Жизнь и одни сутки - Алексей Максимович Мерцалов

Евлантьев как раз помогал Ане вылезти в окно. Там на стене располагалась пожарная лестница, по которой девушка могла бы без труда спуститься. Аня была ловкая и гибкая, поэтому очень скоро она оказалась за пределами квартиры. Но Евлантьеву не дали так просто уйти. Стоило ему ступить на подоконник, как позади раздался возглас:

– Стоять! Ни с места!

Саня обернулся на полголовы и краем глаза увидел широкоплечего мужчину в форме полицейского капитана. В руках офицера был пистолет, направленный Евлантьеву в спину.

– Так вот ты какой! – протянул капитан, внимательно разглядывая своего пленника.

И тут с улицы раздался жалобный крик. Это была Аня. Упала? Ушиблась? Разбилась? Саня не знал, что произошло. А потому просто оттолкнулся ногами и прыгнул в окно. В тот же миг сзади громыхнуло, и плечо Евлантьева словно опалило пламенем.

К счастью, напротив окна росло раскидистое дерево, и его ветки замедлили падение Сани. От всплеска адреналина он не чувствовал боли и не замечал кровь, текущую из простреленного плеча. Оглядевшись, беглец увидел Аню, возле которой стоял молодой опер. В руках полицейского было оружие, направленное на девушку. Этого факта было достаточно, чтобы принять решение.

Саня поднял руку с пистолетом и, не целясь, выстрелил. Резиновая пуля попала полицейскому в затылок, и парень рухнул замертво.

– Бежим! – крикнул Евлантьев и, схватив Аню за руку, поволок ее прочь. Так они неслись два квартала, а затем Саня стал чувствовать сильную боль в плече и стертых ногах. Вскоре он уже не мог идти, а потому прислонился к бетонному забору и обессиленно сполз на землю.

– Нужно уходить! Они найдут нас! – вскричала Аня.

И тут рядом остановился черный внедорожник. Из него вылезли двое. Один незнакомый, а второй – человек-невидимка, находящийся в услужении Бельфегора. Первый схватил Аню и поволок ее в салон. Девушка кричала и сопротивлялась, но ее держали мертвой хваткой. Второй тем временем подошел к Евлантьеву и поглядел на него сверху вниз насмешливым взглядом.

У Сани в кармане прожужжал телефон. Что ему засчитали? Убийство? Неужели тот полицейский умер? Но это значит, что Саня выиграл 5 миллионов! Тогда что, черт возьми, происходит?!

Евлантьев попытался слабой рукой поднять пистолет, но человек-невидимка не позволил ему это сделать.

– Эксперимент успешно пройден, господин Евлантьев, – сказал он, затем лучезарно улыбнулся и ударил Саню ногой по лицу.

Глава Двадцать Первая

Оля стояла у окна и глядела вдаль. Андрей хорошо видел это из машины. Жена не могла заметить его, так как находилась на пятнадцатом этаже.

Громов уже в третий раз собрался выйти, но снова не решился. Что он скажет жене, вернувшись домой? Что снова воротился ни с чем? Что опять пришел без денег? И все из-за Евлантьева, который оказался более вертким, чем самый отъявленный рецидивист.

Оля тем временем закрыла окно и вернулась в комнату. Андрей вздохнул. Ну вот и все! Когда он теперь ее увидит?

Раздался звонок. Это Петр Николаевич давал о себе знать.

– Слушаю, товарищ майор! – с деланой бодростью отозвался Андрей.

– Что с Ваней Зуевым? – спросил начальник.

– Доставили в больницу. Состояние тяжелое. Повезло еще, что резиновая пуля. Это моя вина. Я оставил его на улице, следить за окнами.

– Выживет?

– Не знаю, – честно признался Андрей. – Надеюсь, что да.

Петр Николаевич завис, обдумывая сказанное, а потом выдал гневную тираду:

– Как ты мог упустить этого козла? Он тяжело ранил нашего сотрудника! И, кстати говоря, уже не первого! Теперь это дело известно на всю Москву, и, возможно, очень скоро Евлантьевым будем заниматься не мы, а конторщики!

– Я все понимаю, товарищ майор, – вздохнул Громов. – Но этот гад оказался слишком прытким.

Сей аргумент не убедил начальника. Последовал строгий приказ:

– Найди его, Андрей! Найди немедленно! За Ваню и за честь всей полиции! А не найдешь – у каждого из нас будут проблемы.

Когда начальник разъединился, Громов убрал телефон. В этот момент с заднего сиденья отозвался Глеб:

– Андрюх, как ты узнал, что Евлантьев прячется именно в той квартире?

– Анонимка пришла, – коротко бросил Громов.

Однако товарища этот ответ не убедил.

– Анонимка? Опять? Не находишь это странным? У нашего отделения появился ангел-хранитель?

– Может, и так, – сказал Андрей и открыл дверь автомобиля. – Схожу за сигаретами. Тебе взять?

– Конечно! Одну пачку.

– Не забывай, курение убивает.

– Тогда две!

Громов отдалился от машины и зашел за угол. Оглядевшись, он снова извлек телефон и стал ждать звонка. К счастью, ожидание было недолгим.

– Я все сделал, как вы велели! Что дальше? – произнес Андрей, когда монотонные гудки сменились тишиной.

– Вам осталось сделать самое главное, – сказал голос. – Взять Евлантьева уже по-настоящему. Но самому, без наряда. Сейчас я пришлю вам адрес. Евлантьев будет там примерно через час. Постарайтесь не облажаться, товарищ капитан. Наш проблемный мальчик стал и вправду очень шустрым.

Андрей раздраженно бросил телефон в карман куртки и развернулся. Тут ему пришлось остолбенеть, ведь в полуметре от него стоял Глеб.

– Забыл сказать, что зажигалка мне тоже не помешает, – холодно отчеканил капитан, глядя Андрею в глаза.

С минуту они молча смотрели друг на друга. Громов не мог уяснить, что именно напарник услышал и какие выводы из этого сделал. Но начинать диалог не пришлось, ибо Глеб заговорил первым:

– Во что ты ввязался, друг? Это как-то связано с Олей?

– Неважно, – процедил Андрей и направился обратно к машине.

Но Глеб не медля ринулся за ним.

– Кстати, менты из Люблино еще не установили, кто приголубил двоих налетчиков прямо у них в отделении? – спросил он как бы между прочим.

Тогда Андрей остановился и, гневно сжав кулаки, закричал:

– Все, что происходит, это только мое дело! И разбираться с этим буду только я! Я сам встал на эту дорогу! Мне и придется пройти ее до конца! Я завершу начатое, и уплачу за это любую цену! Не стой у меня на пути! Глава Двадцать Вторая

Саня очнулся в темном подвале и первым делом почувствовал пульсирующую боль в плече, а также холод чуть выше переносицы. Кроме того, сильно ныли ноги, сбитые после долгой беготни.

Попытавшись встать, Евлантьев обнаружил сразу несколько любопытных обстоятельств. Во-первых, он почему-то лежал на старой, ободранной кушетке. Во-вторых, его плечо было заботливо перевязано, и оттого кровь уже не шла. В-третьих, у себя на лбу Евлантьев обнаружил холодный компресс. Неужто люди Бельфегора были так любезны к своему пленнику?

Мимо пронеслась шустрая крыса, и Саня подумал, что это помещение слишком уж нереспектабельное для такого дельца, как Бельфегор. Догадки раненого беглеца