Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться - Алек Эпштейн

Суммируя настроения среди палестинцев, Ш. Газит выделяет четыре основные причины интифады: во-первых, израильские контртеррористические меры, осуществляемые армией, такие как аресты, высылки, закрытия школ и университетов, в которых наиболее активно велась антиизраильская пропаганда; во-вторых, израильская поселенческая политика; в-третьих, ухудшение экономического положения, которое привело к росту и без того высокой безработицы; наконец, в-четвертых, изменение демографического положения, которое привело к значительному увеличению доли молодого населения[197]. Характер этих причин, особую роль среди которых, по-видимому, играет демографический фактор, определил крайнюю неэффективность применения карательных действий по отношению к местному населению. Интифада приобрела характер не отдельных столкновений, а партизанской войны, которую регулярная армия едва ли может выиграть и едва ли должна вообще вести[198].

В волнениях особенно активно участвовало молодое население. В первые дни участники протеста бросали камни в израильских солдат, жгли покрышки и призывали новые силы, и в их числе женщин и детей, примкнуть к рядам восставших. События первых дней интифады привели к появлению формулировки, поддерживаемой и распространяемой арабскими СМИ: «Противостояние силы слабости палестинского народа и слабости силы израильского правительства». Второй после Ясира Арафата человек в иерархии ООП Халиль эль-Вазир (Абу-Джихад), которого израильтяне, несмотря на факт его проживания в Тунисе, считали главным идеологом интифады (он был убит силами израильского спецназа в ночь с 15 на 16 апреля 1988 года[199]), выступал за «двухуровневое» ведение партизанской войны, которая должна была включать как использование простых подручных средств (рогаток, бутылок с зажигательной смесью и др.), так и формирование армейских батальонов из хорошо натренированных активистов для проведения рейдов на территорию Израиля.

Израильские «силовики» считали, что спонтанное начало волнений было лишь видимостью, призванной поддержать имидж восстания как «выражения истинного желания широких масс, превративших этап вооруженной борьбы в массовую борьбу». Утверждалось, что на самом деле демонстрации протеста организовывались и поддерживались созданным в середине 1986 года подпольным формированием под названием «Особое национальное командование» (ОНК), которое было связано с руководством ООП[200].

Однако многое говорило в пользу того, что начало интифады явилось полной неожиданностью и для руководства ООП, и для короля Иордании Хусейна, который получил наглядное доказательство того, сколь малым было влияние политики его правительства на население Западного берега. Народные волнения грозили охватить ряды палестинского населения самой Иордании. Реакция Иордании последовала незамедлительно. Хусейн в очередной раз предложил возобновить диалог с ООП и сформировать совместную иордано-палестинскую делегацию для участия в мирных переговорах. (11 апреля 1987 года Шимон Перес выработал проект соглашения с королем Хусейном, которое, однако, было торпедировано премьер-министром Израиля И. Шамиром и не было реализовано[201]). В то время палестинские лидеры отклонили это предложение (они примут его спустя четыре года, когда для участия в Мадридской мирной конференции по Ближнему Востоку будет сформирована совместная иордано-палестинская делегация, см. далее).

С этого момента дальнейшие действия короля Иордании были направлены в одну сторону – на как можно более скорое политическое размежевание между территорией мятежного Западного берега и иорданским королевством. 28 июля 1988 года он отменил пятилетний план развития инфраструктуры территории Западного берега. 31 июля 1988 года Хусейн заявил о прекращении административных и иных связей своей страны с Западным берегом Иордана. В этом заявлении, в частности, говорилось: «Попытка создания независимого Палестинского государства, помимо стремления руководства ООП воплотить в жизнь право палестинского народа на владение Палестиной, означает отсечение территории Западного берега от Хашимитского королевства Иордании. Мы уважаем и признаем желание ООП, единственного законного представителя палестинского народа, разорвать связь с Иорданией и создать независимое Палестинское государство. Предпринимаемые нами шаги относятся исключительно к захваченной палестинской земле и к палестинскому народу, а не к иорданским гражданам палестинского происхождения, проживающим на территории иорданского королевства. Следует помнить, что Иордания – это не Палестина»[202]. К тому времени, когда прозвучало это заявление, Иордания уже более двадцати одного года не владела территориями Западного берега, однако все эти годы король Хусейн надеялся вернуть их. После начала интифады и срыва Лондонского соглашения, а также предшествовавшего ему Амманского соглашения между Иорданией и ООП, подписанного 10 февраля 1985 года[203], король Иордании счел, что стремление вернуть журавля может поставить под угрозу владение им не такой уж и малозначительной синицей. В результате он смирился с тем, что территории, которые армии его деда эмира Абдаллы удалось завоевать в ходе войны 1948 года, утеряны для Иордании безвозвратно.

Изменилась и политическая линия Ясира Арафата. В ноябре 1988 года он объявил о признании резолюция ООН № 242 и № 338 и согласии на создание Палестинского государства, но не вместо Израиля, а рядом с еврейским государством. Впервые за многие десятилетия замаячила надежда на начало прямого политического диалога между Израилем и ООП. Представляется, что если бы не иракская агрессия против Кувейта в августе 1990 года, когда ООП стала едва ли не единственной силой, поддержавшей Саддама Хусейна[204], этот диалог начался бы быстрее, однако ключевым фактором было, как отмечалось выше, завершение в 1992 году «электоральной ничьей» между право– и левоцентристскими силами в Израиле, позволившее Партии труда сформировать правительство без представителей «Ликуда» и других правых партий.