

— Не все приятели твоего дяди похожи на тех двоих, с которыми ты знакома. Когда я был даже младше Тэма, к твоему дяде приезжал в гости богатый молодой человек, он рисовал старинные шотландские замки. Он платил мне за то, чтобы я сопровождал его в горах, где он рисовал. Я наблюдал и учился.

Эдилин молчала.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросил он.

— Ты не устаешь меня удивлять.

— Потому что я не тот дикарь, каким ты меня считаешь?

Она не улыбнулась.

— Я могла бы дать тебе немало определений, но я никогда не считала тебя дикарем.

Ангус нахмурился и начал что-то чертить на другом листе бумаги.

— Ты все-таки влюбилась в меня?

— С чего ты взял? И когда это я могла в тебя влюбиться?

— В один из первых дней, когда смотрела на меня глазами, полными обожания.

— Полными чего? Могу тебя заверить, я никогда тебя не «обожала».

— После того как я спас тебя от Харкорта…

— После того как я спасла тебя от виселицы…

— Которая грозила мне из-за того, что ты спряталась в гробу, — закончил он.

Эдилин не сдержала улыбки.

— Я всегда буду помнить твое лицо. Оно было белее моего, а ведь я была вся в стружке.

— Но ты все же оставалась самой красивой… — Он замолчал и отложил перо. — Мне надо выйти на воздух, — вдруг сказал он и вышел за дверь, оставив Эдилин одну.

— И что я на этот раз сделала? — вслух спросила она, взяв в руки его эскиз. — Ему надо учиться на архитектора, — прошептала она и тут же представила, как они вдвоем живут в доме, который он спроектировал.

Он бы работал в большой комнате наверху, за столом, заваленным большими, свернутыми в рулоны чертежами. И спрашивал бы ее мнение о каждом из зданий. «Ты лучше разбираешься в интерьерах, чем я, — говорил бы он. И еще: — В какой цвет мне следует выкрасить эти стены?»

Эдилин ясно представила себя в синем шелковом платье, с поднятыми наверх волосами, опускающимися на плечи в виде мелких локонов, с младенцем на руках и еще одним ребенком, цепляющимся за ее юбку. Видение было таким отчетливым, что она смогла разглядеть лица детей. Старший был мальчик, и он был похож на Ангуса, а на руках у нее была девочка, и она была похожа на нее.