Вуди Аллен. Комик с грустной душой - Том Шон

Аллен всегда мечтал однажды сделать мюзикл, и во время работы над «Энни Холл» он предложил своему соавтору Маршаллу Брикману сделать одну сцену полностью пропетой. Его желание удвоилось благодаря благожелательности зрителей, которое он заработал «Пулями над Бродвеем», и высокой оценке голливудского сообщества, выраженной Оскаром для Мирны Сорвино в «Великой Афродите». «Все говорят, что я люблю тебя» стал алленовской версией пропетой и протанцованной «игристой комедии» со звездным составом, такими фильмами он упивался в юности, в них «никто никогда не лезет в карман за верным словом, и в конце все хорошо заканчивается. После двойного киносеанса, с которого ты вышел в 4 часа вечера, внезапно начинают гудеть горны, и светить солнце, и на улице 30 градусов жары. Из-за Фредерика Марча и Дугласа Фэрбенкса лично я почувствовал, что хочу повзрослеть, переехать на Манхэттен и жить такой жизнью. Я хотел открывать шампанское, иметь белый телефон и создавать шуточки, которые всегда наготове».

Его главной инновацией было включение элемента обыденной реальности: он хотел, чтобы все его актеры использовали те голоса, которые они используют, когда поют в душе. Он не стал никому из них говорить, что это будет мюзикл, до того, как они заключили контракт. «Если этот человек может петь — отлично, если не может, это тоже хорошо, — сказал он. — Важной была не техника, потому я хотел неподготовленные голоса». Только Дрю Бэрримор озвучили, после того, как она убедила Аллена, что ее пение было слишком отвратительным даже для реалистичного пения, за которое он ратовал. И Голди Хоун, и Эдвард Нортон на самом деле хорошо пели, и он сказал им, чтобы они сделали свои голоса более грубыми, чтобы они звучали, как голоса обычных людей.

Танцевальные номера, поставленные Грасиэлой Даниэле, которая ставила греческие танцы в «Великой Афродите», были сняты одним длинным кадром, в котором использовалось очень мало крупных планов, точно на такой же манере съемки настаивал Фред Астер, он хотел, чтобы было видно всех танцоров. «Это все, чего я хотел: прямые, простые сцены, и никаких склеек, — объяснял Аллен, который необычно для себя отлично проводил время на съемках этого фильма, — но, когда я показал его Харви Вайнштейну, который заплатил за него кучу денег не глядя, ему он не понравился. Обычно ему мои фильмы нравятся. Всегда, когда я ему показывал свой фильм, он ему нравился. Но с этим фильмом он попал в группу людей, которые считают, что в мюзикле люди должны уметь петь. Но в конце концов, он ему понравился. А я был так недоволен. Он хотел, чтобы я убрал одно ругательство, когда они говорят „ублюдок“, потому что тогда он мог бы показать картину в Радио Сити Мюзик Холле. А я просто взял и не убрал это слово. Я не так свои картины делаю. Так что в конце концов он был славным парнем и спокойно выпустил фильм».

Как будто чтобы показать, насколько Аллен хочет ублажать зрителей в этот момент своей карьеры, «Все говорят, что я тебя люблю» подражает его самому успешному фильму к тому моменту: «Ханна и ее сестры». Это семейный альбом, сконцентрированный вокруг зажиточного семейства с Верхнего Ист-Сайда, состоящего из адвоката Боба Денбриджа (Алан Алда) и его жены-либералки Стеффи (Голди Хоун). Как и в «Ханне», у нас есть куча сестер, в этот раз их четыре, Лэйн и Лора (Габи Хоффман и Натали Портман), Скайлар (Дрю Бэрримор), мягкая светская девушка, обрученная с Холденом Эдварда Нортона, и Ди Джей (Наташа Лионн), умудренная опытом 13-летняя рассказчица фильма. «Честно говоря, — начинает она, — мы не обычная для музыкальной комедии семья. По крайней мере, потому что мы богатые. И мы живем здесь, на Парк Авеню в большой квартире-пентхаусе». Все хорошо, кроме одного: они в точности тот тип семейства, которую вы ожидаете увидеть в музыкальной комедии, по крайней мере в той, которая у Аллена в голове, и роскошь существования Дендриджей частично приводит к легкомысленности, которая обрамляет фильм. Это получился в меньшей степени мюзикл, чем в его мечтах, — это его суррогатная версия чувств, которые вызывали такие фильмы в его детстве. Весь фильм состоит из мелизмов — это неописуемо добрая фантазия, кажется, что указания по ее созданию давали метелкой для смахивания пыли.

