Сентиментальные агенты в Империи Волиен - Дорис Лессинг

В ответ на этот выговор или, скорее, напоминание мне пришло сдержанное признание, что выговор был своевременным.

По делу Грайса прошло предварительное слушание. Спаскок, в последнем приступе профессионального негодования, формально признал, что этот иск следовало бы отклонить. Разговор происходил в небольшом зале вне помещения суда общей юрисдикции. Присутствовали Спаскок, трое экспертов-консультантов, Грайс, Инсент, несколько судейских чиновников. Все эксперты-консультанты не скрывали своей неловкости.

— На чем вы основываете свое «Обвинение»? — спросил главный эксперт.

— На первой статье нашей Волиенской Конституции, — сказал Грайс. Он стоял, выпрямившись, с горящими глазами, и явно чувствовал себя Воплощением Суда Истории над Волиеном.

— Прошу зачитать эту статью.

— «Волиен гарантирует защиту всех граждан и материальное обеспечение их в соответствии с современным уровнем разработки своих природных ресурсов и с развитием и ростом знаний о природе законов Волиена и законов динамики развития общества Волиена».

Грайс вслушивался в эти слова, как будто каждое из них было обвинением, с которым все должны согласиться, и с торжеством ждал.

Трое экспертов-консультантов старались не встречаться взглядами друг с другом.

Спаскок сказал:

— По моему мнению, сплошной бред.

— Почему, Спаски? — потребовал ответа Грайс. — Прости, я хотел сказать, господин защитник. Или Волиен отдает себе отчет в том, что он — она, империя, — оно, государство, заявляет, или не отдает. Какой смысл в Конституции, если считать смешным сам вопрос, следует ли ее вообще чтить?

У Инсента был совершенно несчастный вид.

— Ну да, все мы это знаем, но…

— Что именно ты знаешь? Эта конкретная статья, ключевая статья всей Конституции, поставлена первой потому, что когда основной закон пересматривали, оказалось, что прежнее законодательство вообще никак не учитывало современный уровень развития социологии и психологии. И тогда законы были аномалией, а уж теперь — тем более.

— Одну минуточку, — вмешался главный эксперт. — Кто такой Волиен в этом контексте? Конкретно кто или что есть оно — которое «гарантирует»?

— Очевидно, правительство.

— Это не так просто, согласен? — заговорил Спаскок. — Правительства приходят и уходят. Тогда означает ли в данном случае «Волиен» неких постоянных официальных лиц?

— Конечно, нет. И так ясно, что такое Волиен, — сказал Грайс. — Это дух преемственности… — И, поскольку Спаскок и главный эксперт были готовы оспорить эту довольно неубедительную концепцию, он добавил: — Если «Волиен» может «гарантировать», должно же быть что-то постоянное, чтобы обеспечивать эту гарантию, даже если это что-то не так легко обозначить.

— Довольно логично, — согласился Спаскок, — но, с моей точки зрения, полный вздор. Прежде всего, если бы «Волиен» должен был постоянно реформировать свои структуры в соответствии с развитием науки, ему пришлось бы создать некий орган, специально для управления этими разработками и для воплощения их в указанные структуры.

— По-моему, ты как раз доказываешь мой постулат, — заявил Грайс.

— Но, — продолжал Спаскок, — тогда закон должен согласовываться с результатами современных исследований. А это не так просто.

— Исключительно просто, — возразил Грайс. — Стоит захотеть.

— Кому? — спросил главный эксперт. Обычно он держался весьма профессионально: осмотрительно, невозмутимо, не углубляясь в мелочи. Но сегодня он был неспокоен и сердит — и все знали причину. Давление сверху.

— Посмотрите на вопрос с такой точки зрения. — Инсент явно прилагал усилия, чтобы поддержать Грайса, хотя было очевидно, что это были именно усилия. — Если сочли необходимым поставить эту статью первой, — потому что наше знание о себе переросло наши правовые и социальные структуры, значит, не могло быть никакого соглашения.

— Наше? — холодно спросил Спаскок у Инсента, явного чужестранца, как всем известно, прибывшего «очень издалека».

— Я отождествляю себя с Волиеном, — пробормотал Инсент.

— С чем? — вопросил главный эксперт, пытаясь иронизировать.

И тут наступило долгое унылое молчание. Профессионалам трудно переступить через свой профессионализм. В обычное время не допустили бы, чтобы подобный иск дошел даже до этой стадии рассмотрения.

— Я не понимаю, как вы можете отрицать, — сказал Грайс, с привычным ему формальным презрением, — что перед нами Конституция, которая дает определенные обещания?

— Этого мы не отрицаем, — возразил Спаскок.

— И что эти обещания не выполнены.

— Это уже другой вопрос.

— Я предлагаю это доказать.

— У меня есть предложение. Мы должны создать Специальный Комитет…

— Ну, это, конечно, шутка, — вставил Грайс.

— …чтобы дать определение точному значению следующих слов: «Волиен» (в настоящем контексте «он»), а также «гарантирует», «обеспечивает» и словосочетанию «в соответствии с».

— Согласны, — хором произнесли все трое экспертов-консультантов.

— Отлично, — согласился Грайс, — формально вы в своем праве. Но я при этом требую права быть выслушанным судом присяжных.

— Ты что, Грайси, — обалдел защитник, — тебе это надо?

— Да, господин защитник, надо.

Понимая, что потерпели поражение, рассерженные эксперты-консультанты и Спаскок буквально оцепенели, а судебные чиновники вышли на улицу и вернулись, ведя за собой первых попавшихся двенадцать человек.

Настроение народных масс на Волиене очень переменчиво. Одновременно с волнением, вызванным слухами о неизбежном вторжении, растет возбуждение и душевный подъем. Все взволнованы, все суетятся, спрашивают друг друга о новостях, необходимых им для подпитки. Обычно достойное и формальное поведение судейских чиновников сменилось чуть ли не халатностью, с оттенком презрения.

— Эй вы, сюда, сюда, нам нужны присяжные, тут иск подал настоящий чудак… Не поверите, что у них состряпано на этот раз… Приходите, поржете от души, уж это точно…

В таком духе народ зазывали в суд на роль присяжных. В ложе присяжных столпилось семеро солдат и пять гражданских лиц, они улыбались и были явно празднично настроены, что, вопреки всякой логике, объяснялось близостью войны. Главный эксперт неодобрительно посмотрел на собравшихся, их лица тут же посерьезнели, и они внимательно выслушали вопрос:

— Вы согласны или нет, что Грайс, губернатор Волиенадны, имеет право подать в суд на Волиен за пренебрежение теми своими обязанностями по отношению к своим гражданам, которые указаны в Конституции?

Едва сдерживая улыбки, присяжные обменялись взглядами.

— Согласны, чего там, — сказали они. — Валяй! Во дает! Да мы бы тоже не возражали немного тут…