Лхоцзе. Южная стена - Сергей Бершов

Изображение именно этой двуглавой вершины украшает жетон «Спасотряд» – знак принадлежности к особой альпинистской касте горных спасателей. Так случилось, что мои первые серьезные спасработы происходили именно на Ушбе (до этого участвовал, в основном, в соревнованиях спасателей. Они проводились регулярно: на уровне альплагерей, ущелий, районов и т. д.).

В 1969 году, в августе, я впервые поднимался на Ушбу, но думал совсем не о вершине, а о спасательных, вернее, транспортировочных работах, в которых предстояло участвовать. На спуске с Северной Ушбы погиб один из инструкторов альплагеря «Баксан» Павел Нелипович. Чтобы снять со стены тело погибшего, пришлось подняться почти на самый верх. По тогдашним правилам, если на спасработах пройдено больше двух третей маршрута, разрешалось записать его в «Книжку альпиниста» как пройденный на восхождении. Я не стал этого делать – рука не поднялась. Ну не ради же этой записи упирался на «спасаловке»! Паша был замечательный парень – открытый, веселый. Нелепый срыв… Он сорвался на длину связанной веревки – 80 м. Такой удар о стену, что без вариантов… Сняли мы тело, спустили на так называемую Ушбинскую подушку. Оттуда – на перемычку между Шхельдой и Ушбой. Прилетел вертолет МИ-4, приземлился на перемычку – место позволяло. Если бы не вертолетчики, худо бы нам пришлось. Что такое транспортировать тело по леднику, по нагромождениям глыб льда, камня? Ужас! Но горные пилоты – особенные люди и настоящие асы. Мы занесли в вертолет тело Паши. Летчик приглашает – летите и вы. Все влезли, вертолет начал подниматься – не получается. Перегруз. «Четверка» – маломощная машинка. Шум, грохот, пилот на пальцах показывает – двое должны покинуть борт. Пригода с радостью выпрыгивает, я – за ним. Перегруженный вертолет, ныряя, летит вниз, на Южношхельдинский ледник, в Сванетию. Там набирает высоту и уходит в сторону Нальчика. Пригода крестится: «Ну и слава Богу. Так надежнее. Мне даже смотреть страшно. Доверять жизнь какой-то железяке? Лучше на своих двоих спустимся». И мы налегке – все тяжелое в вертолете оставили, взяли только веревку, со страховочной, как положено, спустились на ледник, и в тот же день были на контрольно-спасательном пункте (КСП).

После тех спасработ я получил жетон «Спасотряд». Кроме участия в соревнованиях, соискатель знака должен был написать реферат – тактический план проведения спасработ – и защитить его перед экзаменационной комиссией КСП района. И только после этого получить соответствующее удостоверение и своего рода знак альпинистского качества – номерной жетон спасателя. Быть его обладателем среди альпинистов считалось невероятно престижным. Этому способствовал и очень красивый дизайн значка: красный крест на фоне Ушбы. Его разработал мой земляк и учитель, замечательный альпинист, архитектор и художник Кирилл Александрович Баров. В 1969 году число обладателей спасотрядовского жетона приближалось к тысяче. Реферат я не писал и не защищал, участие в тех непростых спасработах засчитали и как практику, и как теорию. Начальник КСП Баксанского района Юрий Арутюнов выдал мне жетон №497. Где-то у него был припрятан. Так я сразу стал чуть ли не ветераном.

Под самый занавес сезона, в сентябре 1969-го, когда закончилась последняя лагерная смена, я уже по-настоящему взошел на Ушбу. Двуглавая красавица стала моей первой «пятеркой». Команда: харьковчане Пригода, я, Володя Ткаченко плюс двое москвичей – Эля Шатаева и Гена Иванов. Маршрут – траверс обеих вершин – заявили на первенство Украины в классе траверсов. Но возникла загвоздка: я не имел права идти на «пятерку-А» без того восхождения во время спасработ. Пришлось его записать, но не в книжку альпиниста, а в маршрутный лист, чтобы выпустили на траверс. Думаю, Паша бы меня понял. Под руководством Пригоды мы совершили очень красивое, серьезное восхождение. Для меня – незабываемое. До Северной вершины это был тот маршрут, по которому мы поднимались снимать погибшего Пашу, а дальше, с перемычки взошли на Южную Ушбу. 150 метров вертикальных скал, где я полазал первым. Это было что-то! «Я иду первым! На Ушбу!», – пела душа. На спасработах некогда было оглядываться, на этот раз можно было позволить себе наслаждаться и увлекательным лазанием, и сказкой окружающих гор. От начала северного гребня под Южной вершиной на фоне неба отчетливо просматривался каменный женский профиль, он как бы венчает столб Южной Ушбы, в том месте, где на пего выходит маршрут Мышляева… Длинная шея, гордый поворот головы. Красавицагрузинка в национальном головном уборе – неприступная, непокорная, как гора, которую украшает ее лик.

