Долг - Алексис Опсокополос

ни о чём и оправдываться не собираюсь. Лишь скажу, что я не планировал убивать Николая и Фёдора. Если у вас есть запись всего нашего заседания, и вы её отсмотрели, то должны были это понять. Я принял решение, когда понял, что другого пути нет. Ранее мне не раз предлагали убрать Николая Константиновича и занять его место. Но я всегда отказывался. Я верил Николаю и уважал его. До того самого вечера.

— Англичане предлагали убрать? — поинтересовалась бабушка.

— Я не буду отвечать на этот вопрос, он не относится к делу.

— Даже сейчас не хотите подставлять под удар своих хозяев?

— Если вы про Британию, то это не хозяева, а партнёры, — возразил Жилинский.

— Хорошо, пусть будет так, — согласилась бабушка. — Больше Вам нечего сказать?

— Ещё я хочу попросить прощения у Ольги Александровны за похищение и за предоставленные в связи с этим неудобства, — ответил Жилинский. — Мне жаль, что пришлось это сделать, но у меня не было выбора.

— А за убийство Николая ты у меня прощения попросить не хочешь? — со злостью выкрикнула мама, не вставая с места.

— Нет.

— Это всё? — спросила бабушка.

— Да, — ответил Жилинский.

— Граф Уваров! Вы признаёте свою вину? Вам есть что сказать в своё оправдание? — обратилась бабушка ко второму подсудимому.

— Я не виноват! — неожиданно заявил Уваров, и тут же поправился: — То есть, я виноват, конечно, но я не убивал! Я никого не убивал, вы же все видели запись!

— Антон Тимофеевич, не позорься! — осуждающе покачав головой, произнёс Жилинский. — Они всё равно нас казнят. Прими это достояно, как дворянин. Не унижайся перед ними.

— Но меня не за что казнить! — возмутился Уваров. — Я никого не убивал! Я сделал ошибку — согласился привезти Ольгу Николаевну с детьми, но я тогда думал, что это для их защиты! Да, я смалодушничал, и не раз, но я никому не желал зла!

— Не позорься, Антон!

Но Уваров никак не отреагировал на слова товарища, он побледнел и обратился к бабушке:

— Я раскаиваюсь и признаю свою вину, я готов искупить.

— Искупите, Антон Тимофеевич, — сухо сказала на это бабушка.

— Я хочу искупить верной службой! Позвольте мне это сделать! — уже натурально взмолился Уваров. — Я готов понести наказание, но не за убийство! Я не убивал!

Жилинский бросил на Уварова презрительный взгляд, отошёл от него, насколько позволял подиум, и демонстративно отвернулся, бабушка тем временем произнесла:

— Вы понесёте наказание только за то, что Вы сделали, Антон Тимофеевич: за неоказание помощи умирающему князю Седову-Белозерскому, за пособничество в убийстве князя Гагарина, за похищение и содержание в неволе княгини Седовой-Белозерской и двух её несовершеннолетних детей и за сокрытие информации обо всех этих преступлениях.

— Это слишком много! — в отчаянии воскликнул Уваров. — Слишком много обвинений!

— Это не много и не мало, — возразила бабушка. — Это ровно то, что Вы совершили. Ничего лишнего я Вам не добавила.

— Хорошо, я признаю, что совершил всё это, — согласился Уваров. — Но я прошу прощения и снисхождения. Давайте договоримся! Я могу быть полезен!

— Нет тебе прощения! — выкрикнула из зала вдова погибшего князя Гагарина.

— Антон Тимофеевич, у нас здесь суд родов, а не заседание обычной судейской коллегии, — заметила бабушка. — Нам не нужны все эти сотрудничества со следствием и прочие подобные моменты.

— Но я… — начал было снова оправдываться Уваров, но княгиня Белозерская одним быстрым движением руки, заставила его замолчать.

— Достаточно, граф, — сказала бабушка.

Уваров под заклятием ничего не мог произнести, зато исходящие от него эмоции страха и отчаяния усилились многократно, мне даже пришлось уменьшить чувствительность моей эмпатии. Бабушка тем временем встала; поднялись из кресел и мы в зале. Подсудимые и так к этому времени уже стояли.

— Я, княгиня Белозерская Екатерина Александровна, глава рода Седовых-Белозерских от имени своего рода, а также рода Гагариных и рода Волошиных признаю графа Жилинского, Дениса Гордеевича, виновным в убийстве князя Седова-Белозерского и князя Гагарина, а также в организации похищения княгини Седовой-Белозерской и двух её несовершеннолетних детей Марии и Андрея и лишении их свободы! — произнесла бабушка. — Графа Уварова, Антона Тимофеевича, признаю виновным в содействии убийству князя Гагарина, неоказании помощи раненому князю Седову-Белозерскому и похищении княгини Седовой-Белозерской и её детей. На основании этого я приговариваю судом трёх родов графа Жилинского и графа Уварова к казни! Приговор будет приведён в исполнение через час. Тела казнённых, согласно традиции, будут выданы их семья для захоронения в родовых усыпальницах.

Бабушка выдержала паузу и добавила:

— И ещё! Ни Седовы-Белозерские, ни Гагарины, ни Волошины не собираются требовать возмещения какого-либо ущерба. Для нас важно лишь одно — чтобы вы понесли заслуженное наказание. Поэтому вы можете составить завещание или написать обращение к своим близким. Предупреждаю, что эти бумаги будут проверены нами на предмет содержания информации, способной навредить нашим родам. Если у вас есть какие-либо последние просьбы и пожелания, говорите.

После этих слов бабушка сняла заклятие с Уварова, и он снова взмолился:

— Прошу Вас, дайте мне возможность искупить вину другим способом!

— Это невозможно, — ответила бабушка. — Суд родов вынес приговор.

— Тогда разрешите встретиться с семьёй перед казнью!

— А на горнолыжный курорт съездить не хотите? — съязвила княгиня Белозерская, которую, видимо, уже сильно достало поведение Уварова. — Если Вы упустили этот момент, то напомню: приговор будет приведён в исполнение через час!

— Тогда мне ничего не надо! — в отчаянии воскликнул Уваров. — Но вы собираетесь казнить невиновного!

— У вас есть пожелания, граф? — обратилась бабушка к Жилинскому.

— Да, — ответил тот. — У меня есть пожелание: я хочу, чтобы меня содержали до казни и казнили одного. Не хочу последние минуты своей жизни провести рядом с ним.

Жилинский бросил презрительный взгляд на Уварова и ещё на полшага отошёл от бывшего товарища по эльфийскому ордену.

— Ваша просьба будет исполнена, — пообещала княгиня Белозерская Жилинскому, после чего объявила: — Суд трёх родов окончен!

Глава 15

Когда Жилинского и Уварова увели, бабушка покинула своё место, подошла к нам и уже совсем другим тоном, без того железа в голосе, произнесла:

— Как