Готы - Вольфганг Викторович Акунов

префикса (приставки) «весу» (wesu). Означающей «мудрый» (варианты: «добрый», «хороший»). Возможно, призванной выгодно отличить это готское племя от «злых», «недобрых», «нехороших» и «безумных» готских морских разбойников, успевших к тому времени снискать себе недобрую славу во всем культурном Средиземноморье. Чего стоило одно только осквернение готскими «протовикингами» такой прославленной на всю Экумену святыни как эфесский Артемисий! Разрушение из «семи чудес света»! Это злодеяние воспринималось не просто как кощунство, не только как тягчайшее оскорбление одного отдельно взятого народа — скажем, греческого или римского. Но и как нарушение всеобщей, хотя и негласной договоренности всех культурных наций Экумены. Щадивших эту величайшую святыню на протяжении многих столетий. Не зря сожжение Артемисия Геростратом стало символом неслыханного «варварства» и «вандализма» (задолго до вторжения вандалов в римские пределы в пору «лихолетья Экумены»).

Однако, как часто бывает в истории, «злые», «нехорошие», «недобрые» «безумные» готы со временем возвысились, превратились в «блестящих», «сияющих», «светлых» австро- или остроготов. Именно из их среды вышли величайшие готские цари, разнесшие по всему свету славу готского имени. В то время как «добрые», «хорошие», «мудрые» готы — вестготы — остались в дураках. И были вынуждены питаться скудными подачками римских провиантских чиновников, прозябая на подступах к великой «мировой» державе.

Правда, на первых порах и остготы понесли от римлян ряд тяжелых поражений, вынудивших гревтунгов умерить свою прыть и сидеть до поры-до времени смирно. Ибо после долгого периода кровавой чехарды т. н. «солдатских императоров» на римский престол взошел Константин I из рода Флавиев (312–337). Храбрый воин, искусный полководец и хладнокровный, коварный политик типа, названного впоследствии «византийским». Не случайно именно Константин I перенес столицу Римской империи в древний греческий город Византий, названный сначала «(Новым, Вторым) Римом», а позднее — его собственным именем. Хотя первоначально намеревался перенести имперскую столицу в Илион, т. е. Трою — город, равно дорогой как грекам (из-за связанного с ним национального греческого эпоса — поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея»), так и римлянам (ведшим свое происхождение от троянского героя Энея и его спутников, воспетых в римском национальном эпосе — поэме Вергилия «Энеида»). Мудрый август Константин «переиграл» всех своих внутриполитических соперников. И оказался, сверх того, «не по зубам» даже самым свирепым, энергичным и жадным до добычи «варварским» племенам, давившим на империю извне. С воцарением Константина I разом прекратились готские сухопутные и морские «походы за зипунами». Прошли для готов времена, когда можно было овладеть даже таким сильно укрепленным городом, как Трапезунд, чей гарнизон не охранял его мощные стены и башни, а предавался пьянству и разгулу в лупанарах. Когда готам удалось шутя взять римскую крепость Питиунт (современный абхазский город Пицунда) в Колхиде (чему весьма способствовало смещение с поста тамошнего выдающегося во всех отношениях наместника Сукцессиана по проискам придворных интриганов). Когда готы могли без помех, нагрузив корабли богатой добычей, включая пленных девушек и женщин, возвращаться по теплому морю в ставшую им родной Тавриду. Поскольку Понтийский флот римлян, видимо, приказал долго жить в вихре гражданских войн. Хотя ему полагалось стоять на якоре в Кизике, бдительно охраняя морские границы «мировой» державы… И готам больше не везло, как при префекте претория Флориане. Сводном брате императора Тацита и опытном полководце, сумевшем в 276 г. окружить готское войско в Киликии. Но выпустившем обреченных, как казалось всем, на неминуемую гибель «варваров» из своих смертельных объятий. Чтобы, провозгласив себя императором, использовать готов против своего соперника в борьбе за императорскую диадему.

В период начавшегося в конце III — начале IV в. усиления Римской империи готам пришлось не только заключать договоры с римлянами, но и соблюдать их. Уразумев, что «пакта сунт серванда». Слишком дорого стало им обходиться нарушение этих договоров. И готы перешли к своеобразной форме сотрудничества с римлянами, позволявшей их воинственности не угаснуть окончательно. Они стали поставлять в римское войско отряды наемников-«федератов». За это римляне официально утвердили готов во владении римскими землями, захваченными ими силой меча, т. е «по праву сильного». Или, выражаясь языком древних германцев, по «праву кулака» («фаустрехт»). Иными словами, уступили готам римские окраины или римские колониальные территории, тянущиеся широкой полосой от позднейшего Баната до Данастра. Преддверие Дакии было еще раньше уступлено римлянами германцам и сарматам. Целое скопище многочисленных, беспокойных племен ждало лишь воцарения очередного слабого римского императора, чтобы совершить новый бросок на юг. Но вместо слабого императора воцарился Константин I Великий. Монарх, слепленный из совсем другого теста.

Император (или, выражаясь по-церковному, святой равноапостольный царь) Флавий Валерий Аврелий Константин, перенесший, как уже говорилось выше, в 330 г. столицу Римской «мировой» империи в Византий (Второй Рим, Новый Рим, впоследствии — Константинополь), был прозван впоследствии Великим (Магном). Прежде всего — за свои неоценимые заслуги перед христианством. Которое он в 324 г. сделал господствующим вероисповеданием Римской «мировой» державы. Однако первый христианский император имел неоспоримые заслуги и в других сферах. Он завершил военную реформу, начатую «господином и богом» Диоклетианом Иовием, которому долго и верно служил (не разделяя его яро антихристианского настроя). Константин I разделил вооруженные силы объединенной им ценой большой крови Римской «мировой» империи на две части — сравнительно легковооруженные пограничные войска (лимитанеи) и тяжеловооруженные части полевой армии (комитатенсес). Первым надлежало сдерживать врагов, вторгавшихся извне в пределы Римской «мировой» державы. А вторым, перебрасываемым из центральной части империи на угрожаемые участки — этих внешних врагов уничтожать. Вследствие колоссальной убыли собственно римских (рожденных в пределах империи) воинов в междоусобных войнах, реформа Константина I ускорила и усилила начавшийся еще до него процесс комплектования пограничных легионов преимущественно из «варваров» (главным образом — германцев). Поначалу это казалось даже выгодным — истреблять «варваров» руками «варваров», к вящей славе «вечного» Рима… Римские легионы были разукрупнены (составляя каждый не более тысячи воинов во главе с трибуном, т. е. примерно пятую часть легиона времен Гая Юлия Цезаря), чтобы увеличить их мобильность и ослабить исходящую от них угрозу военного мятежа (шансов на преступный сговор командиров двадцати легионов было куда меньше, чем на сговор командиров четырех). Теперь сильно «варваризованные» легионы строились в колонны. Легионарии перешли на копье, спату и овальный щит ауксилия — взамен пилума, гладия и скутума. В комплекс их вооружения вошли типично «варварские» боевые топоры или секиры. Были существенно облегчены доспехи (вплоть до замены металлических шлемов шапками из кожи и меха). В дальнейшем легионы (не только пограничные) все чаще уступали место наемным чисто «варварским» подразделениям под командованием уже не римских офицеров, а «варварских» вождей. Хотя и сами уже почти поголовно состояли из тех же «варваров» (включая командный состав). Но это случилось уже