Сломанные крылья - Евгения Михайлова
Шрифт:
Интервал:
У Волковых уже был накрыт для ужина стол.
– Давай сначала подкрепимся, – сразу предложил Марку Григорий. – А то ты сразу начнешь приставать с парой вопросов на весь вечер.
Стелла поставила для Марка приборы. И тут из своей комнаты вышли молодые. Рослые, статные, одетые для вечера. С лицами мучеников, на которых обрушилось небо.
– Вот и наши ребятки пришли покушать, – пророкотал Григорий. – А у нас гость. Марк, ты когда вообще последний раз за этим столом сидел? Я не помню.
Никита поздоровался, а Надя просто скользнула по Марку глазами, как по пустому стулу. Она его не заметила.
* * *
– Ну что, Виктор Николаевич, – начал допрос Слава. – Будем признаваться в убийстве женщины, которую вы держали в своем погребе до Ольги Волоховой? Будем помогать следствию? Или сначала устроить вам очную ставку с собственной матерью, которая собственными глазами видела, как вы выносите из гаража мертвое тело и кладете в машину?
– Повезло с мамашей, – оскалился Смирнов – Так она у меня не в себе. У любого спросите. Ни с кем не разговаривает, спит с открытыми глазами, не спит с закрытыми. Это не свидетель. Не в чем мне признаваться.
– Ну что ж. Будем искать. Ваша мать, она же пострадавшая по делу, очень наблюдательна на самом деле. Мы справимся. Где и почему вы убили школьника Петю Соколова?
– Это еще кто?
– Это мальчик, который разговаривал с Верой Михайловной до того, как ты и на нее напал. Согласно результатам экспертизы, оба нападения совершил один человек, по параметрам – такой, как ты. Более точные улики я предъявлю тебе и суду позже.
– Висяки, что ль, на меня цепляете?
– Выбирай выражения! Набрался терминологии! Объясняю доступно. Сейчас совершенно понятно, что это ты убил ребенка. Вторая жертва той же ночи тебя опознала и сейчас дает показания о том, что Петя Соколов видел, как ты увозил Олю Волохову в машине. Кстати, утопленную тобой машину мы выудили. Вполне возможно, что эксперты найдут в ней улики. И следующую, точно такую же, нашли. Ту, с номерами утопленной. Она тоже на подробном исследовании. Да и в последней, думаю, что-нибудь найдем. Понимаешь, убить или похитить человека, не оставив следов, невозможно. Мне еще раз повторять, что помощь следствию в какой-то мере учитывается судом?
– Я слышал эту байку.
Слава встал из-за стола, подошел к Смирнову и больно сжал его плечо.
– Где ребенок Ольги? Он жив?
– Я отказываюсь давать показания.
– Ну что ж, – Слава вернулся на свое место. – Сейчас пойдешь в камеру. Сиди там и благодари нас за то, что охраняем. Много получается желающих оторвать тебе голову.
Когда Виктора увели, Слава тяжело задумался. Улики уликами, экспертиза экспертизой, но, чтоб дело пошло, надо этого гада чем-то зацепить. Чем? Спрятался, как черепаха под панцирь. Он набрал телефон:
– Сережа, привет. Звоню после пустого допроса. Такое впечатление, что сам он на признание не пойдет, хоть режь его на кусочки. Понимаешь, мы все докажем, мертвую девушку найдем. Но живой ребенок – допустим, живой, – он может просто не дождаться, пока мы его вычислим. Столько вариантов.
– Да я сам только об этом и думаю.
– Что-то получается?
– Получается, что, кроме Оли, его никто сейчас не расшевелит, из отказа не выведет. Если он действительно пожалел ее ребенка, то это наш шанс.
– Пока слова. Она – свидетель обвинения. Он – злобный подонок. У него нет другой возможности ее мучить, чем та, которую он сам нашел. Молчать о ребенке.
– И все-таки надо думать. Мне кажется, она смогла бы его как-то обмануть, что ли. Кстати, информация по телику ничего не дала?
– Как всегда. Звонки от сочувствующих и мающихся без дела. Типа: «Вам не нужен помощник, чтобы яйца этой сволочи оторвать?»
– Да, мысль бьет фонтаном. Но ищем. Ищем, как иголку в стогу сена.
– Я тоже ищу. Буду звонить.
Вера Михайловна и Мария наконец дописали заявление о том, что охранник Смирнов напал на Веру Михайловну после того, как она сказала, что один школьник видел, как он увозил Олю. Заявление было подробным, содержало диалоги. Мария удивлялась и радовалась, что память учительницы не пострадала. Она сжала листки, исписанные неровным почерком, похожим на детский, и тяжело задумалась. Очнулась от тихого вопроса:
– Как Оля?
– Ничего, Вера Михайловна. Лучше. Но не очень хорошо. Такое пережить…
– Да. Никита с ней?
Мария хотела по привычке придумать что-то приятное, чтоб не расстраивать Веру Михайловну, но посмотрела на листки и передумала. Каким сильным человеком оказалась старая учительница! Мария уже давно с трудом сдерживается, чтобы не просить у нее совета, сочувствия. Она скажет все как есть:
– Никита, конечно, приходит. Он очень помог в задержании этого преступника, в освобождении Оли. Но он живет теперь в другом месте. Он женился. Знаете, в какую-то минуту он поверил, что Олю никогда не найдут.
– Кто жена?
– Очень богатая наследница.
– Маша, – Вера Михайловна выговаривала слова старательно, как ученица, – это не то, что у других. Никита не из-за богатства. Это сложно. Но он не мог забыть Олю.
– Он и не забыл. Как увидятся, у нее потом сердце разрывается. У него, может, тоже.
– Да. У него тоже. Я уверена. Маша, нельзя их попросить, чтобы они меня навестили?
– Ну как же! Оля давно просится. Я просто говорю, что у нас дела с этим опознанием, заявлением. Но теперь она обязательно придет. Не знаю только, захочет ли звонить Никите.
– Позвони ему сама. Или его маме. Я хочу их вместе увидеть. Я пойму, Маша.
– Я знаю, моя дорогая, – всхлипнула Мария.
* * *
Лена встретила на улице Олю и бросилась к ней. Они обнялись. Оля ласково погладила мать Никиты по щеке, а Лена долго ничего не могла сказать: губы дрожали, так потрясла ее эта встреча.
– Девочка ты моя, – наконец проговорила она. – Как же это все… Какой кошмар… Какое счастье, что ты вернулась.
– Да, вернулась, – просто сказала Оля.
– Послушай, милая, пойдем ко мне, посидим, чаю попьем. У меня пирожки с капустой есть. Так особенно не готовлю ничего. Я ведь одна живу, – она с тревогой посмотрела на Олю.
– Я знаю, – улыбнулась та. – Никита был у меня. И его жена. Я так благодарна ему за то, что он помогал меня освободить.
– Пойдем, – решительно взяла Лена Олю за локоть. – Дома поговорим.
Оля выпила чашку чаю, съела один пирожок, похвалила.
– Да ты ешь, ешь еще, пока свежие.
– Спасибо. Только, тетя Лена, давайте не будем говорить о том, что было. И о том, что есть, тоже. Я, наверное, отвыкла разговаривать.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!