Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки - Вета Маркова

— Я видела Костю только один раз. Знала, что это твой друг. Но, я не знала, как ты к этому отнесешься. Вдруг тебе не понравится, что я общаюсь с твоим другом наедине. Поэтому и взяла с собой Маринку. Только я не поняла, почему Костя сказал, что у него жена «то ли есть, то ли нет»?

— Он подал на развод. Там сложная история… Дома, за чашкой кофе расскажу. Ему сейчас действительно сложно, но … Марине будет еще сложнее… Она пообещала его навещать каждый день. Может предупредишь подругу?

— Нет, Артур. Я не буду ничего говорить. На свете ничего просто так не происходит, никто просто так не встречается, никто просто так не уходит. Нам все предначертано свыше. У каждого своя дорога. Я не просила Марину идти со мной. Я попросила девчонок, чтобы кто-нибудь сходил со мной. Она сама отозвалась. Когда нужна будет помощь, если будет нужна, я помогу…

— Жестко, но правильно. Тебе заварить чаю? Или поедем домой?

— Поедем домой.

Я взяла тетради, необходимую одежду и … попросила обнять меня, только так, как всегда. Мне очень хотелось ощутить его рядом каждой клеточкой своего тела. Я скучала, без него мне не хватало воздуха. Он выполнил мою просьбу. Уходя, я черканула записку девчонкам.

На лестнице мы встретились с Игорем. Он шел с сумкой на выход.

— До метро подбросить?

— Нет! Спасибо … Ирка тебе ключи отдала? — спросил Игорь у меня.

— Да, Игорь, спасибо. Как она?

— Родила, — радостно сказал он. — Пацан, 4,500. Живы, но под наблюдением и он, и она, роды сложные были. Говорил же ей, что нужно делать кесарево…

— Все будет хорошо!!! Привет Ирине!!! Ты к родителям?

— Да. Поеду бабушку обрадую…

Мы попрощались, Игорь направился в сторону метро, а мы к машине.

— А как дела на самом деле? Что-то Игорь мрачноват.

— Нормально. Ирка почти сутки мучилась с капельницами. Вчера около пяти вечера родила. Но, умничка!!! Сама!!! Ну, а молодой папаша на радостях… Вот взял шефство, увез к себе домой, там мы с ним до глубокой ночи обмывали ножки… Я, как видишь, ничего, а он еще не протрезвел…

— Где это ты с ним встретился?

— На пороге вашей общаги. Просто Ирка просила его пьяного в общагу не пускать, товарищ он у нас ненадежный…

— А ты?

Он ничего не ответил, только спросил:

— Про какие ключи говорил Игорь?

— От их двух комнат. Мало ли тебя нужно будет приютить…

Он улыбнулся и поцеловал меня.

— Какие вы у нас молодцы, девчонки!..

По дороге мы заскочили к Костику. У него мы застали Маришку. Она была немного смущена нашим появлением, но Костя посмеялся, что у него шикарные друзья и он чувствует, что уже бежит на поправку, при этом, пока мы находились в палате, Костик не выпускал Маринкину руку и нежно перебирал ее пальчики. Задерживаться мы не стали, решив, пусть развлекаются сами.

Дома меня тоже ждал сюрприз. Прежде, чем готовить обед, пришлось наводить порядок после вчерашнего кутежа. Артур, чтобы не мешался под ногами на кухне, был отправлен наводить порядок в других комнатах.

Вечером был поход на концерт Игоря Талькова. Поход был коллективный, с Максом и Леной. После концерта поехали к нам. Просидели допоздна, в завершении вечера мальчишки играли на пианино в четыре руки. Дети, одним словом. Ребята ушли домой часа в три. Артур проводил меня до дверей в спальню.

— Спокойной ночи, милый.

— Может пригласишь? — спросил он, я отрицательно покачала головой. — «Кто не стучится — тому не открывают. Кто не пробует — тот не получает», — процитировал Артур восточную мудрость. — Это я так, на всякий случай, просто уточнил. Нет, так нет. Спокойной ночи, любимая. Утром разбужу.

Утром я проснулась первой, умылась, заварила кофе. На его аромат пришел заспанный Артур. Позавтракав, собрались на дачу к Шуше. Выходя из квартиры, Артур снял связку ключей с красивым брелоком в виде сердца.

— Возьми. Это были мамины. Я хочу, чтобы у тебя были ключи от нашей квартиры.

Не подслушанный разговор

Все-таки я сдалась, во вторник и среду, я ночевала у Артура, вернее пока одна в своей спальне, но все-же в одной квартире с ним. Он был прав, под одной крышей комфортнее. Но оставаться одной в квартире не очень хотелось, поэтому во время его дежурства я жила в общаге.

Сегодня договорились, что он заедет за мной после работы.

Артур где-то задерживался, и я решила позвонить дяде, узнать, как у них дела. Из-за «обилия» Артура, времени было все меньше, только «на чашку чая и быстренько поболтать», как говорил дядя.

Телефон в общаге был занят, но очереди не было. Я решила подождать того, кто быстрее, Артура или телефон. Ждать пришлось недолго. И первым был Артур. Я его не увидела, но, к сожалению, услышала…

— Привет, Артурчик! О, какие розы… Как мило. Это мне?

— Привет. Нет, не тебе…

Ее голос звучал нарочито громко, как будто она старалась привлечь к себе чье-то внимание (а может действительно хотела, чтобы ее услышали). Обладательницей голоса была мисс общежития Катюша, красавица и любительница бурных романов и любовных скандалов. Его голос звучал приглушенно, он явно не хотел привлекать к себе внимание.

Мой слух напрягся, тело почему-то перестало меня слушаться, я не могла сделать ни одного движения. Просто замерла рядом с телефоном, как пригвожденная…

— Обидно. Я думала, ты решил сам вернуться, без принуждения, — проворковала Катюша.

— Я не меняю своих решений и планов. И ты это знаешь, — твердо сказал Артур.

— Ой ли… А к нам какими судьбами? Решил пройтись по малолеткам?

— Не по малолетка. Но тебя это уже не касается. Кать, давай разойдемся миром, без истерик.

— Ты же знаешь, истерика — мое хобби, это моя слабость и моя сила. Без нее не получится, — сладко пела Катюша.

— Чего ты добиваешься?

— Ночи с тобой. Еще одной ночи и все! Я еще помню запах твоего тела, как будто это было вчера, и он мне приятен, он меня возбуждает. Но, это будет только тогда, когда скажу я!

— Повторения не будет никогда. Это прошлое. Прошлое вернуть нельзя, — без ноты сочувствия сказал Артур.

— А ведь у нас мог бы быть славный малыш, — произнесла Катя, а мне в сердце вонзили нож.

— Мог. Но здесь ключевая фраза «мог бы быть». Во-первых, ты сама сделала выбор. Во-вторых, а был ли он, малыш? Ты не обращалась к гинекологу, телефон которого я тебе дал. А, в-третьих, я бы признал малыша, но