Сказки Даймона - Мария Хроно

двадцать второго ноября? Мне просто это число отчего то кажется важным…

Девочка лишь молча пожала плечами и снова зарылась в тетради.

Раздался звук открываемой двери.

– Папа сегодня рано, – сказала Анна и было уже направилось к двери, чтобы встретить мужа. Но стоило ей выйти из кухни в коридор и там сразу же погас свет. Дверь почему-то все еще была закрыта, а стоило ей обернуться, и Анна испугалась – всего шаг отделял ее от кухни, она это знала. Но этот шаг визуально разделился метров на двадцать. Казалось, что коридор вытянулся, превратился в темный тоннель, в конце которого уменьшающимся огоньком горела кухня с сидевшей за столом Линой.

– Что происходит, – вскрикнула девушка и ответом на ее вопрос послужил серый образ – серыми линиями – контурами, словно выцарапанный в окружающей тьме, рябивший штрихами, подобно изображению в старом черно-белом телевизоре он появился из ниоткуда.

– Привет, – его лицо растянулось в улыбке. – Я твой старый знакомый, вылез из-под земли тебя проведать. На самом деле мы знакомы ближе, намного ближе чем ты помнишь. Я ведь подарил тебе твою мечту. Только, дорогая моя Анна, к моему сожалению пришло время за нее заплатить.

Она вспомнила то что никогда не забывала – то странное путешествие с Максом, когда они еще были детьми и это жуткое лицо, что ей снилось в кошмарах. Но она абсолютно, совершенно не помнила ни панику в пункте управления полетами, ни алые мигающие экраны и конечно не помнила этот кинжал, что, когда уже – в будущем, в прошлом, в настоящем испил ее крови.

Слезы ужаса и непонимания стекали по ее щекам, а Он грустно и одновременно с насмешкой улыбнулось.

– О, милая Анна, – нежным голосом проговорило чудовище. – Это день, когда твой любимый умер, но не умрет. Это день, когда ты умерла и умрешь снова. Ты решила обрезать ему крылья, чтобы он не стал ангелом, предпочитавшим тебе звездное небо, но сегодня ты сама станешь ангелом и спустишься со мной в Преисподнюю.

Глава 3. Рубедо

Мир в твоей ладони

Александр Михайлович стоял перед огражденной витриной. За толстым непробиваемым стеклом на постаменте в маленькой сфере, похожей на сувенирный шарик, вместо блесток и искусственного снега заполненный биллионами звезд находился целый мир. Эта, похожая на игрушечную, Вселенная – самая большая ценность Исследовательского отсека № 9, и Александр Михайлович был одним из немногих обладал доступом к ней. Несмотря на относительно юный для ученого возраст – всего 35 лет, он успел занять почетное место среди астрофизиков 25 столетия.

Вдруг, столь привычную тишину отсека нарушили торопливые шаги, детский смех и шушуканье, прерываемое раздраженным писклявым голосом Наставницы. Торопливом шагом, она подошла к витрине, грубо сжимая в своей огромной для женщины ладони, с длинными аляписто накрашенными ногтями маленькую ладошку мальчика. Он – хилый, низенький даже для своих лет, еле поспевал за ней, но наставница безжалостно тащила его вслед за собой.

Следом за ними, громко гогоча, шла орава крепких ребят. Внешне они были как на подбор – красивые черты лица, все спортивные, подтянутые, рослые, в общем представляли полную противоположность «заложника» Наставницы, хоть и были с ним одногодками.

– – Александр Михайлович, – учительница попыталась придать лицу самое, как ей казалось, кокетливо – обворожительное и извиняющее выражение.

– Простите, мы опоздали. Я понимаю, что у Вас и так мало времени, – она говорила громко, с расстановкой, делая значительное ударение на отдельные слова, как и подобает воспитательнице, – и благодарна, что Вы согласились провести эту экскурсию – она очень, очень важна для наших учеников. Вы, как образованный, образованнейший человек, сами понимаете, дети – наше будущее. Тут Наставница поняла, что залезла в какие – то словесные дебри и смутившись, запнулась.

– Вот, – раздраженно выстрелила она словами вперемешку с слюной из ярко накрашенного рта в сторону мальчика, так сильно дернув его за руку, что тот тихо пискнул от боли, полюбуйтесь, Миша, как всегда, в своем репертуаре. Он умудрился потеряться! И мне пришлось его искать, я же все – таки ответственна за них, забочусь, заношусь с ними, как наседка, но где его благодарность – другие дети, как дети, а от него одни проблемы: на прошлой недели, представьте себе, сломал школьный коммуникатор, вчера порвал свою форму из микронного волокна – ведь как это можно умудриться! А сегодня вот – отстал от группы и заблудился. Миша, извинись перед Александром Михайловичем! Это из – за тебя мы задержали его. Если я, твоя Наставница, мама, можно сказать, для тебя – не авторитет, то прояви уважение хотя бы к этому великому человеку.

Мальчик, весь покраснев от смущения, вышел вперед. – П.. П-Простите, – тихо сказал он, и что удивило ученого, вместо того, чтобы смотреть в пол, поднял голову и посмотрел ему в глаза виноватым взглядом (ну прям как котики на картинках в интернете). Мише показалось, что ученый ободряюще подмигнул ему в этот момент.

Сзади послышались злобные крики его одноотсековцев, но ему было не привыкать. За столетия человечество смогло создать поражающие воображение чудеса техники – межзвездные полеты, телепортация, мгновенное излечение ран – все, что раньше казалось раньше выдумками писателей-фантастов и существовало лишь в книгах и фильмах (которые заменили более продвинутые объёмные голографические аналоги), то, к чему так стремились люди, то, на что многие поколения величайших умов тратили свои жизни, стало явью, стало достоянием настоящего.

Контроль за репродукцией, как и многие вещи теперь был возложен на машины – и они неплохо справлялись с этой задачей (уж получше людей, вы мне поверьте). В доноры отбирались лишь представители с лучшим генетическим материалом, а все их недостатки клеточная инженерия сводила на нет. В итоге получались люди с уникальными физическими и умственными данными, практически не подверженные болезням, долгожители, способные выдержать тяжелейшие нагрузки.

Но в Родильном отсеке, хоть и редко, но порой случались сбои, и из-за них и появлялись на свет астенесы – так называли тех, чьи показатели силы, здоровья, ловкости, интеллекта – некоторые из вышеперечисленных или все вместе не достигали нормы, указанной в Протоколе 2.34.

Люди, создавшие удивительные машины, преобразившие планету до неузнаваемости, покоряющие далекие миры чужих звезд, несмотря на генную инженерию в чем – то остались такими же, как и много веков назад. Общество все так же, как и прежде, даже с большим неистовством отвергает тех, кто отличается от нормы, превращая непохожих на большинство в изгоев и горе тому, кто из –