Дети нашей улицы - Нагиб Махфуз

Однажды из подвала раздался вопль женщины — под нее ногами проскользнула змея. В доме устроили облаву, и змею искали, пока не нашли и не забили до смерти палками. Дохлое животное выбросили на улицу, на радость мальчишкам, которые тут же подобрали ее для своих шалостей. В этом происшествии не было бы ничего странного, если бы меньше чем через час не послышался другой крик о помощи из дома в начале улицы, что ближе к аль-Гамалии. А когда наступила ночь, из домов Хамданов стали доноситься частые крики. Кто-то видел змею, но она ускользнула непойманной. Все попытки поймать ее оказались напрасны. Тогда сам Габаль вызвался достать ее с помощью мастерства, перенятого у аль-Балкыти. После Хамданы рассказывали, как Габаль стоял полуголым во дворе, бормоча что-то на непонятном языке, и взывал к змее, пока она, повинуясь, не выползла к нему. Эти события были бы забыты наутро, если бы то же самое не повторилось в домах важных господ. Пронеслась новость, что змея ужалила Хамуду, когда тот проходил по веранде собственного дома. Он невольно вскрикнул, и друзья поспешили оказать ему первую помощь. После этого ни о чем другом уже и не говорили, только о гадюках. А змеи все продолжали появляться. Один из гостей Бараката увидел змею между потолочных балок его курильни. Она показалась на минутку и тут же исчезла, а приятели, испугавшись, повскакали с мест и сразу разошлись. Новости о змеях попали на язык и поэтам в кофейнях. Ситуация вышла из-под контроля, когда огромная гадюка была замечена в доме управляющего. Многочисленные слуги обыскали все углы, но не обнаружили никаких следов. Управляющего и его жену охватил страх, и ханум уже подумывала о том, чтобы покинуть этот дом, пока не будет уверенности, что он очищен от змей. В то время как в доме управляющего переворачивали все с ног на голову, у Заклата раздался крик и поднялся переполох. Вернувшийся от него привратник принес известие о том, что змея ужалила одного из сыновей Заклата и уползла. Ужас завладел душами. Из каждого дома раздавались визги и вопли. Когда Ханум решила вовсе перебраться на другую улицу, привратник дядюшка Хасанейн заявил, что Габаль — факир, а они умеют управляться с ползучими гадами, и что один из домов Хамданов он уже избавил от змей. Аль-Эфенди побелел, но не произнес ни слова. Ханум же приказала тотчас позвать Габаля. Привратник взглянул на господина, спрашивая его разрешения. Аль-Эфенди выдавил из себя что-то невнятное. Ханум поставила его перед выбором: либо он приглашает Габаля, либо она уходит из дома. Пыхтя от злобы, аль-Эфенди послал привратника за Габалем.

В доме управляющего собралось много народу, прибывали в основном важные люди, и в первую очередь надсмотрщики — Заклат, Хамуда, Баракат, аль-Лейси и Абу Сарии. Все только и говорили, что о змеях. Абу Сарии сказал:

— Наверняка что-то случилось на горе, раз змеи расползлись по всей улице.

— Всю жизнь мы жили рядом с горой, но ничего подобного не было! — кричал Заклат, не зная, на кого выплеснуть свой гнев. То, что пострадал его сын, привело его в ярость. Хамуда до сих пор прихрамывал на ужаленную ногу. Остальными же просто овладел страх, и они покинули свои дома, утверждая, что для жилья они теперь непригодны.

Наконец пришел Габаль со своим мешком. Поздоровавшись со всеми, он остановился напротив управляющего и его жены, выразив им свое почтение.

Управляющий не мог даже смотреть на Габаля. Ханум же сказала:

— Говорят, Габаль, что ты можешь изгнать змей из наших домов.

— Кое-чему я научен, госпожа, — спокойно ответил Габаль.

— Я позвала тебя, чтобы ты очистил дом от этих гадов.

Габаль вопросительно взглянул на аль-Эфенди:

— А господин управляющий дозволит?

Сдерживая возмущение, аль-Эфенди выдавил из себя: «Да».

Подстегиваемый Заклатом вперед выступил аль-Лейси:

— А как же дома остальных? Как же наши жилища?

— Я готов оказать услуги всем, — ответил Габаль.

Раздались возгласы благодарности. Габаль внимательно вгляделся в лица собравшихся и сказал:

— Наверное, не нужно напоминать, что все имеет свою цену. Ведь так заведено на нашей улице?

Надсмотрщики недоуменно посмотрели на него.

— А чему вы удивляетесь? — спросил Габаль. — Вы берете налог за охрану улицы, а управляющий имеет свою долю с имущества.

Было очевидно, что надсмотрщики не в том положении, чтобы высказывать все, о чем так выразительно говорили их взгляды. Однако Заклат спросил:

— Чего ты хочешь за свою работу?

— Мне деньги не нужны, — ответил он. — Однако я возьму с вас слово чести, что вы будете уважать род Хамдан и признаете за ними право на имущество.

Наступила тишина. Казалось, сам воздух дышит затаенной злобой. Ханум не могла больше скрывать волнение, а аль-Эфенди опустил глаза в пол.

— Не думайте, что я вероломно что-то у вас отбираю, — продолжил Габаль. — Мы ваши братья, и мы ущемлены в правах. Страх, который выгнал вас из дома, — это лишь частичка того, что ежедневно испытывают ваши собратья, влача свое жалкое существование.

В их глазах сверкнули молнии гнева. Абу Сарии закричал:

— Я приведу вам заклинателя змей! Но придется пару дней ночевать на улице, его деревня далеко.

— Как же мы все будем ночевать на улице несколько ночей? — вмешалась ханум.

Аль-Эфенди нервничал, обдумывая свое положение и подавляя эмоции, бушевавшие у него внутри. Вдруг он обратился к Габалю:

— Даю тебе слово чести. Приступай к делу!

Надсмотрщики удивились, но в данной ситуации промолчали, скрыв свои мысли и опасения. Габаль же приказал всем отойти в дальний угол сада и освободить ему дом. Он разделся и стал таким же нагим, как в тот день, когда ханум подобрала его в канаве с дождевой водой. Габаль переходил с места на место, из комнаты в комнату, где-то тихо посвистывая, где-то нашептывая непонятные слова.

— Это он наслал змей на наши дома, — шепнул подошедший к управляющему Заклат.

Управляющий сделал ему знак замолчать, ответив только:

— Пусть выгонит этих тварей!

Змея, прятавшаяся в отверстии на потолке, покорно выползла к Габалю. Другую он вынес из кабинета, намотав ее на руку. Вернувшись в гостиную, он спрятал обоих гадов в мешок, оделся и встал, ожидая, пока все соберутся.

— Пойдемте, очистим ваши дома, — обратился он к ним и повернулся к ханум со словами: — Если бы не бедственное положение моего рода, я бы не ставил условий.

Подойдя к управляющему, он приветствовал его поднятой рукой и смело напомнил:

— Обещание благородного — долг!

Габаль вышел. Присутствующие последовали за ним.

На глазах у всех жителей улицы Габаль успешно очистил их дома от змей. Каждый раз, как змея сдавалась перед ним, раздавались радостные крики и песни, и новости проносились от Большого Дома до самой аль-Гамалии. Когда Габаль закончил свою работу и вернулся домой, юноши и ребятня встретили его аплодисментами и песней: