Фокусы реальности - Ольга Войлошникова

жизни. Дальше тебя не пустят эти симпатичные железки, — демон вдруг оказался рядом и совершенно нечеловечьим жестом склонился над цепями, принюхиваясь. — Надо же, неужели подлинные, из старого храма?

Демон сместился вдоль цепей, едва не касаясь — но всё же не касаясь их. Кости его рук по-паучьи выломились… Унюхал что-то, недовольно зашипел…

Симеус невольно отшатнулся, прижался спиной к стене. Демон заметил жест, вывернул голову и уставился на него немигающим чёрным взглядом. Глаза словно были залиты блестящей чернильной плёнкой. Бывший секретарь с ужасом зажмурился, воздух колыхнулся, и он почувствовал, что лицо демона совсем близко, прямо напротив него. Ноги и руки словно заледенели.

— Страх-х-х — это шорош-ш-шо-о-о… — прошипело существо. — Они тож-ж-же боялис-с-сь…

По полу прошуршало, удаляясь, и Симеус рискнул приоткрыть глаза. Демон обнюхивал пятачок у входа, выложенный камнем другого цвета.

— А это место для надсмотрщика, очевидно. Они надеялись, что с такого расстояния не подхватят тьму. Глупцы. В том, старом мире это было бесполезно… Или они знали что-то ещё?.. Должны были знать, иначе… — демон забормотал что-то невнятное, вновь выпрямился, возвращая телу человеческое движение, —…изучали… — разобрал Симеус, —…они изучали нас, самонадеянные людишки! — демон резко обернулся, заставив монаха крупно вздрогнуть. — Я тоже буду изучать тебя. Мы ведь будем видеться каждый день… Эта тушка теперь восхваляется братией как невиданный смельчак. Одержимых ведь нужно кормить, понимаешь ли… Каждый день я буду приходить сюда… — он по-птичьи склонил голову и облизнулся. — Ты рад, человечек? Ты будешь не один. Эксперименты… это же так занятно. Игры с памятью… Что, плохо помнишь сегодняшний день? — демон вновь приблизился и сел напротив на корточки, ткнул монаха пальцем в лоб, — Вот тебе первый подарочек.

Струйка тьмы скользнула внутрь сознания бывшего секретаря и тут же выскользнула обратно. Оставив воспоминания. Целый шлейф воспоминаний. Теперь Симеус не только совершенно чётко помнил весь сегодняшний день, он помнил его в нескольких вариантах, часть из которых была совершенно чудовищной.

— Попробуй теперь найти истину, ты же логик, — демон откровенно издевался. — Расскажешь мне завтра, — он начал прохаживаться по камере. — Будет весело, не трясись! Я не дам тебе быстро сдохнуть. Вот, кстати, хорошая практика — содомия. Покуда ты, так сказать, в кондиции. Я знаю, ты пока не в теме, но немножко моей тьмы всё исправит. Будешь ещё добавки просить. Жаль, что нельзя привлечь Ансельма, цепи не позволят. Но, может, я приведу кого-нибудь из братьев, чтобы ты был занят по полной программе. Парочку. Или троих…

Симеуса наконец вырвало, и демон довольно ухмыльнулся:

— Ну вот, теперь запашок больше похож на казематный, а то как в музее…

Существо вышло, захлопнув тяжёлую дверь.

Симеус трясущимися руками вытер подбородок.

ОБЛАКО МРАКА

Тьма

Его влияние расширялось, пока не распространилось на всех монахов этого сытого монастыря. За единственным исключением. Двое, сидящих в подвале. Держать их под контролем не было никакой нужды. Толстый, правда, оказался хлипковат, плакал и бился в углу, на вторые сутки превратился в бормочущее тело и уже не представлял интереса. Зато второй! О, этот был силён духом, и медленно сводить его с ума доставляло демону истинное удовольствие.

В первые дни сгусток тьмы быстро рос, и думал, что так будет бесконечно, однако в какой-то момент пределы его влияния оказались достигнуты. Он охватил даже крестьян, тесно расселённых вокруг ферм, облепивших монастырь. Впрочем, для крестьян достаточно было лёгкой пелены страха и некоторого отупения. Основным развлечением оставались, конечно, монахи.

Теперь он напоминал себе рой. Каждое сознание в отдельности продолжало пользоваться знаниями и опытом своей настоящей личности, но все они совокупно были подчинены единой воле. Его воле.

Особая прелесть состояла в том, что каждая новая идея воспринималась бритыми людишками как собственное гениальное изобретение, но ещё чаще — как озарение!

