#любовь, или Куда уплывают облака - Михаил Самарский

– Нет-нет, что вы, Лидия Михайловна, – улыбнулся гость, – я от вас на работу.

– Ну так чай-кофе?

– Спасибо большое, – ответил Виталий Васильевич, – но давайте пока без них обойдемся.

– Ну, смотрите, – согласилась Лидия Михайловна, – хозяин – барин. Но если вдруг все-таки захотите, говорите без стеснений.

– Хорошо! Извините, а… вы бабушка Семена? – спросил Нестеров.

– Да, – закивала старушка, – а вы, наверное, с родителями хотели поговорить?

– Не только с ними, – улыбнулся гость, – бабушки иногда лучше знают своих внуков, чем родители детей.

– Это вы точно сказали, – согласилась Лидия Михайловна и, ухмыльнувшись, добавила: – Да и бабушки поопытнее будут, как-никак, а по второму кругу идут.

– Спасибо, что согласились уделить мне время, – сказал Виталий Васильевич. – Хотелось бы более подробно узнать о вашем внуке и заодно попросить разрешения пообщаться с ним. Вы не возражаете?

– Нет, конечно, – ответила Лидия Михайловна, – какие могут быть возражения? А что вас интересует в первую очередь? Вы не стесняйтесь, задавайте вопросы, я постараюсь ответить на них как можно подробнее.

– Честно сказать, – улыбнулся Нестеров, – я и сам не знаю, с чего начать. У меня две дочери, я как-то там в своем женском царстве лучше разбираюсь. Вы знаете, Лидия Михайловна, расскажите просто о Семене, чтобы я хоть немного имел представление о парне. Все-таки они вместе проводят время с моей дочерью, и я хотел бы знать, с кем она…

– Я вас поняла, Виталий… э-э… Извините, забыла, как вас по батюшке?

– Да ради Бога, – махнул рукой гость, – к чему эти формальности, называйте по имени, этого вполне достаточно.

– Так вот, Виталий, я скажу одно: за свою дочь можете не переживать. Семка ее не обидит, а при случае и защитит. Он такой парень, знаете ли, бедовый, но на рожон сам не лезет. Кстати, дружба с вашей дочерью для моего внука обернулась очень полезным делом: он стал хорошо учиться. Не пропускает занятия, готовит домашние задания, на уроках стал отвечать, словом, взялся за ум.

– А раньше учился плохо? – поинтересовался Виталий Васильевич.

– Да я бы не сказала. До шестого класса вообще учился почти на одни «пятерки» и «четверки», изредка бывали «тройки», а о «двойках» уже и не говорю. В седьмом классе словно подменили, говорит, неинтересно стало…

– Да, в этом возрасте такое часто случается, – подтвердил Нестеров, – сам когда-то таким был. Отец вмешался, пришлось исправляться…

– Значит, вам повезло, – сказала Лидия Михайловна и осеклась.

– В каком смысле? – спросил гость.

– Да ладно, давайте не будем на эту тему, – сказала Лидия Михайловна.

– У Семена есть отец? – заметив замешательство старушки, прямо спросил Нестеров.

– У меня к вам просьба, Виталий. Буду с вами откровенна, только, пожалуйста, пусть этот разговор останется здесь, в этих стенах.

– Я умею хранить тайны, – заверил Виталий Васильевич, – можете мне доверять, если бы я относился к этому легкомысленно, то никогда бы здесь не появился.

– Я уже это поняла, – сказала Лидия Михайловна и перешла сразу к ответу на вопрос: – Нет у него отца. И матери тоже нет.

В комнате повисла тишина. Нестеров не сразу нашелся, что говорить дальше.

– А как же… Классный руководитель сказала…

– Да она сама без году неделю у них работает, – усмехнулась Лидия Михайловна, – она еще толком и учеников своих не знает. До этого была учительница, она все знала, но мы с ней договорились, что это между нами. Семка стесняется, никому не говорит, что сирота. Знаете, как пацаны, у них ведь жалости нет, могут начать дразнить. У нас в соседнем доме девчонка живет тоже с бабушкой и дедушкой, ее так ровесники и дразнят – «Сирота».

– А что случилось с родителями? – спросил Виталий Васильевич.

