Тайны не умирают - Мелинда Ли

Подойдя к дому с задней стороны, он заглянул в одно из окон и увидел просторную комнату, в которой почти не было мебели. Наверное, это чей-то загородный домик, и приезжают сюда только на выходные, – решил он.

Надежда придала ему сил, но бдительности не лишила. Он обошел территорию, выискивая провода и камеры, но не увидел никаких свидетельств того, что дом находится под охраной. Потом подергал за заднюю дверь. Заперто. Проверил по очереди все окна. Шестое, боковое окно, поддалось моментально. Задвижка, по всей видимости, была сломана.

И хотя Эвану страшно хотелось тут же влезть внутрь, сперва он вернулся к лодке и затащил ее повыше, чтобы спрятать среди деревьев. Чем дальше он отходил от берега, тем легче становилось тянуть каноэ. Земля вокруг дома была усеяна сухими сосновыми иглами, на которых лодка не оставила никакого следа. Когда Эван добрался до сосен, к которым были привязаны другие лодки, он развернул каноэ так, чтобы эмблему лагеря на Оленьем озере нельзя было увидеть со стороны реки. Потом он усыпал дно листьями и иголками, чтобы казалось, что каноэ стоит тут уже давно.

Лодка оставила на илистом берегу заметный след, чем-то похожий на след крокодила. Эван прикрыл его поломанными ветками. Теперь неискушенный взгляд едва ли заметит, что в этом месте кто-то выбрался из реки. Довольный своей работой, Эван направился к дому. Он скорее ввалился в дом, чем пролез в него, неловко перекувырнувшись через подоконник и ударившись раненой рукой. Боль парализовала его. Он сел на полу, баюкая поврежденную руку на груди и тяжело дыша, пока наконец не почувствовал себя лучше.

Не отнимая руки от груди, он поднялся на ноги. Похоже, он пролез в гостиную. В комнате стоял небольшой телевизор, а перед ним – бледно-голубой диван и кресло в тон. Минуты три Эван простоял без движения, напряженно прислушиваясь. Но так ничего и не уловил. В доме было удивительно тихо.

Он закрыл за собой окно и осторожно обошел весь дом, опасливо заглядывая в каждую комнату, чтобы удостовериться, что здесь больше никого нет. Часть мебели, судя по всему, недавно вынесли. В просторной комнате, которая, по всей видимости, служила второй гостиной, было пусто. Эван встал сбоку от окна, чтобы его не было видно снаружи, и выглянул на крыльцо и лужайку перед домом. На лужайке был установлен знак «ПРОДАЕТСЯ». Крыльцо было усыпано сухими листьями. Наверное, входная дверь вообще не открывалась после той страшной грозы.

О лучшем пристанище и мечтать было нельзя, во всяком случае, пока. Эвану надо было отсидеться где-нибудь пару часиков, чтобы собраться с силами. Оставалось только надеяться, что никто больше сюда не нагрянет.

Он вышел из комнаты и направился в заднюю часть дома. Вошел в кухню, открыл кран с водой и с облегчением выдохнул, когда она хлынула в раковину. Он склонился к крану и принялся жадно пить, и не закончил, пока холодная вода не забулькала в животе. По соседству с кухней располагалась прачечная и ванная. Он щелкнул по выключателю, и комнату залил яркий свет. Значит, электричество тоже пока не отключили. Эван поспешно погасил свет. Пускай поблизости нет никаких соседей, но дом наверняка хорошо видно с дороги и с реки. Нельзя допустить, чтобы кто-то прознал, что он внутри.

Пора бы промыть рану. Надо найти аптечку.

Эван открыл шкафчик под раковиной, но там хранилась одна только бытовая химия. Тогда он вернулся на кухню и принялся проверять ящики и шкафчики, но нашел только посуду и консервы. Он решил заглянуть в холодильник. Там стояла только пачка пищевой соды. А в морозилке лежала только бутылка водки «Грей Гуз». Эван схватил ее.

