На парусах мечты - Барбара Картленд

Из-за утеса, буквально в четверти мили от их разбитого корабля, качаясь на волнах, двигалось трехмачтовое судно. Ветер раздувал паруса и трепал белый стеньговый флаг! На мгновение Корделии показалось, что английский корабль был лишь плодом ее воображения.

Но он был реальным и нес им спасение. Тогда она поверила, что бог и святой Иоанн услышали ее молитву.

Корделия оглядела себя в зеркале и убедилась, что платье ее из белого тонкого муслина прекрасно сидит на ней. И все-таки она осталась недовольной.

— Я очень бледная, — сказала она горничной, помогавшей ей одеваться. — Может быть, лучше выбрать розовое?

— Дело не в цвете платья. Вам необходимо побыть на солнце, миледи. Поэтому-то доктор позволил вам сегодня спуститься вниз и полежать на террасе.

«Наконец-то я покину спальню, — подумала Корделия. — Конечно, она очень уютная, но в последнюю неделю стала казаться мне настоящей тюрьмой».

Доктор, однако, продолжал настаивать, что за пределы палаццо Сесса ей выходить нельзя, пока окончательно не восстановятся силы.

— Я уже так давно в Неаполе, — пробормотала она, — а только и вижу, что эти четыре стены.

— Почти шесть недель, миледи. Сегодня восьмое августа. Два месяца прошло, как французы захватили Мальту!

Корделии казалось, что прошло не два месяца, а два года, потому что все это время она не видела Марка.

Правда, леди Гамильтон приносила ей новости о капитане Стэнтоне. Он поправлялся, нога его заживала. Ежедневно в посольстве появлялся слуга Марка, чтобы справиться о здоровье кузины его хозяина.

После хоть и радостного, но изнурительного возвращения в Неаполь на борту «Громовержца», который спас их от гибели у скалистого берега Сицилии, Корделия слегла от болезни.

Ей было стыдно за свою слабость, но пережитый ужас морского сражения, уход за ранеными и угроза неминуемой гибели «Святого Иуды» подорвали ее силы.

Более того, оказавшись на борту «Громовержца», где ее устроили со всеми удобствами, она вела непримиримую борьбу с корабельным хирургом, считавшим главным методом лечения раненых ампутацию конечностей.

— Гангрена не заставит себя ждать, миледи, — поучительным тоном говорил он, — поэтому лучше сразу принять решительные меры.

Когда же Корделия не позволила этому безжалостному мяснику приступить к своей работе, он в негодовании бросился к капитану и нажаловался на ее вмешательство.

К счастью, капитан, человек молодой и впечатлительный, был настолько покорен красотой и обаянием Корделии, что соглашался во всем с ней, а не с доводами корабельного лекаря.

После спасения «Святого Иуды» пятеро раненых умерли, но остальные благодаря стараниям Корделии постепенно поправлялись.

Она настояла, несмотря на протесты капитана, на том, чтобы лично промывать и перевязывать раны у всей команды «Святого Иуды»— от барона до младшего юнги.

Девушка чувствовала личную ответственность за тех, кого спасла, и не могла допустить, чтобы они умерли теперь, находясь под присмотром и в безопасности.

— Они считают вас ангелом милосердия, миледи, — сказал ей как-то капитан. — Будьте осмотрительнее, а то вас возведут в ранг святых!

— У меня нет ни малейшего желания стать святой, — улыбнулась Корделия.

Думая о Марке, ей меньше всего хотелось быть святой.

На борту «Громовержца»у него начался сильный жар. Корабельный лекарь был уверен, что виной тому являлась не сделанная своевременно ампутация, Корделия же считала причиной лихорадки большую потерю крови и простуду, вызванную пребыванием на палубе, которую заливали волны.

Ко времени прибытия в Неаполь состояние Марка настолько улучшилось, что он принял меры для размещения больных из его команды не в городском госпитале, где были плохие условия, а в монастыре, монахи которого славились как опытные врачеватели.

Этому решению благоприятствовало и то обстоятельство, что настоятель монастыря был хорошо знаком Марку и все легко устроил.

Корделия поселилась в резиденции британского посла, а Марк остановился у итальянского целителя, своего друга, которому и доверил лечение раненой ноги.

Корделия еще на борту «Громовержца» узнала, что корабль входил в состав флота Нельсона и был послан вперед, чтобы выяснить обстановку на Мальте и по возможности определить местонахождение французского флота.

Капитан «Громовержца» был очень благодарен Корделии за все, что она рассказала ему о Мальте.

Прибыв в Неаполь, Корделия узнала, что адмирал Нельсон находился уже некоторое время вблизи неаполитанской столицы, отчаянно пытаясь раздобыть провиант и воду для своего флота, а король всячески уклонялся от помощи ему, выполняя указание французов ни в коем случае не оказывать поддержки английскому флоту.

Корделия боролась с горячкой и приступами слабости, лежа в затемненной комнате, куда не доходили отголоски той драмы, что разворачивалась в палаццо Сесса.

Но как только здоровье ее пошло на поправку, леди Гамильтон рассказала ей волнующую историю о тех трагических днях.

Повествование ее светлости доказало, каким непревзойденным талантом актрисы обладала эта женщина.

Когда Наполеон ускользнул со своим флотом из Тулона, пока Нельсон был на Сардинии, его флот плыл по Средиземному морю, путая свои следы, подобно лисе, и пуская в ход все средства, доступные его власти.

Адмирал Нельсон начал преследование, затрудненное неверными, а подчас ложными донесениями о продвижении Наполеона, да к тому же лишившись фрегатов — поисковых судов флота. И все-таки он настойчиво преследовал коварного врага.

— От исхода этих поисков зависела судьба Европы! — воскликнула леди Гамильтон. — Я знала, что британский флот нуждался в провианте и воде, но что могла сделать?

Корделия услышала, что неаполитанский король заперся в своих покоях и никого к себе не допускал, пребывая в страхе перед возможностью восстания в городе, перед французами, воображая ужасную сцену возведения гильотины на Пьяцца де Меркато, от блестящего ножа которой покатилась бы к чертям не только его голова.

— Единственная надежда была на королеву, — продолжала леди Гамильтон. — Мы сидели, обнявшись и рыдая, пока сэр Уильям спорил, убеждал и молил короля помочь англичанам.

— Если бы адмирал Нельсон не получил воду в Неаполе, — спросила Корделия, — то куда бы он отправился?

— Ближайший порт — Гибралтар, но, поведи туда Нельсон свой флот, то путь на Египет был бы открыт для Наполеона.

— Что же случилось дальше? — спросила Корделия, захваченная рассказом леди Гамильтон.

— Адмирал Нельсон на «Авангарде» бросил якорь у Капри. Он послал двух офицеров, которым доверял, к сэру Уильяму, но мужу ничего не оставалось, как сказать им правду.