Обычно альпинисты спускаются с Южной Ушбы на Чалаатский ледник, а дальше – в Сванетию, в Местиа по довольно сложному обходному пути. Начуч «Баксана» Виталий Васильевич Овчаров посоветовал пойти по-другому, а мы сделали вообще новый вариант, свой. Нашли более короткий путь, набили крючья. Я еще не один раз по нему спускался, консультировал других. Наш вариант оказался быстрее – с него сразу попадаешь на Южношхельдинский, ничего не обходя. Три дюльфера по 50 метров, не касаясь стены… Этим траверсом мы заняли первое место. Вместе с нами чемпионами Украины стали москвичи Эля Шатаева и Гена Иванов. Когда слышу старую альпинистскую песню: «Какая здесь осень – волшебница света, уже не звенит над Баксаном гитара…», – в памяти всплывает наше возвращение в опустевший лагерь, моя первая «пятерка» и прекрасная гора, с которой распрощались до будущих восхождений…

С тех пор бывал на Ушбе не раз, выигрывал на ней чемпионаты СССР и Украины. Был на маршруте Пригоды в 1993 году. Дважды проходил маршрут Мышляева. На чемпионате СССР (очном) в 1986 году по рейтингу этот маршрут был самым высоким. Сначала мы выиграли «школу», потому и выбрали самый рейтинговый. Чтобы наверняка. Это же соревнования. Тем более маршрут прекрасный – свободное лазание. Опять же Ушба – великолепная, манящая. Западная стена, так называемый бастион. Справа – маршрут Моногарова «прошлямбуренный», левее – маршрут Пригоды. Наш, «мышляевский», полностью проходится лазанием, без искусственных точек опоры. Стена Юго-Западная, не забита льдом, снегом. Прекрасное лазание – техничное, крутое. Колоссальное удовольствие!

Дважды пытался правее маршрута Моногарова пройти маршрут Кустовского – по правой части бастиона. Но не получилось. Вышли под стену – началась непогода. День ждем, другой – погоды нет. Спустились, ушли. Второй раз вышли с командой Харькова. Опять светлой памяти Толя Кустовский на свой маршрут нас не пустил. В третий раз попытались – снова непогода… С восточной стороны тоже замечательные маршруты – Хергиани, Моногарова, Манаенкова… Но не довелось.

Как и Чатын, Ушба – гора-вызов поклонникам трудных стенных маршрутов. Ценители технически сложных восхождений – англичане, открыв для себя Кавказ, особо прониклись Ушбой. И даже организовали на родине, в Великобритании, элитарный клуб «ушбистов». Не знаю, существует ли он сейчас. Если бы у нас создали такой клуб, его почетным председателем я бы предложил избрать Владимира Дмитриевича Моногарова. Не потому, что он мой старший друг, учитель и вдохновитель побед над гипоксией. Просто Моногаров – самый верный и преданный поклонник этой неприступной красавицы. На Ушбе шесть (!) его именных маршрутов. Однажды в Федерацию альпинизма СССР пришло письмо за несколькими подписями. Текст примерно такой: «Уважаемые товарищи! Убедительно просим вас переименовать вершину Ушба в пик Моногарова. Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер В. Д. Моногаров сделал столько новых маршрутов на эту гору, столько выиграл на ней чемпионатов страны, что будет справедливо, если она будет носить имя выдающегося альпиниста». Письмо прислали девочки-студентки, с которыми Владимир Дмитриевич, большой поклонник танцев, галантно отплясывал по вечерам в альплагере «Эльбрус». Когда Моногарову рассказали о письме, он хохотал страшно, но чувствовалось – польщен.