На втором этаже располагались две спальни и ванная. В одной из спален было совершенно пусто. А во второй стояли шкаф и кровать. В шкафу даже нашлась кое-какая одежда. Эван стащил себе футболку, фланелевую рубашку, нейлоновые треники и чистые носки. В таких нарядах обычно ходят пенсионеры, но зато вещи чистые. По липкой от пота коже побежали мурашки.

В узком шкафчике за дверью ванной он отыскал медикаменты, полотенца и средства для мытья. Под громкий стук собственных зубов, он включил воду в душе и стянул промокшую одежду и кеды. Футболка прилипла к ране. Пока он высвобождал присохшую ткань, на глаза навернулись слезы.

Эван вытянул руку под душ и чуть не вскрикнул, почувствовав на коже теплые капли. Он взял с раковины бутылочку мыла для рук с дозатором – другого он все равно не нашел, – и зашел в кабинку. Прикосновения воды обжигали рану, точно огонь. От нестерпимой боли у Эвана подкашивались ноги и кружилась голова. Он сполз на кафельный пол и уткнулся лицом в колени, пока головокружение не прекратилось. Потом стиснул зубы и промыл рану. Края у нее были ярко-красные, а кожа вокруг опухла и воспалилась.

Да, он явно подцепил в воде какую-то гадость.

Закончив с раной, он вымылся весь целиком, а потом выключил воду и потянулся за водкой, которую прихватил с собой.

Стараясь не думать о последствиях, он набрал в легкие побольше воздуха и вылил жидкость на рану. Чувство было такое, будто на кожу плеснули бензина и подожгли ее. Из глаз тут же брызнули слезы, и его вырвало водой, которую он выпил на кухне. Понимая, что подняться ему не хватит сил, он распахнул дверцу душа, схватил полотенце и закутался в него.

Эван и сам не знал, сколько он пролежал вот так, не в силах унять дрожь и рвотные позывы. Может, в какой-то момент он даже потерял сознание. Но в конце концов, подкопив сил, он все-таки выполз из душевой кабины. Усевшись на пол, он втер в рану антибактериальную мазь и прикрыл ее марлей, а потом обмотал руку эластичным бинтом, чтобы марля не съехала.

Оставалось только встать на ноги.

Дом выставлен на продажу. В любой момент на пороге может кто-нибудь появиться. Надо приготовиться к побегу.

Медленно, стараясь как можно меньше напрягать больную руку, он надел треники и футболку. А вот на то, чтобы натянуть носки одной рукой, понадобилась целая вечность.

Надо было тщательно обыскать дом и взять с собой то, что могло понадобится в пути. Красть ему не хотелось, но он был в отчаянии и не видел другого выхода. На ватных ногах он приблизился к шкафчику с лекарствами и открыл его. Возможно, дом и впрямь принадлежал пенсионеру, который умер некоторое время назад. Это бы объяснило, куда делась половина мебели.

Полочки были уставлены пузырьками с лекарствами – как рецептурными, так и нет. Мама Эвана ведь только о медицине и рассказывала целыми днями. Надо было внимательнее ее слушать. Ни одно из названий не было Эвану знакомо.

Как же ему хотелось сейчас позвонить маме! Ему явно нужно было в больницу, но пойти на такой риск он никак не мог. Тогда полиция наверняка обо всем узнает, а ведь Пола убил коп. А вдруг их с мамой тоже убьют?

К черту эти мысли. Эван схватил пузырек ибупрофена.

В одном из шкафов он нашел дорожную сумку и принялся наполнять ее всем необходимым: таблетками, набором для оказания первой помощи, мылом, маленькими полотенцами. Потом он вернулся в спальню и прихватил еще немного одежды и пару стариковских слипонов. Они были чуть-чуть тесноваты, но конверсы еще не высохли. И воняло от них страшно. Застегнув сумку, Эван спустился на первый этаж.