То, что фильм имел половинчатый успех, может нам сказать, насколько связаны с реальностью его комедии. Старые мюзиклы 1930-х могли доставать до неба, но в их видении пентхаусной утонченности не было ничего ценного. Они громко воспевали свое видение счастья для зрителей, которым нужен был эмоциональный подъем так же, как им нужен был обед. Аллен чудесно уловил эту дихотомию в «Днях радио», его почти-мюзикле 1987 года, в котором ясные полеты фантазии имели корни в реальности дождливого загородного Рокавея. От чего освобождают богачи из «Все говорят, что я люблю тебя»? Что заставляет их петь? В любой момент, когда позолоченный мир Дендриджей сталкивается с крупицами внешней реальности, в фильме начинается живая кутерьма. Это прекрасная версия Makin’ Whoopee, спетой в больнице всеми медсестрами и пациентами, использующими свои койки на колесиках и инвалидные коляски точно так же, как Астер использовал свои шляпу и трость, которые намекают на радостную вульгарность, которую Мел Брукс мог добавить в свое поведение. Там также есть уморительная игра Тима Рота в роли бывшего заключенного, которого Стеффи пригласила в дом Дендриджей в качестве шага против тюремной реформы, который вскоре использует спортивную машину Скайлар для других ограблений. «Ты можешь подбросить меня на угол Парк Авеню и 93-ей?» — спрашивает Скайлар, когда они едут по дороге, преследуемые полицейскими.

Как и с «Ханной», Аллен играет не главную роль бывшего мужа Стеффи Джо, который пытается найти путь к сердцу несчастливой в браке Вон (Джулия Робертс) в Венеции, он использует листок с подсказками, собранный Ди Джей из подслушанных разговоров с психотерапевтом Вон — сюжет. Который искал своего места с тех пор, как Аллен написал «Другую женщину» в 1988 году и повтор будней романтического авантюриста, которого он отточил в 70-е. Используя свои добытые нечестным путем знания, он распространяется на тему ее любимого художника (Тициан), цветов (маргаритка), мест отдыха (Бора Бора), каждый раз он закатывает глаза на камеру так же, как делал в «Сыграй это снова, Сэм»: сработало! Он возвращается к тому времени, когда он давал роли Дайан Китон и улучшал их взаимопонимание в течение 10 лет. Теперь он был в статусе человека, использующего топовых голливудских знаменитостей в качестве своей собственной театральной труппы, но делает он это немного безрассудно. Несмотря на пробы Робертс в застенчивости в стиле Фэрроу, она не невротична: из нее хлещет уверенность в себе, как из сверкания Colgate, она тратит большую часть своего экранного времени на создание впечатления львицы, стойко отказывающейся обедать газелью, которая пыхтит и бегает туда-сюда рядом с ней.

Фильм достигает максимального успеха, когда близко подбирается к ироническому сожалению. «Прощай любовь», — поет Джо на балконе в парижском Ritz практически шепотом, этот шепот настолько слаб, будто кажется, что малейшее дуновение унесет его в ночной воздух. В момент кульминации фильма, похожей на костюмированную вечеринку из фильма Гручо Маркса (аленновский рай!), Стеффи повторяет номер на фоне Сены, делая па и пируэты на невидимой проволоке в танце, настолько восхитительном, что на глаза наворачиваются слезы. Все ошибки фильма тают, когда он достигает своего пика. Аллен снял сцену на самом берегу реки, где более 30 лет назад он старался подбодрить настроенного на самоубийство Питера Селлерса в «Что нового, киска?» Во многих смыслах это является завершением полного цикла карьеры Аллена. «Просто напиши что-нибудь о том, как мы все сможем поехать в Париж и будем охотиться за девочками», — в этой фразе заключался рецепт успеха того фильма, по мнению продюсера Чарльза Фельдмана. Эту фразу в то время Аллен сильно осуждал, но так как число его зрителей в США продолжало уменьшаться, он все больше искал творческую пищу, поддержку и вдохновение в Европе. Если греческие сцены в «Великой Афродите» были первыми, снятыми им не дома со времен «Любви и смерти», то «Все говорят, что я люблю тебя» начинает путь, который в конечном итоге приведет к путешествию по всему миру с «Матч Поинтом», «Вики Кристина Барселона» и «Полночью в Париже». Аллен мог и попрощаться с любовью, по крайней мере, в своем статусе главного романтического героя, но его работы будут все больше освещаться светом различных любовных романов: с местами, а не людьми.