Аллергия на кота Базилио - Дарья Донцова

– А где Миша и Федя?

Она буркнула:

– Умерли давно, заразились дифтеритом.

Уж простите, я думала, что вы – покойники.

Тот, что постарше, засмеялся.

– Живы пока.

Я им предложила:

– Давайте так решим. Я останусь в этом доме до конца своих дней. Отдам вам столичную недвижимость, мне она не нужна. Сдаю ее, правда, но без этих денег обойдусь. Устраивайтесь там, делайте с квартирой, что хотите.

Михаил руками замахал:

– Спасибо, у нас все есть.

Федя, который Гриша, подхватил:

– Раз мать так решила, спорить не стоит. Ее имущество, ей им и распоряжаться. В школу, где мы, приютские, учились, приехала женщина, она отбирала самых способных ребят. Мы ей оба понравились, и вскоре нас перевели в интернат для одаренных детей. В классе учился и Гриша Николаев, мы просто неразлучными стали. Потом вместе в Средней Азии оказались. Ну и…

– Погиб Гриша, – перебил его Михаил, – мы случайно в ДТП попали, вместе ехали, он за рулем, Федя рядом, я на заднем сиденье.

– Тряхнуло нас здорово, – пояснил второй брат, – я первым в себя пришел, понял, что Гриша погиб! Ну, и поменял документы. Свой паспорт и права ему в карман сунул, а его удостоверение личности себе взял. С тех пор я Григорий Викторович Николаев.

Такого я еще никогда не слышала и не смогла сдержать удивления.

– Вот так просто? А как же фото? И зачем жить под чужой личиной?

Миша снисходительно пояснил:

– Средняя Азия! Там деньги балом правят. Заплатили мы кому надо и сделали ксиву Гришке с его снимком.

– Долг на мне висел, – сказал младший брат, – большой. Отдать не получалось. А если я в ДТП погиб, то все будет списано. Мы потом быстренько от баев уехали. В Москве устроились, теперь все хорошо, мы не бедствуем.

– Просьба к тебе, – улыбнулся Миша. – Понимаешь, подарили брату землю неожиданно. Он стал интересоваться, кто там рядом живет, и выяснил, что сестра наша в соседках. Вот мы удивились! У Гриши участок в лесу неподалеку от развалин, про которые Воронина книгу свою написала. Ты же про повесть знаешь? Гришаня сейчас дом там строит. А я купил избу в Повалкове. Мы теперь рядом с тобой будем. У нас бизнес, экскурсии водим по местам, о которых мало кому известно.

Федя-Гриша подхватил:

– Отлично Подмосковье знаем, много народа к нам обращается.

Нелли Ильинична прищурилась.

– Чем дольше я их слушала, тем больше думала: ой, что-то тут не так. И вдруг Федя-Гриша говорит:

– Просьба у нас к тебе. Вдруг кто-то станет про Михаила Носова или Григория Николаева спрашивать, скажи: «Давно их знаю, честные люди, воцерковленные, в храм ходят». Ты директор школы, к тебе могут за сведениями о нас обратиться. Не к Макару же людям идти, всем известно, что он пьяница.

Это он про нашего главного в сельсовете высказался и не соврал. Антон Семенович щедро за воротник заливал. Запах шел от него! Да и на лицо посмотришь, сразу поймешь: уважает мужик бутылку. Брат мой не ошибся. Если кто посторонний что о жителях Повалкова выяснить захочет, ему посоветуют ко мне обратиться. Сплетен я не распространяю, честно говорю: этот драчун, тот врун, третий отличный парень, с ним можно дело иметь. Слушаю брата и молчу. Михаил подключился:

– Гриша, он же Федька, женат, рядом с Повалковом теперь живет. Супруга ничего о его настоящем детстве не знает. Он ей биографию погибшего Николаева изложил.

Я изумилась:

– Вы же говорили: дом только строится.

Они стали наперебой объяснять. Ну, да, еще не отделан полностью, но жить-то можно. Небось заметили на моем лице не самое веселое выражение, изменили просьбу: «Просто скажи, что ты о нас ничего плохого не слышала». Тут не поспоришь. Не слышала. Ушли они, наконец. Я не поленилась, позвонила Семеновой, она и бухгалтер, и пропиской тогда ведала. Поинтересовалась у нее:

– Подскажи, в Повалкове есть Михаил Носов?

Аля в ответ:

– Да, не так давно поселился, дом купил. Тихий такой, с бородищей. Пожилой. Не пьет, не курит, у ворот на лавке не сидит. Где-то работает, часто уезжает рано утром. Машина у него есть.

Я дальше спрашиваю:

– Дом в лесу у развалин кто строит, знаешь?

Семенова объяснила, что участок несколько раз из рук в руки переходил, потом его Федор Гусев подарил Григорию Николаеву. Тот дом построил, в лесу поселился с семьей, недавно жить там стали.

Потапова замолчала, потом продолжила:

– Братья явно что-то недоговаривали, но если с другой стороны на ситуацию посмотреть. Слышала я о них нечто плохое? Нет. Михаил выглядит старше своего возраста, похож на старика? Да. Но борода, усы и волосы седые до плеч – все это кого угодно сделает похожим на деда. Где вранье? То, что мне сказали: дом строится? Вон мои соседи тридцатый год строят. То крыльцо меняют, то двери, то крышу перекрывают. И всей семьей в избе живут. Федя-Гриша объяснил, что он гимназией владеет, мы с ним немного на эту тему поговорили, вот тут, думаю, он правду сказал. Есть мелкие детали, которые только директору школы известны. Про Михаила из разговора я ничего не узнала. Чисто внешне они выглядели достойно, аккуратно одеты, на алкоголиков-наркоманов не похожи. Вроде все нормально.

Нелли Ильинична приложила ладонь к груди.

– А тут скребет. Вот прямо сердцем чую – что-то не так. И пошла я в храм. Он в пяти километрах от Повалкова находится. Нашла отца Дионисия, прекрасно батюшку знала, дети его у меня в школе учились, спросила:

– Григорий Викторович Николаев вам случайно не знаком?

Священник обрадовался:

– Да, да! Недавно ходить к нам стал. Щедрый благотворитель, помогает храму материально, денег дал на реставрацию иконостаса. Прекрасный человек, жена при нем, дети.

Вот про Михаила он ничего не слышал. Я и успокоилась. Год назад прибегает ко мне Елена Васильевна, она много лет дом снимает в Повалкове, милая, спокойная женщина. А тут вся красная в дом вошла и с порога:

– Правда, что ваша мать написала книгу про развалины монастыря?

Я насторожилась, ответила:

– Да, Надежда Васильевна – писатель, но она давно умерла.

Елена Васильевна глаза квадратными сделала.

– Значит, вы местная?

Нелли Ильинична смахнула рукой со скатерти невидимые крошки.

– Не один год я знала Елену, но она мне посторонний человек, к чему ей рассказывать правду о моей жизни, о мамаше? Я просто кивнула. Дачница ладошки сложила: «Скажите, подземный монах правда существует?»

Хозяйка выдернула из подставки салфетку.

– Слушайте дальше. Самое интересное впереди.