Тайна ворона - Тисато Абэ
Шрифт:
Интервал:
– Цубаки!
– Не позволю. Ни за что. Мне все равно, что случится с этим дорогим тебе человеком или кто он там.
Сихо показалось, что перед глазами все потемнело.
– Пожалуйста! Я же вернусь!
– Ты врешь!
Цубаки выпучил глаза и заговорил громче.
– Ты только так говоришь, а сама не собираешься возвращаться! Меня больше не обманешь! Знаю, что все люди такие! Грязные, презренные людишки!
– Я?! – Не успев подумать, Сихо закричала, не помня себя от злости. – Я хоть раз тебя обманывала? Хватит уже капризов! А ну, отойди!
– Не позволю!
– Ну же, ты ведь хороший мальчик.
– Нет.
Сихо замолчала и закусила губу. Ей показалось, будто она видит, как с грохотом и треском рушится то доверие, которое она давно и старательно строила.
– Цубаки, я велела тебе уйти с дороги.
– Кому это ты приказываешь? Я горное божество Ямагами. – Он точно издевался. – Мне не нужны те, кто не желает подчиняться. Если будешь сопротивляться, я… я тебя сожру!
В его темных глазах не было ни проблеска света, а молочно-белые ровные зубки теперь заострились, как клыки. На только что гладкой коже с персиковым румянцем появились морщины, а блестящие, словно снег, волосы растрепались и окрасились в цвет пепла.
Пригрозив Сихо, Ямагами сгорбился, повернул голову и сурово взглянул снизу вверх на Оодзару:
– Обезьяна! Не выпускай эту женщину с горы. Запри ее.
– Слушаю и повинуюсь.
Оодзару отвесил преувеличенно почтительный поклон. Сихо посмотрела на него, затем на Цубаки и вздохнула.
– Цубаки! Ты понимаешь, что сейчас делаешь?
– Ямагами-сама, тебе необходимо успокоиться, – торопливо заговорил Надзукихико, но тот заткнул уши и замотал головой.
– Замолчите, замолчите! Я даже видеть вас не хочу! Ну, что встали? Это приказ! Вон отсюда! – рявкнул Ямагами и отвернулся от Сихо.
В ту ночь запертой в комнате Сихо сообщили о кончине бабушки.
* * *
Грохотал гром.
Неуютную комнату, какой она была до появления Сихо, время от времени освещали всполохи молний. Новенькую ширму божество в гневе разорвало в клочья, старательно подобранные лилии валялись растоптанные на полу. Сам он скорчился в глубине постели под балдахином, зарывшись в простыни.
Раньше Надзукихико и в голову не пришло бы с ним заговорить, теперь же он решил, что увиливать бессмысленно.
– Ямагами-сама, – тихонько позвал он, и торчащая холмиком спина чуть шевельнулась.
– Ворон, ты?
– Да, это я.
Голос Ямагами звучал устало. Во тьме лишь вспышки молний подсвечивали его глаза, в глубине которых зияла черная пустота.
– Как там Сихо?
– Как ты и приказал, сидит в своей комнате. Плачет, узнав о смерти бабушки.
Раздался глухой звериный вой, после чего голос показался еще слабее, чем раньше, и потерял всякую силу.
– Смерть ее бабки – правда?
– Да. К сожалению, правда.
Получив известие, Надзукихико и сам в это не поверил. Но затем он услышал, что, поскольку других родственников у женщины нет, церемонию погребения будет проводить ее сын. Тогда Надзукихико тайком отправился в деревню. Через окно он видел, как привезенное из больницы тело Хисано разместили в доме. Сомнений не оставалось.
Ямагами поднял голову от простыней: его лицо уже не выглядело уродливо. Исчезло из воздуха и напряжение.
– Ты сможешь поклясться своим именем, что это так?
– Клянусь именем старейшины ятагарасу: я не лгу.
Воцарилось молчание.
– Сихо плакала?
– Да.
– Мало того, что я запер ее, еще и не удержался, сказал, что сожру.
– Да уж…
– Наверное, теперь она меня ненавидит.
– Думаю, ты лучше меня понимаешь, что госпожа Сихо никогда такого не скажет.
При этих словах Ямагами затаил дыхание и почти неслышно пробормотал:
– И правда…
Потом он глубоко вздохнул.
– Нельзя этого так оставлять, верно?
Он беззвучно поднялся, и Надзукихико удивленно моргнул, потому что перед ним стоял уже не мальчик, которого он привык видеть. Их глаза находились на одном уровне.
– Когда это ты успел так вырасти?
– Я так надеялся, что Сихо еще побудет здесь, чтобы любить меня и баловать… – отнюдь не по-детски сказал он и зашагал из комнаты.
Надзукихико изумленно смотрел на него. Это был красивый молодой человек лет шестнадцати-семнадцати с волевым лицом. Ростом он оказался чуть пониже Надзукихико, но широкие плечи и прямая спина говорили о расцвете юности.
– Это твой настоящий облик?
– Не знаю. По-моему, я еще не достиг полного развития, но точно не пойму.
Вспоминая, каким Ямагами был до Сихо, Надзукихико никак не мог поверить, что свободно общается с ним, однако сейчас был удобный момент высказать свои соображения.
– Ямагами-сама, наверняка раньше на этой горе тебя называли другим именем. Если сумеешь его вспомнить, думаю, сможешь и стать настоящим богом.
– Я ведь уже говорил: мне неинтересно, кем я был раньше. Лишь бы только Сихо оставалась со мной.
Его глаза смотрели в одну точку. За облаками снова недовольно загремел гром, раскаты которого, казалось, уже удалились.
– Ты и правда так думаешь?
Надзукихико пришло в голову, что именно зависимость от Сихо не позволяет божеству принять свой настоящий облик, однако тот упрямо настаивал на своем.
Что все-таки превратило его в чудовище? Сихо говорила, что причина должна найтись. Это случилось не само по себе и наверняка как-то связано с ятагарасу.
– Что же мы такого тебе сделали?
На него взглянули равнодушные глаза божества.
– Звучит так, будто я хочу оправдаться, но я просто не помню, – проговорил Надзукихико. – Смутно осознаю лишь, что прежний старейшина ятагарасу сбежал от тебя. И все же я никак не пойму, чем он так тебя прогневал.
Ямагами серьезно слушал Надзукихико и вдруг улыбнулся.
– Если бы ты и помнил, ты наверняка не сообразил бы, в чем дело. Потому что вы напрямую не виноваты в том, почему я стал таким.
Надзукихико онемел.
– В то время я доверил Нарицухико охранять Ямаути. Ты не прислуживал мне постоянно.
Как только юноша услышал эти слова, в голове у него ясно возник голос…
«И ты смеешь называть себя хозяином горы?», «Замолчи, Нарицухико! Тебе не дано понять мою боль!»
Ноги сами подогнулись. И вдруг он вспомнил: кажется, тогда Ямагами, корчась в муках, кричал среди молний, беспорядочно исчеркавших небо. Всполохи и раскаты грома закружились в водовороте – и невыносимая мучительная боль. Он кричал что-то, и вместе с ним вопил ятагарасу, который придерживал его. Неровное дыхание, голос и беспорядочные звуки шагов – это его дыхание и его голос.
«Нам его не спасти. Он теряет сущность Ямагами. Теперь нам не то что милости от него нельзя ждать – он может уничтожить всю Ямаути».
Его спросили,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!