Несмотря на запреты - Екатерина Аверина

Одним толчком проникает в готовое лоно до упора, дарит наполненность, я громко стону, двигаюсь ему навстречу, хочу продолжения, хочу больше, ещё… Руслан врывается в меня раз за разом, стирая ощущения чужого мужчины внутри, стирает их из памяти, из сердца, из души. Ускоряет ритм, усиливает нажим, подталкивает нас обоих к освобождению, хватаюсь за него, целую, ощущаю любимого мужчину везде, но никак не могу насытиться им. Громкие стоны разрезают тишину квартиры, громкие шлепки вторят им, мы не переставая ласкаем друг друга, тонем друг в друге, растворяемся.

Сердце не обманешь, все слова мира слова здесь лишние, наши тела движутся в едином ритме, сплетаются в тугой клубок, наши души соединяются и уже ничто и никто не в силах будет их расцепить. Мы занимаемся не сексом, мы занимаемся любовью. Отдаем себя без остатка, выпиваем друг друга насухо и никак не можем насытиться, ведь оба понимаем, что это наша последняя ночь. Это наше прощание.

Изнеженная и обессиленная, я засыпаю в руках самого дорогого мужчины на свете. Его грудь мирно вздымается, укачивая меня на себе, как на волнах, его ровное дыхание лёгкой прохладой окутывает мои плечи, ритмичные удары сильного сердца ласкают слух. Обхватываю мужчину руками, прижимаюсь к нему настолько крепко, насколько могу, боюсь уснуть, боюсь проснуться и потерять его навсегда. Слез нет, больше нет боли, лишь сладкая нега, расплывающаяся по венам, уносящая в царство Морфея. Руслан перебирает мои волосы, словно прощаясь, гладит спину, вырисовывает на ней узоры, слабость накатывает волнами одна за другой. Пытаюсь бороться, но ничего не выходит. Отключаюсь… Медленно, но верно лечу в темноту…

— Спи, любимая. Я буду рядом, — доносится до меня сквозь темный дурман, но я не могу ни ответить, ни запомнить, проваливаюсь в сон.

Измученная двумя импульсивными идиотами моя девочка провалилась в сон. Я принял решение — она точно последняя, лучше одному, чем вот так.

Как я буду жить без своей Алиски не имею ни малейшего понятия, но иначе нельзя. У нее вся жизнь впереди, я, очевидно, в нее не вписываюсь. Спасти ее от себя, от Тимура — значит отпустить, дать шанс на счастливую жизнь как можно дальше от нашей семьи. Я помогу Максу, куплю Лисе квартиру, машину, фирму! Все, что она захочет. Лишь бы моя девочка улыбалась.

Алиса сонно потерлась щекой о мою грудь, закинула на меня ногу и прижалась еще крепче, словно чувствуя мои мысли.

Я запутался пальцами в ее светлых волосах, уткнулся носом в макушку. Неудобно. Плевать! Я буду дышать ею до рассвета, а затем отправлю домой.

Мотор в груди снова сбоит. Он то заходится в рваном ритме, то сбавляет обороты так, что я слышу медленный стук прямо в ушах. К остальным проблемам добавилась еще аритмия. Боль в грудной клетке мешает глубже дышать, перед глазами плывет. Хреново. Чертовы нервы! Мне надо дотянуть до утра, а там я поеду к своему врачу и пусть делает со мной, что хочет.

Осторожно достал из тумбочки свои таблетки. Закинул под язык сразу две и через несколько долгих минут стало отпускать. Вот и славно, Руслан Ибрагимович. Надо тебе в больничку, а потом возвращаться в спортзал. Совсем засиделся в своих кабинетах. Расслабился и вот результат. Влюбился, потерялся, растворился, загнался.

Не заметил, как наступило утро. Мы не задернули шторы, и Лисенок забавно сморщила носик, когда лучик солнца стал щекотать ее личико.

— Доброе утро, — подняла на меня сонные глазки малышка.

— Привет.

Кто бы знал, как мне хочется передумать! Отпустить ее просто страшно. Но я впервые, может, не буду эгоистичным мудаком и сделаю так, как лучше для нее.

— Поднимайся, — убираю руку и первым встаю с постели. — У тебя есть два часа, чтобы привести себя в порядок, позавтракать и собрать вещи. Мой водитель отвезет тебя домой. — Нашел свои штаны, быстро надел и даже не оглянулся в ее сторону.

— Нет… — выдыхает Лиса. — Рус, я думала… — слышу, как тяжело она дышит.

— Ты думала неправильно, — все же поворачиваю голову, смотрю прямо в голубые глаза, полные слез и меня снова кроет. Горло давит спазмом, голос садится к чертям, но я взрослый мужик, я должен это выдержать. — После аукциона я куплю тебе квартиру, ты сможешь переехать и не делить свою халупу с братом, — девушка открывает рот, но я прерываю ее взмахом руки. — Это не подарок. Это моральная компенсация за вчерашний вечер, — ее зрачки заполняют голубую радужку. Глаза становятся темнее, по щекам все же текут слезы. Пусть. Иначе она не отпустит. Лучше ненависть, злость, обида…

Ухожу не в силах больше на это смотреть. Пошатываясь, закрываюсь в спальне и долго стою, прижавшись спиной к прохладной двери. Не помогает. Мне ни хрена не помогает!!! Разум долбит в виски, что я делаю правильно, а сердце больно бьется в ребра пытаясь объяснить, что я полнейший дебил!

Алиска поскреблась ногтями с той стороны, но я сделал вид, что не слышу, лишь опустился задницей на пол спрятав лицо в коленях.

Через долгие полтора часа все же переоделся и вышел из своего укрытия. На барной стойке стоит тарелка с омлетом и красиво выложенными свежими овощами. У двери аккуратной кучкой выстроились несколько пакетов и Алиса, опустив голову, сидит на самом краю дивана. Покорилась.

«Что же ты делаешь…» — стонет душа, но я непреклонен. Напоминаю себе, что любовь мне чужда. Я — расчетливая скотина, идущая по головам ради выгоды.

«Да-да» — смеется подсознание. — «Поэтому Таська с тобой носится, переживая за каждый вдох. Поэтому маленькая чистая девочка в тебя влюбилась несмотря на всю грязь, через которую ты ее протащил!»

— Машина скоро будет, — игнорируя завтрак заканчиваю разговор с водителем и облокачиваюсь на барную стойку.

Алиса поднимает на меня взгляд.

«Надо его выдержать! Осталось всего несколько минут, Рус. Ты сможешь!»

Она смотрит и ничего не видит. Заплаканная, но гордая. Молчит, просто изучая мое лицо, словно пытаясь запомнить напоследок каждую его черту.

Мой водитель поднялся в квартиру, забрал ее вещи. Лиса в последний раз окинула меня взглядом и вышла за дверь разорвав меня на куски.

Отчаянно закричав, я снес со стойки посуду, перевернул стол и задыхаясь сел на пол посреди этого хаоса.

Мобильник не сразу смог достучаться до сознания, бьющегося в истерике. До меня усиленно пытается дозвониться начальник службы безопасности.

— Да, — пытаясь отдышаться все же снимаю трубку.

— У тебя все в порядке? — зная о моим проблемах интересуется старый знакомый, а может даже друг.

— По делу давай, — выдавливаю из себя каждое слово прижав кулак к груди в районе болезненно трепыхающегося сердца.

— Я нашел того, кто перекупил ваш аукцион, Руслан, — заявляет безопасник.

— Значит все-таки я был прав, — ложусь на пол, перед глазами отплясывают черные мушки.