Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура

что из-за чьих-то косолапых клешней, я осталась без работы, жилья, и денег. — Лили села на чемодан, и зарыдала.

— Если хочешь, то можешь пока пожить у меня. — Предложил Марк, и щёки его вспыхнули, красным пламенем. — Правда, у меня квартирка маленькая, всего одна комната, но если поставить ширму, вполне можно будет жить.

— К тебе? — Лили подняла заплаканные глаза, на Марка.

— Ко мне. — Обрадовался Марк.

— Хорошо. — Сказала Лили. — Можешь взять мои вещи. Но на мою половину комнаты, ты не будешь совать свой нос, понял?

— Понял. — Сказал Марк, и взял вещи Лили.

Вот уж месяц как Лили живёт в квартире Марка. За этот месяц многое поменялось в жизни Марка. Он, например, узнал, что вредно питаться, одними чипсами. Что стульчак на унитазе, нужно поднимать, прежде чем… и что носки, даже если они чистые, должны оказаться в нужном для них месте. И много ещё того, что, несомненно, внесло в жизнь Марка ряд неудобств, но, тем не менее, должно было совершаться в соответствии со строго определёнными правилами. Не говоря уже о дезодоранте, который Лили купила Марку в первый же день, их совместного проживания.

Мужчина, а Марк, несомненно, относился к этой категории существ, подобен вьючному животному. Если нагружать постепенно, то очень скоро он привыкает к поклаже, и уже просто не представляет свою жизнь без неё. Надо отдать должное Лили, она делала это искусно, и прошло не так много времени, как Марк, превратился, в добродушного, покладистого мула, а если он иногда и взбрыкивал, то Лили, всегда имела при себе аппетитную морковку.

Вечерами, когда Марк возвращался с работы, и жадно уплетал Лилину стряпню, Лили, с нежностью смотрела на его торчащий белобрысый хохолок, на качающиеся в такт челюстям уши, и думала, что не так плохо поработала над ним. И если приложить ещё немного усилий, то из него, пожалуй, выйдет толк. — Да, — думала Лили — на миллионера он не тянет, но начальником отдела, вполне может, со временем, стать, а пока, хорошо бы ему найти вторую работу. Не ютиться же нам до конца дней в такой маленькой квартирке.

Вскоре Марк, нашёл вторую работу, и они с Лили сняли квартиру побольше. Через три года, Лили родила девочку. Марк, стал начальником отдела, и они взяли ипотеку.

На днях Лили перебирала свои вещи, и наткнулась на своё белое платье. Оно не казалось уже таким роскошным как раньше, оно потускнело, сжалось, как и мечта Лили, о миллионере, и собственной яхте.

Лили сфотографировала его и продала за бесценок на интернет-сайте. Девушка, которая купила его, долго крутилась возле зеркала, любуясь платьем. — Против этого платья — говорила она — не устоит даже принц.

— Да — соглашалась Лили, провожая счастливую обладательницу платья до дверей.

Ей некогда было поддерживать беседу о принцах, пора было кормить малышку.

Инициация

Старый форд подкатил к тротуару и остановился. В салоне сидели трое молодых парней.

— Вон она, у рекламного щита, видишь? — Сказал тот, что за рулём.

— Ни чё так. — Ответил тот, что сидел на переднем сидении.

— Зачётная сука. И берёт не дорого. — Ответил водитель. — Слышишь, Роби. — Водитель повернулся к Роби. Роби сидел на заднем сидении. — Нравиться? — На лице Роби вспыхнул румянец.

— Да ничего так — Ответил Роби.

— Ни-че-го та-а-ак — протянул Водитель. — Лучшая на районе, сам проверял. Короче, она, это наш тебе подарок на днюху — он протянул Роби деньги. — Иди, и сделай её. — Давай, пора становиться мужчиной. Через часик будем ждать тебя здесь же.

Роби вышел, машина сорвалась с места, и исчезла. Девушка у рекламного щита проводила её глазами. Роби сунул руки в карманы, и, приподняв плечи, подошёл к девушке. Она посмотрела на него и улыбнулась. — Что малыш, заблудился. — Роби сплюнул, и процедил, сквозь зубы. — Я тебя покупаю. — Она рассмеялась.

— А денег хватит?

— Хватит. Вот. — Он вынул из кармана деньги и показал ей.

— Ух ты, что копилку расколотил, или на мороженном сэкономил?

— Короче, идёшь или нет?

— С тобой?

— Нет, блин, с папой Римским.

— Ну, с папой может, и пойду, а вот с детьми я не хожу, извини.

— Ты что, с какими детьми, со мной.

— Тебе сколько лет, буратино.

— Восемнадцать.

— Сколько?

— Восемнадцать, сегодня исполнилось.

— Не похоже.

— Вот, — он достал паспорт. — Видишь.

— Теперь вижу. — Она задумалась. — Такой чистенький, свеженький, значит, решил сразу окунуться во взрослую жизнь?

— Ну, что, идёшь?

— Иду, мой король, иду мой повелитель.

— Так у тебя сегодня дебют — сказала она, пропуская Роби в квартиру.

— Чего?

— Неважно. В конце концов, когда то нужно начинать. Давай в душ, я сейчас.

Роби принял душ и вошёл в спальню. Двух спальная кровать стояла посреди комнаты. Роби остановился, и стал смотреть на кровать. Цветочный аромат, исходивший от кровати, не давал ему соображать. Голова кружилась, а сердце стучало так сильно, что казалось его слышно в соседней комнате.

— А ты чего не разделся? — Спросила она, войдя в спальню.

— Сначала ты. — Прохрипел Роби.

— Хорошо. — Она скинула халат. В горле у Роби пересохло. — Ну? — Роби открыл, было, рот, хотел, что то сказать, но звук не последовал. — Понятно. — Сказала она. — Хочешь выпить? — Роби кивнул. — Вот — она достала вино и налила по бокалу. Роби залпом осушил бокал. — Однако — сказала она — тебя как звать?

— Роби.

— А меня Мери. Но это не настоящее имя.

— А какое настоящее? — Спросил Роби.

— А тебе, что это не нравиться?

— Нравиться.

— Вот и хорошо.

— Можно ещё. — Роби потянулся за бутылкой.

— Ты бы не увлекался. — Мери кивнула на бутылку. — А то забудешь, зачем пришёл.

— Не забуду. — Роби выпил. Поставил бокал, и накинулся на Мери.

— Постой, не спеши, да подожди ты — она оттолкнула его от себя.

— Чего? — испуганно промычал Роби.

— Не так надо. Аккуратнее, ты, когда ни будь, держал цветок в руках?

— Ну…

— Так девушка, тот же цветок, только гораздо нежнее, одно неверное движение, и помнёшь. Иди сюда, коснись меня, только легонько, что чувствуешь?

— Тепло.

— А ещё?

— Кожа, она очень нежная.

— Умница. Продолжай, ощущай её, только не спеши.

Постепенно, шаг за шагом, Роби проходил каждый миллиметр, до тех пор, пока дрожь, прокатившаяся по всему его телу, не выплеснулась, протяжным хрипом, и не застыла, разметав его тело на смятой простыне.

— Четыре чёрненьких, чумазеньких чертёнка… — прошептала Мери.

— Что?

— Ничего, песенка такая есть, чертили чёрными чернилами чертёж.

— А…

— Устал?

— Нет.

— Тебе хорошо?

— Да. Я люблю тебя.

— Дурачок. Не говори глупости.

— Почему глупости, я, правда, люблю тебя.

— Ты не