Стальной ворон. Книга 2 - Екатерина Стадникова

— Чего ерзаешь? — Руки Бэна тряслись.

— Я… боюсь щекотки, — признался мальчишка.

— А я боюсь, что все контакты отвалятся к такой-то матери из-за того, что ты вертишься, — неожиданно грубо парировал тот.

— Необычно видеть тебя злым, — хмыкнул Клаус.

— Не отвлекай, — оборвал Бэнжамин.

Мальчишка не понимал, отчего Реконструктор нервничает. В конце концов, в адскую машину лезть не ему. Лоб Бэна покрылся потом, а на виске забилась жилка.

— Выглядишь так, будто сейчас свалишься с инфарктом. — Клаус поймал шута за руку. — Все получится.

— Мне б твою уверенность. — Мальчишка выпрямился. — Откидывайся на спину и не двигайся. Сейчас начнется.

Мягкие валики неслышно вращались. Аппарат словно глотал Клауса живьем. Внезапно все замерло. Бэн, бормоча проклятия, вытащил салазки и виновато протянул пациенту зеленые чашечки очков.

— Твои глаза тебе еще пригодятся. — Лицо студента-Реконструктора перекосила нервная улыбка.

— Несомненно, — согласился Клаус.

Снова проверка контактов, и снова катание на мягкой подстилке. Щелкнул замок заслонки, машина пикнула и приступила к сканированию. «Деду бы тут понравилось», — отметил мальчишка. Любопытство умоляло держать глаза открытыми, а нестерпимый свет заставлял опускать веки. В какой-то момент Клаусу сделалось душно почти до паники. Каждый вдох пек легкие. Инстинктивный позыв выбраться наружу, или хотя бы пошевелиться, подкатил к горлу. Мальчишка сжал кулаки. Он представил летний ливень с прохладными грузными каплями, осыпающими раскаленную землю. Барабанную дробь и запах прибитой пыли. Вспомнил, как прозрачные пузыри пляшут на поверхности луж. Как липнут к шее и плечам мокрые волосы. Как проселочная дорога превращается в хлябь…

Неприятная процедура закончилась.

— Как ты? — спросил Бэн, помогая Клаусу сесть.

— Нормально, но второго раза не желаю. — Он жадно хватал ртом воздух.

— Получим показания и тут же уберемся отсюда, у меня сердце не на месте, — поежился шут.

Бэн собрал с мальчишки перепачканные пластинки и рассовал по карманам. Реконструктор тщательно заметал следы: удалял отпечатки пальцев, возвращал в прежнее положение потревоженный столик, расправлял тюбик с гелем и даже зачем-то протер пол.

— Нравится мне твой основательный подход, — сообщил Клаус, застегивая рубашку.

— Волей-неволей станешь основательным, — отмахнулся шут. — Без этого нас бы давно отсюда турнули. Настоящая проделка считается удачной только в том случае, если за нее не влетело.

Машина напряглась и выплюнула длинную ленту, измалеванную тучей штрихов. Реконструктор отряхнул брюки и поспешил к ней. Он внимательно пробежал глазами лист и крякнул.

— Позволь задать… личный вопрос? — хмурясь, произнес Бэн.

— Валяй. — Неприятное предчувствие скрутило живот.

— Один из твоих родителей трансум? — Реконструктор поднял взгляд.

— Врать бессмысленно? — уточнил Клаус.

— Боюсь, что так, — кивнул шут.

— Тогда да. Я полукровка, — мальчишка развел руками.

— Это усложняет дело. — Бэн потер лоб. — Если у этого родителя имелись какие-то особенные свойства, я не смогу точно определить, что твое родное, а что результат вмешательства.

— Нет у него никаких свойств. — Ляпнул прежде, чем подумал.

Клаус картинно хлопнул себя по губам.

— Тут нечего стыдиться, — заверил Реконструктор.

— Пойми меня правильно, — попросил он. — Это не просто тайна. Карл — невозвращенец. Это даже не его имя. Если кто-то узнает… я убью тебя.

— Мне казалось, ты не любишь своего отца, — улыбнулся Бэн.

— Не люблю, но это не значит, что в тюрьме ему будет лучше, — отрезал мальчишка.

— Убьешь меня, сам очутишься в тюрьме.

Едва ли шут принял Клауса всерьез, а стоило бы. В памяти всплыло серое лицо, искаженное агонией. Тварь расплатилась за все. Парализованная ядом, она в ужасе таращилась на того, кого считала покойником, и за чей счет собиралась устроить себе безбедную жизнь. «Добро пожаловать в ад, тетушка», — последние слова, которые Инфеста слышала перед тем, как испустить дух. Клаус не жалел ни тогда, ни теперь. Той ночью закончилось детство.

— У меня от тебя мурашки, — поморщился Бэн. — В любом случае, убивать меня не придется. Во-первых, профессиональная этика не позволит распускать язык. Во-вторых, своих не предаем.

— Все уже плохо и без тебя, — покачал головой мальчишка. — Мог человек, копавшийся во мне, понять, что я сын трансума?

— Нет, — уверенно ответил Реконструктор. — Такую информацию способен дать исключительно этот прибор. А их по пальцам пересчитать и все стационарные. Ими укомплектованы секретные клиники Ордена, в одной из которых я мечтаю получить работу.

— Пожалуй, ты меня успокоил. — Клаус с облегчением вздохнул.

Убедившись, что возвращаться безопасно, мальчишки еще раз все проверили и покинули лабораторию.

— Как прошло? — шепотом спросил Дэн.

— Без проблем, — отозвался Бэн. — Смотри и плачь. Пропустил самое интересное.

— Самое интересное ты как раз принес, — возразил тот.

— Сколько времени понадобится на расшифровку? — покосившись на шуршащий рулон, уточнил Клаус.

— Говоришь, как будто мы такие специалисты. — Бэнжамин зевнул. — Понятия не имею. Как только, так сразу. Конкретнее не скажу.

— Ты все-таки сложнее сырного сандвича, — добавил Дэниэл. — Не жди чудес. Это наука, а не фокусы.

— Ладно, — отмахнулся мальчишка. — Рацию отдай.

— Может, оставишь нам одну? — взмолились шуты.

— Может и оставлю, когда возникнет такая необходимость, — отрезал он. — А сейчас, с вашего позволения, я отправлюсь спать.

— Хорошая мысль, — согласился Бэн.

— А я тогда почитаю распечатки. — Дэн сел за стол, забрав у друга конспект и бумаги.

— Удачи, — бросил Клаус и исчез.

Мечты о теплой постели развеялись мгновенно. На фоне окна проступал темный силуэт.

— Это моя комната, Карл, — не скрывая раздражения, произнес мальчишка.

— А ты мой сын, — покачал головой тот. — Я имею право знать, где ты проводишь ночи.

— Воспользуйся своим правом утром. — Клаус широким жестом указал отцу на дверь.

— Технически уже утро. — Карл не шелохнулся. — Где ты был? И где моя рация?

— Я не хочу ссориться. — Мальчишка судорожно перебирал в голове возможные подозрения.

— Мне не нужны подробности. — Он достал сигарету. — Просто дай убедиться в твоем благоразумии. Я… не готов стать… дедушкой.