Фельдъегерь. Книга 2. Рыцарь - Юрий Корчевский

– Редко кому из плена половецкого уйти удаётся. Стало быть, в выдержке и опыте вам не откажешь.

Алексей пожал плечами. Со стороны, мол, виднее.

– А друг-то твой что всё время молчит?

– Языка совсем не знает.

– Как мне его, немца, в дружину брать?

– Я переведу. А боец он сильный, не пожалеешь.

– И сколько же вам император платил?

– Пятнадцать золотых монет.

Князь покачал головой:

– Много у империи золота! Я столько не смогу. Дам по пять монет, крышу, харчи и вооружение. Коня, разумеется, и долю в трофеях – как и всем гридням.

– Нас устраивает.

– Договорились, – князь кивнул в знак согласия. С этого момента оба рыцаря числились дружинниками.

Когда на площади собрались селяне, князь их выслушал. Столько людей потеряно, скота – есть ли другой убыток? Потом деревенские выбрали старосту, и князь их выбор одобрил. После постигшего село несчастья Владимир Мономах уменьшил оброк.

– Едем.

К рыцарям подошёл дружинник:

– Берите заводных коней и не отставайте.

Едва рыцари сели на коней, князь, а следом за ним и дружина сорвались с места.

Скакали пару часов, распугивая встречных, и уже в полдень въезжали в Чернигов. Старший дружинник Никифор провёл рыцарей к воеводе, Дмитро Иворовичу, представил. А потом уже к оружейнику сопроводил, где с Конрада сняли мерки для приготовления кольчуги. Шлем подобрали сразу же. Затем им подобрали коней, сёдла, сбрую и, наконец, провели в воинскую избу, познакомили с дружинниками.

Для князя каждый воин, тем более – опытный, был ценен. Дружины были невелики, и так расходы на них большие. Достаточно сказать, что великий киевский князь Святополк Изяславич в битве с половцами на Стучне смог выставить дружину в семьсот воинов. У удельных князей дружины были куда как скромнее. На беглый взгляд Алексея, воинство у Владимира не превышало двух сотен.

Всё лето и осень князь с дружиной отбивал набеги половцев на черниговские земли. Благо ещё было – приходили грабители силами малыми: по полусотне, сотне, редко число их доходило до двухсот. И приводили своих воинов либо мелкие ханы из неродовитых семейств, либо простые сотники.

Пока сил отбиваться хватало, но каждая схватка уносила жизнь нескольких дружинников. Из крестьянских семей брали желающих добровольцев, от коих отбоя не было, поскольку дружинник в иерархии стоял куда выше обычного смерда. Тому и на поле гнуться надо, и подати с оброками платить. Да и перед внезапным наскоком половцев смерд беззащитен. К тому же удача от погоды зависела. Ударит засуха или пройдёт градобой – чем оброк платить?

А дружинник княжеский живёт на всём готовом: жильё, питание, лошадь, оружие – всё даёт князь. Но и владеет телом и душой гридня безраздельно, посылая его на бой. И не откажешься, клятву верности приносил. Только гибли в бою в первую очередь именно новички. Опыта и мастерства мало, одной храбростью их не заменишь. А обучить смерда воинскому мастерству – дело долгое, на годы.

Потому в дружине опытные бойцы – вроде рыцарей – сразу уважением пользоваться стали, особенно после первых совместных боёв. Тренировались в свободное время много, бились на деревянных мечах, занимались борьбой, метали копья на точность и дальность.

С первого же полученного жалованья Алексей заказал у оружейника секиру. Полюбил он это грозное оружие. Саблю половецкую сменил на другую, из трофеев, что в запаснике хранилась. Выделки то ли персидской, то ли ещё какой, но работы восточной, поскольку вязь арабская по клинку шла. Знатоков языка не было, и перевести надпись никто не мог. Русские дружинники предпочитали мечи, как и Конрад, в бою это оружие давало некоторое преимущество: клинок длиннее, и за счёт веса саблю половецкую отбить легче.

Но в определённых условиях достоинства меча превращались в его недостатки. Тяжёл, в бою рука быстро устаёт; сабля же маневреннее. Кроме того, русский меч, в отличие от европейского, кончик лезвия имел тупой, зачастую закруглённый. Меч – оружие рубящее, иногда – колюще-рубящее. Саблей же можно и колоть, и рубить. Однако мечом за несколько ударов можно любой щит противника развалить, что сабле не под силу. А испытавший секиру в бою Алексей считал, что она лучше, страшней для врага, чем меч и сабля. Защититься от её ударов невозможно, раны наносит страшные, один недостаток – она ещё тяжелее меча, и потому инерция велика. И защищаться секира позволяет. Повернул её за рукоять, подставил лезвие плашмя под удар – и всё. Вражеская сабелька только хрустнет, а секире хоть бы что, только держи крепче.

Зиму они провели в спокойствии. Оброк и дань собраны, половцы зимой в своих юртах войлочных сидят, в походы не ходят. Нет зимой корма лошадям, и дорог в степи нет – попробуй через сугробы пробиться. Лошадь через полверсты запалишь, только и всего. Потому дружинники новичков натаскивали, причём не жалея. Если новичка, который в строю рядом, сразят, то и защиты от противника с этой стороны не жди. Вот и бились деревянными мечами всерьёз, до синяков и шишек, сбивая в кровь пальцы.

Конрад за полгода речь русскую усвоил. Сначала ругательства, потом слова попроще, ну а потом и бытовую речь. Говорил он с жёстким немецким акцентом, но вполне сносно.

А по весне, как только подсохли дороги, к Чернигову подступила большая рать. Несколько тысяч половцев, а с ними со своей дружиной князь Олег Святославич, бывший одно время князем Волынским, а затем – Тмутараканским. Однако княжение в Тмутаракани шаткое, на перекрёстке многих путей и интересов сильных мира сего княжество стоит. Давно Олег Святославич зубы точил на Чернигов, которым когда-то владел его отец. Вот и привёл он давнишних врагов русских.

Городские ворота запереть успели, хотя подошли враги неожиданно и быстро. Князь с дружиной в городе был. А вот селяне попрятаться – в лесах или в город уйти – не успели.

Владимир, князь черниговский, поднялся на городскую стену. Перед воротами, в некотором отдалении, чтобы стрелами было не достать – знамя Олега Святославича и его небольшой, в пару сотен сабель, дружины. А по обе стороны – тысячи всадников половецких, и уже дымы в окрестностях поднимаются. Богатой казны князь Олег не имел и половцев привёл, рассчитывая отблагодарить их, расплатиться только трофеями да пленными.

Заметив на стене Владимира, прозванного Мономахом по имени матери, дочери византийского императора Константина IX Мономаха, от Олега поскакал к воротам всадник, неся на копье белый флажок, обозначающий переговорщика.

– Князь Олег Святославич поклон передаёт!

– Разве с поклоном вместе с половцами ходят? Почто язычников привёл на нашу землю?

– Земли эти издавна Святославичей были! Олег добрым словом просит уйти, освободить престол. Не хочет он, чтобы кровь русская, православная пролилась.

– По своей воле не уйду. Не самолично на престол сел, посажен на город сей великим князем киевским!