…

— А слыхали ли вы, отец настоятель, что кровь девственниц с древнейших времён считалась мощнейшим усилителем самых разнообразных артефактов?

— Конечно, брат Ципис! Иначе зачем же, по-твоему, я велел привезти ещё трёх девиц из Малинхульта?

— А каким именно образом вы собираетесь добыть эту кровь?

— Чем же тебя не устраивает костяной нож, что мы опробовали в прошлый раз?

— Что вы, отец настоятель! Нож прекрасно себя показал, и эта идея сделать из черепа чашу для сбора крови тоже вполне себя оправдала. Не правда ли, брат Остерус?

— Истинно, братья. Давно пора было заменить вино более действенной жидкостью. Как давно мы не слышим этого мерзкого рыка? С того самого дня!

— Однако, возвращаясь к моему скромному предложению. Буквально вчера, возжигая тра́вы вокруг саркофага, я вновь услышал некий скрежет, довольно неприятно напоминающий царапанье весьма крупных когтей по дереву. Размышляя о способах преграждения пути наружу для этой сущности, я припомнил опыт некоторых религиозных сообществ, использующих девственную кровь методом движения внутрь, если вы понимаете, о чём я.

— Мнэ-э-э… Ты имеешь в виду — натурным способом?

— Собственно, в своих построениях я исходил из использования естественного, предназначенного для этого отверстия. Мне видится в этом ритуале явственный смысл пр отиводействия движением, вам не кажется?

— Кхм… В своём роде, запирание входов?

— Именно, брат Остерус. Как вы считаете, исполнение ритуала непосредственно на крышке саркофага усилит эффект?

— Без сомнения, в этом есть здравое зерно. И это позволит развернуть ритуал на большее время, что так же может послужить к силе его воздействия. Во всяком случае, провести исследование в этом отношении будет вовсе нелишне. К тому же, у нас всё так же остаётся нож, не правда ли, отец настоятель?

— Ваши логические упражнения весьма похвальны, дети мои. Хотя в качестве аллегории больше подошло бы взламывание печатей… Опять же кровь в итоге проистечёт наружу. С другой стороны, она и явится замком… Надо подумать на эту тему… Брат Ципис! Не хотите ли предложить свою кандидатуру в качестве запирателя ворот?

— Приму ваше повеление со смирением, отец настоятель.

…

ПЛАНЫ

Рой становился темнее, как будто гуще. Братья вошли во вкус поливания саркофага девственной кровью. Да и сам он, насидевшись столько времени взаперти, не хотел отказывать себе в очередном лакомом кусочке.

Однако, девственницы конечны. Сколько их там, в этих фермерских посёлках… А стоило сохранить с полсотни для большого, мощного ритуала. Он чувствовал, скоро придёт его время. И, возможно, это даст толчок для следующей фазы роста. Скоро. Нужна будет чистая кровь. Белая, чистая кровь. Непуганные девчонки. Немятые жадными руками работорговцев.

Решение созрело. Пятьдесят девственниц были собраны и отправлены под видом подготовки к специальному монастырскому служению в отдельный, выстроенный для этой цели посёлок.

Для текущей эксплуатации в монастыре остался десяток. Нужно было постараться и растянуть их на несколько месяцев. Не обязательно ведь убивать всех. Или убивать сразу. В конце концов, похоть не менее вкусна, чем страх-х-х… Надо подтолкнуть настоятеля, пусть подведёт под новый курс нужную идеологическую базу.

22. ТЬМА ВЫХОДИТ ИЗ СЕБЯ

ДВОЕ С ИНИЦИАТИВОЙ

Илиас и Шимас не были самыми усердными братьями ни на Старой Земле, ни на Новой. Более того, оба они считали, что своё уже отработали, и теперь им полагается заслуженная пенсия, хорошая тарелка чего-нибудь вкусненького и кружечка эля. Они так давно и усердно культивировали лень, что демон даже не стал вмешиваться. Лень — это ведь тоже разновидность порока, так почему бы и нет? Парочка, скинувшая было после перехода годы и вес, снова разожралась и обрюзгла. В отличие от прочих братьев, Илиас и Шимас не очень-то рвались в «запиратели врат», и демон решил, что в караульщики к пятидесяти девственницам (назовём-ка их «праздничным десертом») оба как раз сгодятся.

Посёлок и впрямь находился далеко, почти на самой границе его нынешней чувствительности. К концу второй недели этой новой затеи необходимость приглядывать за происходящим там начала сильно раздражать. Во-первых, туда приходилось тянуться. Всё равно как сидя на табуретке пытаться достать что-то со стола в полутора метрах от себя. А во-вторых, это