Приручи, если сможешь - Уля Ласка

— Я знаю, Марк, и вынуждена благодарить тебя вновь. Нет. И это я тоже уже объясняла. Но я помню, спасибо! — склоняюсь вперёд, укладывая голову на наши сцепленные руки.

— Для тебя уже приготовили гостевую, если хочешь…

— А ты?

— Мне нужно отлучится проконтролировать наше дело, но я долго не задержусь…

И опять болезненное воспоминание, говорит так, как всегда обещал Майе. Смущается. Встаёт.

— Будь как дома, рыжик, — лёгкая с небольшим оттенком печали улыбка.

С благодарностью склоняю голову.

Как только за ним закрывается дверь, связываюсь с человеком, который может прояснить вопрос относительно Юли. Внимательно слушаю его отчёт. Однако… Егор Андреевич… вы всё-таки пропустили мимо ушей мою практически незавуалированную угрозу. Что ж… Значит, придётся объяснить вам это более доступным способом.

Понимаю, что у меня и так наступление по всем фронтам, но, господин Рудов, в следующий раз вы дважды подумаете прежде чем игнорировать мои предупреждения. Даю отмашку на проверку всех сделок проводимых его компанией в Южной Америке. Это точно заставит вас, Егор Андреевич, внимательнее относиться к чужим просьбам!

Только завершаю разговор, как тут же на экране высвечивается номер. Ну, конечно же! Кто бы сомневался!

— Антонина Владимировна, добрый вечер! — быстро беру разговор под контроль. — С Новым Годом и, конечно же, исполнения ваших самых сокровенных желаний!

Короткое молчание, моя тактика срабатывает. Прямо на расстоянии чувствую, как она с трудом, но все же берет себя в руки и отвечает, не пользуясь повышенной интонацией голоса. Взаимный обмен любезностями и сразу же требование назначить точную дату и время «первого свидания». Здесь уже мне приходится сдерживаться, чтобы не нагрубить в ответ. Как итог — мы его назначили… Отключаюсь, всё ещё глядя на экран и с силой сжимая телефон. Затылок внезапно обдает холодом, а ускорившийся пульс неприятно барабанит в висках.

Сатина, рано или поздно тебе нужно будет определиться! Да ты же, собственно, уже… этим утром. Сдавливаю голову руками, пытаясь снизить боль и успокоить дыхание… Горько усмехаюсь, давно я не испытывала этого чувства, очень… Зависть, да! Не без этого… но вот ревность… Конечно, ты же сама выбрирала их, лучших, идеально подходящих именно ему… для него… Так что было бы удивительно, дорогая, если бы это тебя не беспокоило. Чёрт! Если бы только беспокоило! Дико уставший за этот безумный день мозг продолжают штурмовать мысли налетающие порывами, не дающие ни секунды передышки, терзающие так, словно от этого зависит вся моя жизнь. А может быть и правда зависит? И именно сейчас решается по какой линии судьбы будет развиваться моё будущее… А ведь достаточно сделать всего лишь один звонок. Он приедет. Заберет… а потом… А потом я невероятно хочу пропустить тот момент, когда буду обязана рассказать ему всё свое прошлое, и перейти сразу же к «долго и счастливо»! Так возможно?!! Увы… не со мной…

Отключаю телефон. Мне нужно отвлечься. Разбираю вещи, развешивая и раскладывая их в шкафу, то и дело скользя взглядом по полу. Привычка. Агата всегда с удовольствием наблюдала за мной в подобные минуты. Хочу быть сейчас рядом… с ними… Но ещё неизвестно, во что выльется история с моим братцем. Прикрываю глаза — выстрел… Так, Сатина, медитация, быстро! Не хватало ещё и к психиатру попасть, хотя к психологу Марк и так уже записал.

Спустя час выползаю из ванной частично восстановившаяся. Вода и аромамасла творят чудеса. Горничная приносит успокоительный чай и передаёт просьбу перезвонить Марку.

— Регина, рад, что выполнила все мои просьбы и отключенный телефон в том числе. Не стал бы беспокоить, тебе действительно нужно хорошо отдохнуть, но Герасимов в курсе, что ты у меня и он настаивает на встрече. Не с тобой, со мной. У тебя есть, что ему передать?

— Марк, пожалуйста! — замираю в напряжении, теряя все своё только что восстановленное самообладание.

— Регин, не собираюсь я вмешиваться в ваши, хоть и довольно странные, отношения. У меня все отлично со слухом, к тому же запись звоноков никто не отменял… Прости… Встречаться сейчас с ним тебе ни к чему, это в его же интересах, да ты это и так понимаешь. Об этом и будет разговор, но может быть что-то ещё?

— Да, Марк. Я могу передать записку?

— Рыжик, а обязательно так усложнять? — в голосе слышится усталость.

— По другому он может не согласиться…

— Хорошо, я пришлю водителя, передашь ему и спать. Можешь мне поверить, Богдан Александрович согласится со всеми моими доводами, — нотки самодовольства. — Все под контролем, Регин, не волнуйся, отдыхай, завтра у нас активный день.

— Так и сделаю.

Прощаемся, присаживаюсь к сумке и достаю свой кошелёк. Запускаю пальцы во внутреннее отделение и извлекаю небольшой сложенный пополам блокнотный лист. Ручка. Дописываю на него несколько фраз. Передаю прибывшему водителю.

Всё, на сегодня всё. Снотворное. Сон.

Богдан

Кабинет. Нахлынувшие воспоминания о первом дне, когда застал её здесь осматривающую мою библиотеку. И ведь позже… не удержалась, спросила — читал ли я все эти книги. Хм… рыжая ведьма… но уже моя… Значит, должна быть здесь, со мной. Раздражает мысль, что пока наши отношения не перешли на новый уровень, она была доступна всегда, а сейчас…

Гротт отвечает после двух гудков. Совсем не удивлён, либо мастерски это скрывает. Для него это ежедневная практика, часть работы. Никаких дополнительных вопросов. Озвучивает время и место встречи. О Регине ни слова. Её телефон всё также отключен. У меня есть полтора часа. Пролистываю досье с детальной информацией по Волошину, её я изучу позже, а сейчас…

Я не помню этих слухов, вероятнее всего потому, что тот год был богат на масштабные проекты, работа поглотила меня полностью, оставляя лишь время на сон. Традиционные поездки к родителям были сведены до минимума, а основные светские «новости» я узнавал именно там.

По мере ознакомления с этой весьма трагичной историей напряжение возрастает до такой степени, что приходится встать из кресла, принять упор лёжа и отжаться не меньше тридцати раз… Поднимаюсь, подхожу к окну, распахивая его и одновременно стараясь выдохнуть весь воздух из легких, чтобы на следующем вдохе заполнить их спасительной морозной свежестью с насыщенным ароматом сосновой хвои.

Как они справились с таким потоком дерьма? Да, Регине не привыкать, но Гротт? При его положениии и сложившейся ситуации подобное унижение, как открытый вызов. Проигнорировав его тогда, полностью сконцентрировавшись на заботе о жене, он ответил на него… позже… всем… за последние полтора года сосредоточив в своих руках такую власть, что случись всё сейчас, никто и рта открыть не посмел бы…

Размышляю над тем, как повёл бы себя сам… И только тут до меня в полной мере доходит понимание беспокойства или даже страха, который может испытывать Регина по поводу наших с ней отношений. Далеко ходить не надо, отец уже дал оценку происходящему, осталось выслушать мать и готовиться к прямой атаке ближнего круга, благо он не так уж велик… Я готов.