Осторожно: снежный человек! - Валерий Гусев

Арчил - мудрый. Алешка настойчивый. Или назойливый.

– А откуда мобильник?

– Который телефон? Его Володя совсем забыл. Давай сюда. Не твой вещь.

Арчил взял мобильник, включил, набрал номер.

– Мамаладзе на связи. - Послушал, что ему говорят. Ответил: - Так, да. Кушают. Арчил их запер на большой ключ. Хорошо спали, долго. Так, да.

Он отключил мобильник, положил на полку.

– Кушать надо. Скоро машина придет. Вас в город зовут. Но! - он поднял палец. - Который не покушали, такой не поедет.

Уговаривать нас не надо было.

Сначала нас привезли в отделение. Прямо в кабинет начальника. Там, за столом для совещаний, сидели сам товарищ майор, сам капитан Володя и сам полковник Оболенский. И - ничего себе! - пили коньяк и ели лимоны.

Мы остановились на пороге.

– Это они? - весело спросил папу товарищ майор.

Папа, прищурившись, оглядел нас.

– Вроде похожи. Но мои как бы помельче были.

– Подросли. Их Мамаладзе откармливал. Забирайте, если ваши. А если не ваши, мы их заберем. Нам такие хлопцы нравятся.

Мы бросились папе.

– А где мама?

– В гостинице. Глаза красит.

Ну и зря, подумал я. Увидит нас, растрогается, уронит слезу - краска потечет.

Нас усадили в углу, за маленький столик, поставили на него кувшин с соком, вазу со всякими виноградами. Они нам, честно говоря, уже надоедать стали.

– А коньяк? - с обидой сказал Алешка.

– Точно, товарищ полковник! - сказал товарищ майор. - Ваши ребята!

Они посмеялись и продолжили разговор. Вернее, стали завершать обсуждение проведенной операции.

– Вот, собственно, и все, товарищ полковник, - сказал капитан Володя. - Ворвались через дверь и погнали их в глубь монастыря, а там…

– А там, - вдруг, сам не ожидая, ляпнул я, - боковой ход есть. Они могли туда шмыгнуть.

Алешка под столом двинул меня ногой и постучал пальцем по лбу.

Участники совещания обернулись, переглянулись, а папа сказал:

– Не мешайте. Продолжай, Володя.

– Через весь верхний ярус идет коридор, который заканчивается карнизом над ущельем. Что им оставалось? Побросали оружие, мордами в пол - опытные ребята.

– Да, - опять я не удержался. - А вот если бы там через ущелье была заранее перекинута штурмовая лесенка…

Алешка не успел меня двинуть.

Папа встал:

– Так! - И повернулся к майору: - Вам все ясно? Володя, теперь и вам понятно, что за автоматная очередь прозвучала?

– Эх! - майор поскреб затылок. - А ведь мы хотели им путевки дать. За наш счет.

– Будут им путевки! - грозно сказал папа. - Марш в гостиницу! Второй этаж, номер семь.

– А мы еще не доели! - возмутился Алешка.

– С собой возьмешь. Володя, дай им какую-нибудь сумочку.

– Не очень маленькую, - проворчал Алешка.

На входе в гостиницу возникли трудности. Как теперь объясняться с адмиралом? Вторая мама приехала? Теперь я - сынок, а Лешка - племянник?

Но все получилось как-то странно. Мы еще не придумали, что соврать, только Алешка буркнул:

– Здрасьте! Мы опять к маме.

– Прошу вас! - адмирал широко распахнул двери. - Второй этаж, седьмой номер «люкс». - И, повернувшись к администратору, громко крикнул: - Это к мадам Оболенской. Пусть проводят.

Тут же к нам подскочил какой-то пацан, тоже в форме, но попроще, не адмиральской. Скажем, в мичманской.

– А ваши вещи, господа?

Алешка молча сунул ему пакет с недоеденными фруктами. И с огрызками, собравшимися по дороге.

В сопровождении юного «мичмана» мы поднялись на второй этаж. «Мичман» легонько стукнул в дверь:

– К вам посетители, мадам.

– Пусть войдут! - последовал нетерпеливый ответ.

И через секунду Алешка висел у мамы на шее. И визжал, будто его гулять не пускают.

Ну, тут мама, конечно, стала нас расспрашивать, как мы без них с папой жили, что кушали да сколько раз в день… Не раскрывался ли Лешка во сне…

Не только раскрывался, хотелось мне ответить, а даже лазил ночью в глубокий колодец с ледяной водой. И бродил в одиночестве мрачным подземельем. Но вслух я, конечно, ничего не сказал.

Тут мама увидела в моих руках пакет с недоеденными фруктами и воскликнула:

– Ах, вы мои милые! Как это трогательно!

Она решила, что фрукты мы принесли ей в подарок. Мы ее разочаровывать, естественно, не стали. Даже когда мама, все так же радостно восхищаясь, стала перекладывать фрукты в вазу и откладывать в сторону огрызки.

Алешка забрался в кресло, оглядел номер.

– А у тебя тут ничего, - сказал он небрежно. - Не хуже, чем у Димкиной тетки.

– Какой еще тетки? - удивилась мама.

– Да есть тут одна. В апартаментах. Артистка. Майская у нее кличка. То есть… не кличка. Сценический псевдоним.

Мама еще больше изумилась.

– То, что вы с ней познакомились, меня не удивляет. Но я не знала, что мы с ней в родстве.

– Да это так… - отмахнулся Алешка. - Оперативная легенда.

Во нахватался кореш!

– Кстати, - он поднялся. - Надо бы ее навестить. У нас есть для нее новости. Может, и она нас чем-нибудь порадует.

– Фруктами? - туповато спросил я.

– Информацией, - холодно ответил Алешка. И напомнил: - Про подвал с крысами забыл? А я нет!

Дело в том, что сам Злобин опять ускользнул, как мы поняли из разговора папы с местными милиционерами. И где он теперь, неизвестно даже его охранникам. Один из них на первом же допросе предположил, что Злобин уже давно за границей.

– Мам, мы на минутку, - сказал Алешка. - Деловой визит вежливости.

– Так деловой или вежливости? - спросила мама, когда мы были уже в дверях.

– Как получится, дорогая, - ответил кривляка Алешка.

Актриса нам искренне обрадовалась. Но она явно была чем-то расстроена. Сидела у трюмо и перебирала свои драгоценности. Наверное, собиралась их продать, чтобы выручить из беды своего любимого неудачника бизнесмена Седова.

– Рада вас видеть, - сказала она искренне, но грустно. - Чем занимались?

– Жулика одного ловили, - небрежно бросил Алешка. - Злобин его фамилия.

Актриса вздрогнула и вскочила. С ее колен посыпались на пол, звеня и раскатываясь, всякие женские безделушки: колечки там, браслетики, кулончики.