Маркиза из стриптиза - Михаил Серегин

Эдуарда мучила одна мысль: как ему поступить в данной ситуации. С одной стороны, он понимал Валентину, ее желание отделаться от нынешней «крыши». С другой стороны, он не видел никакой альтернативы, разве что совсем выйти из дела. Но тут опять – отпустят ли его просто так? Вовсе не детскими игрушками они занимались. И что делать дальше?

За последние пару месяцев Эдди здорово привык к тому, что в кармане денег впятеро больше, чем раньше. И отвыкать ему вовсе не хотелось.

Так ничего и не решив, он принялся наблюдать за прохожими.

Эдуард был из тех людей, которые не любят долго ломать голову над житейскими проблемами, и в случае, когда ситуация требует серьезного осмысления, частенько просто пускал все на самотек: будь что будет.

Так он решил поступить и на этот раз.

Он увидел, как на перекрестке остановилось такси и из него вышел Игорь, торопливо перешел улицу и направился к «Театральному». Молча пожав Эдуарду руку, он уселся на свободный стул и сразу приступил к делу:

– С тобой Боряня разговаривал?

– Да.

– Ну и?..

– Свое решение скажу завтра. Я Борису обещал позвонить. Но скорее всего я останусь с вами.

– Я тебя не тороплю, но лучше бы ты решил сегодня! – глядя Эдику прямо в глаза, усмехнулся Игорь.

– Почему? От этого что-нибудь зависит? – прищурившись и стараясь не отводить взгляда, спросил он у каталы.

– Может быть, может быть, – загадочно ответил тот. – Дай огоньку, я зажигалку дома забыл.

– Сегодня что будет? – протягивая зажигалку, фотограф попытался перевести разговор в другое русло.

– «Покойник» сегодня будет, – опять непонятно усмехнувшись, с глумливой улыбкой, которая вовсе не понравилась Эдику, ответил Игорь.

* * *

Они подъехали к спортивно-развлекательному комплексу и пересели в машину Бориса. Тот молча посмотрел долгим взглядом на фотографа, но спрашивать ничего не стал.

Ждать пришлось довольно долго. Молодые люди успели искурить по три сигареты, когда наконец появилась Валентина, следом за ней вышел Штык с каким-то мужчиной. Несколько минут они разговаривали, затем Альберт Викторович вернулся назад, а незнакомец с Валей сели в машину, и она плавно тронулась.

– Клиент? – спросил Эдуард старшего группы.

– Нет, – вяло ответил тот, – это наш человек. Он должен Вальку с клиентом познакомить. Давай за ними, – это касалось уже Бориса.

– Теперь мне нужно точно знать, ты с нами или нет? – обратившись к фотографу, в лоб спросил Игорь.

То ли последний разговор с Валентиной повлиял на его решение, то ли просто возникло тогда ощущение, что нужно ответить именно так, только Эдик, не задумываясь, выпалил:

– Я с вами, мужики!

– Вот это по-нашему! – явно обрадовавшись, хлопнул его по плечу старший группы. – После дела отметим наше воссоединение.

– Правильно решил! – поддержал его Борис. – С этой зарвавшейся сучкой ты только геморрой бы нажил, это я тебе точно говорю!

Машина, за которой ехал Борис, остановилась у супермаркета. Из нее вышли Стрижко с шофером и отправились вовнутрь здания.

Через пять минут они вернулись. Водитель нес огромный полиэтиленовый пакет.

«Волга» снова сорвалась с места, вызвав недовольный гудок проезжавшей мимо «Тойоты», и полетела к Соколовогорскому поселку.

– На Усть-Курдюмский тракт сейчас пойдут, – со знанием дела заявил Борис.

– На дачу собрались!

Но, к немалому его удивлению, машина, повернула в направлении Тарасовского аэропорта, затем, миновав его, – в сторону поселка, носящего название Молочка.

Около остановки Елочки машина повернула к группе коттеджей, выделявшихся шикарным тропическим островом среди болота прижимистых стареньких домиков, скупо освещенных одинокими фонарями. Двух– и трехэтажные дворцы, наоборот, утопали в море света. Перед чугунной оградой одного из них и остановилась «Волга», припарковавшись около шикарного серебристого «мерса» последней модели. Эдди про себя отметил, что обилие тачек, преимущественно зарубежных, свидетельствует, что у хозяина сегодня порядком гостей. Наверняка какое-нибудь торжество.

«Непонятно только, что мы-то тут делаем», – вздохнув, подумал он.

Словно угадав его мысли, Борис, повернувшись к Игорю, недовольно пробурчал:

– Чего мы тут торчим? Погнали по домам! Пока они пьянствовать закончат, утро уже будет!

– Заткнись! – одернул его Игорь. – Шеф велел до конца ждать! Значит, будем ждать, где бы они ни мотались сегодня!

– Слушай! Через пять минут они точно не выйдут, давай сгоняем пожрать купить! – взмолился Борис. – Я сегодня последний раз утром ел!

– Слушай, Эдди! Мы по-быстрому за хавчиком сгоняем, а ты тут покури пока. На тебе трубу, – он протянул свой сотовый фотографу, – номер Борька знаешь?

Тот утвердительно кивнул.

– Так в случае чего звони, мы мухой прилетим! Да оставь ты фотоаппарат в тачке, не будешь же с ним ночью среди елок болтаться! – Ребята невольно рассмеялись над Эдуардом, машинально чуть не прихватившим с собой верный «Никон».

– Привычка, – буркнул он, досадуя на свой промах, и вылез из машины.

Шум мотора вскоре затих в темноте. Эдик хотел закурить, но вспомнил, что зажигалку он отдал в кафе Игорю и тот позабыл ему ее вернуть. Он повертел в руках сигарету и, подумав, направился в сторону двух мужчин, стоящих около темной «Хонды» и весело беседующих о чем-то своем.

Подойдя ближе, он услышал обрывок фразы: «…ну теперь Карабан до утра гулять будет!» При появлении фотографа оба разом замолчали. Услышав просьбу, один щелкнул зажигалкой. Прикурив, Эдуард, провожаемый пристальным взглядом примолкнувшей пары, решил обойти коттедж, осмотреть его со всех сторон. Так же, как и Борис, он не верил, что Валентина со своим сегодняшним кавалером быстро покинут гулянку, развернувшуюся к тому времени вовсю.

Через балкон второго этажа музыка громкой волной вываливалась в темноту переулка. К ней примешивался громкий смех, визг, топанье – в общем, все атрибуты российской гулянки, когда сперва пьется и жрется немерено, а потом начинаются танцы до упаду, битье посуды и пьяных морд. На случай последнего в саду, да и наверняка в самом особняке было расставлено изрядное количество крепких молодых людей в белых рубашках с короткими рукавами и темных брюках.

С тыльной стороны этот мини-дворец не был освещен. Красивые фонарики располагались по всему периметру ограждения, состоящего из квадратных столбов красного кирпича и кованой решетки, закрепленной между ними, но работали только те, что находились с фасадной стороны здания.

Эдуард завернул за угол. Левая сторона тонула в полумраке. Светилось лишь одно окно на первом этаже. Через плотные портьеры свет скупо выбивался наружу. Эдуард дошел почти до следующего угла и, затянувшись, отправил щелчком чинарик в темноту. Тот прочертил дугу и пропал во мраке.