– Машина, – развела руками старушка и тяжело вздохнула, – Семка еще в детский садик ходил, поехали в гости в Тверскую область, а оттуда так и не вернулись. На трассе что-то случилось. Я так по сей день толком и не знаю, что там произошло. Были какие-то суды, я раз съездила, а больше не было ни сил, ни возможности, потом дед мой заболел, совсем не до судов стало. В общем, остались мы с Семкой вдвоем.

– И вы все это время сами его воспитываете? – удивленно спросил гость.

– Сама, Виталий, сама. Горюшка мы с ним хлебнули сполна.

– Послушайте, – Нестеров полез в карман и, достав бумажник, протянул несколько пятитысячных купюр, – вот… я хочу помочь немного деньгами, возьмите…

– Что вы, голубчик, – Лидия Михайловна отстранила руку, – я не могу принять деньги. Семка узнает, такой скандал будет.

– Это еще почему? – изумился Виталий Васильевич. – Вы же, выходит, на вашу пенсию живете?

– Нет, не только. Я подрабатываю немного, Семка ходит вагоны ночью разгружает, так что на жизнь нам хватает.

– Лидия Михайловна, – настаивал Нестеров, – возьмите, пожалуйста. В конце концов, я ведь не прошу денег, а, наоборот, даю. Что ж тут такого?

– В таких делах, дорогой мой, – усмехнулась старушка, – разницы нет. Брать тоже нужно знать, у кого.

– Но я вроде как не чужой вам, наши дети дружат, – Нестеров пытался убедить Лидию Михайловну, – тут можно и пойти мне навстречу.

– Нет, Виталий, – стояла на своем старушка, – это вы с Семкой решайте. Я не могу принять от вас деньги. Давайте эту тему свернем и не будем к ней возвращаться. Дети – это дети. Деньги – это уже совсем другое.

«Вот так, Виталий, – мысленно произнес Нестеров, – живут честные люди. Нужно знать, у кого берешь деньги. Понял? Посмотри на эту старушку, она же святая. Сама воспитала пацана, живет на пенсию, подрабатывает. Небось экономит каждую копейку, а от денег отказалась. Неужели так бывает? Расскажи кому на работе, ведь не поверят. А она вот сидит передо мной…»

– Извините, Лидия Михайловна, – пряча бумажник во внутреннем кармане пиджака, сказал Виталий Васильевич. – Я не хотел вас обидеть, это от чистого сердца.

– Спасибо, дорогой, ты тоже на меня зла не держи. Не подумай, что брезгую, но нельзя.

* * *

Нестеров вышел из подъезда, слегка кружилась голова. Он сказал водителю, что у того рабочий день окончен:

– Ставь машину в гараж, на сегодня свободен. А я пройдусь пешком, подышу свежим воздухом.

«Ну, и что? Получил? – направляясь домой, мысленно размышлял Виталий Васильевич. – А ведь ты хотел посадить его в тюрьму! Не разобравшись, не вникнув в суть, побежал к следователю и давай пристраивать пацана за решетку. А вдруг следователь бы согласился? Что тогда? Как бы ты жил на белом свете? Взять и сироту упрятать за колючую проволоку. Ну, герой, ничего не скажешь! И мы еще поучаем молодежь, как им правильно жить, как поступать, как действовать, а сами какие глупые поступки совершаем. Позор, какой позор! Вчера у дочери весь вечер просил прощения, теперь перед Семеном нужно извиниться. К следователю Бутову нужно обязательно зайти. И перед ним тоже надо бы извиниться и поблагодарить за то, что отвел меня от греха. Ничего понять не могу. Дожил до пятидесяти лет, денег вроде немало заработал, а столько наделал ошибок. Что это? Теряем связь с реальной жизнью? Или что-то другое? Почему так случается? Откуда в нас эта готовность сделать ближнему пакость? По большому счету мы часто даже не задумываемся – просто творим чудеса, и все. Что-то не так, бац – заплатил, напакостил и забыл. А ведь есть тот, кто ничего не забывает! – Нестеров взглянул на небо, прямо над ним повисла свинцовая туча. – Сейчас ливанет», – только подумал он, и с неба сорвались первые крупные капли дождя.