Ричард Длинные Руки - гроссграф - Гай Юлий Орловский
Шрифт:
Интервал:
Стену залило мрачным красным огнем, словно камень превратился в матовое стекло, а та сторона оказалась в жерле вулкана. Я отшатнулся от выпрыгивающих выплесков огня, что и не лава, а уже протуберанцы яростной звезды.
Сердце застучало чаще, кровь бросилась в голову, я сжимал кулаки и шептал себе, что это всего лишь проекция, слабая и бледная проекция того, что есть на самом деле.
На той стороне буйство багровости, пурпура, багрянца и оранжевости сменялось короткими всплесками белого слепящего огня, вспыхивали странные звезды, проносились кометы, я видел смерчи, огневороты, все это демоны, много демонов, я не вижу их очертаний, только догадываюсь, что на этот раз их даже больше, чем в прошлый.
- Я слушаю, - продавил я первые слова через сжатое страхом горло. - Говорите. Кстати, пользуясь случаем, еще раз поздравляю своих соратников с заслуженной… нет, с завоеванной свободой!
В центре багрового ада оформилась некая гигантская фигура, похожая на пылающий утес из высокопрочной стали. Я услышал тяжелый вздох, скрип, треск, затем неуклюжие слова, будто демон на ходу подыскивал диапазон, в котором можно говорить с человеком:
- Человек…
- Ага, - сказал я, - это я, оно самое. Самоназвание. Не знаю, как вы нас называете…
- Человек… - повторил он.
- Хорошо, - одобрил я, - когда совпадает. А то до сих пор не пойму, почему угры, венгры и мадьяры - одно и то же?… Ну, это так, что-то вроде светской беседы. Они начинают с погоды, а мы с философских определений. У тебя ко мне вопросы?
Он прогудел нечто, по стене с огромной скоростью пробежали, немыслимо быстро меняясь, узоры и странные знаки, затем демон спохватился и продолжил на понятном мне языке:
- …и мы тоже. Мы знаем каждый случай, когда наш собрат попадает в ужасающее рабство. И осознание, что это ждет каждого, наполняет существование горьким страданием и мучениями.
- И что? - спросил я.
- Ты отпустил наших собратьев…
- Они его заслужили… тьфу, завоевали!
- Ты был их властелином, - напомнил демон.
- Вожаком, - поправил я. - Мы сражались плечом к плечу! Я был, так сказать, сюзереном. И тоже дрался, позволю себе напомнить. И тоже рисковал. И по голове меня били. Так что не надо про сидение на высоком холме.
Он сказал тяжелым, как далекий гром, голосом:
- Но ты их отпустил…
- Отпустил, - согласился я наконец. - Точнее, помог им обрести свободу. Это совсем другое, чем отпустил.
Справа и слева росли протуберанцы, с силой били в стену, бешено взрывались, превращались в змей, в дивные сверкающие конструкции, сменялись с невероятной скоростью, я видел то оскаленные пасти, то когти, то звездные россыпи формул и знаков, то вообще звездные глубины и пропасти.
Я старался не думать, что по ту сторону стены тысячи демонов, если рухнет, все погибнет, и хотя понимаю насчет проекции, нет за стеной никаких демонов, нет, но атавистический страх заставляет дрожать каждый нерв.
Демон проговорил бухающим голосом, словно в мою сторону шагала гора размером с Карадаг:
- Мы хотим тоже…
- Чего? - спросил я.
- Свободы…
Преодолевая понятный страх, что не от ума, а от инстинктов, я заставил сказать как можно более спокойно и рассудительно:
- Я верю, что вы, лишенные человеческих страстей, лучше всяких человеков умеете рассуждать логически. Умеете?
- Это наша особенность…
- Вот и чудненько, - сказал я обрадованно, хотя невольно подумал, что либо эта особенность реализована хреново, либо за века эта особенность поржавела. - Давайте вспомним, как поступили демоны, которые сейчас на свободе…
Они не двигались, слушают внимательно, хотя я не могу по их застывшим или чересчур переменчивым всплескам огня понять, как и чем в самом деле слушают и воспринимают.
- Они доверились мне, - сказал я с нажимом и сделал многозначительную паузу. - Не так ли? Они пришли ко мне на зов! Эти ваши собратья помогли сокрушить ужасного в своей мощи мага Гатонеса, которого вы называли Поработителем Демонов. Они серьезно рисковали, что я окажусь таким же, как и тот маг, и порабощу их волю.
Демон прогудел, как огромный паровой зверь:
- Но ты не поработил.
- Ты их освободил! - воскликнул другой голос, потоньше.
- Освободил навеки! - добавил третий голос, по стене пробежали морозные узоры. - Они теперь никому не подчинены отныне… Даже тебе.
- Они свободны…
- Они освобождены от страха…
Я не услышал дружного вздоха зависти, но ощутил ее всем существом. Демоны страстно завидуют этим свободным существам, что отныне будут нежиться в океане плазмы до тех пор, пока не растворятся в ней, достигнув цели воссоединения со Вселенной.
Демон, что в центре, проворил гулко:
- Мы тоже хотим такой же свободы! Мы назовем тебе свои имена, отпусти нас!
Я подумал, покачал головой, а затем, вдруг не поймут, развел руками, скривил жалостливую рожу.
- А будет ли, - сказал я проникновенно, - это честным по отношению к вашим героическим собратьям? Они отважно дрались на моей стороне, гибли и терпели ужасающую боль и муки при возрождении… Они, скажем так, заслужили своей пролитой кровью… или что там у вас вместо крови? А вы хотите на чужом… гм… хвосте в рай въехать? В смысле, в свой ад? Без усилий?
Демон сказал настойчиво:
- Я назову тебе свое имя, дай мне выполнить какую-то работу… потом отпусти!
Я снова подумал, ничего не приходит в голову, снова покачал головой:
- Извините, ребята. Все, что можно делать самому, мужчина должен делать сам. Разве что неквалифицированную работу поручать понаехавшим… Иначе так Иваном-дураком и останусь во веки вечные… Я со своей работой пока справляюсь, спасибо за предложение.
- Тогда помоги нам!
- В смысле?
- Мы хотим свободы…
- Нет, ребята, - сказал я уже увереннее, раз с той стороны не ломают стену, - я вас понимаю, хотите и рыбку съесть, и в сексуальных меньшинствах не засветиться. Но так не бывает!… Нет, бывает, но у меня не проходит. Я сам такой, где прохожу, другим хитрованам ловить нечего. На меня где сядешь, там и слезешь.
Огненный бухнул низким голосом, половина частот, как я догадываюсь, теряется в инфразвуке:
- Но вы же, повелитель, этот… как его…
- Паладин, - подсказал другой голос, этот демон, похоже, посмышленее.
- Ага, - сказал и огненный демон. - Это самое слово.
Я улыбнулся и развел руками:
- Парни, я вас понимаю. Но я паладин только с соратниками, а с вами - политик. Политик - это самая грязная тварь на свете, которая делает чистое и благородное дело, несмотря на все плевки в свой адрес. Так вот, уступить вам - это обесценить подвиг тех героев, кто поверил мне. Это без шуточек, посмотрите и оцените, какой я серьезный, я таким бываю редко. Тогда вы не поверили, теперь торгуетесь… Молодцы, конечно. Но не на того напали!… Кто со мной торгуется, без штанов останется.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!