Вальс над бездной - Наталья Калинина

– Если Инга что-то увидела, значит, тому и быть, – закончил свой рассказ Дохновский. – Она почти никогда не ошибалась.

– И что Инга увидела на этот раз? – спросил Дэн, интуитивно поняв, что ради этого и был затеян долгий разговор.

– То, что Лиза в опасности. Подробностей Инга не увидела, но поняла, что ее падчерице что-то угрожает. Поэтому позвонила мне. Дэн, если вы действительно любите мою племянницу, если она на самом деле вам дорога, то вы не станете рисковать ее жизнью, – забил последний гвоздь Дохновский. Дэн медленно поднялся из кресла.

– Я понял. Спасибо за откровенность, Вадим.

Не попрощавшись, он вышел из кабинета. Прошел, шатаясь, будто пьяный, по бесконечному коридору и спустился на лифте в холл. Улица встретила его будничным шумом, теплом и яркими бликами, отражавшимися в машинных стеклах. Солнце застенчиво проглядывало, как сквозь вуаль, через ажурную зелень распускавшихся деревьев. Город утопал в красках и радостно раскрывал объятия навстречу весне. Только у Дэна настроение было траурно-черным.

Он вернулся домой, бросил на столик в коридоре ключи от машины и сунул в ванной голову под кран. Но сколько он ни стоял так под холодными струями, пытаясь «отрезветь» от отравивших его слов Дохновского, мысли оставались путаными. Дэн физически чувствовал, как его жизнь в эти дни разбивается на остроугольные осколки и как некто невидимый топчет их гигантской ступней, превращая в пыль. Было ли ему так плохо, когда он увидел Лизу с ее сокурсником и принял его за ее пару? Уже не помнит. А казалось, запомнил ту боль на всю жизнь.

Он завернул кран и вытер волосы полотенцем, оставив их взъерошенными. Из зеркала на него глянул кто-то чужой – с больным взглядом, с горькой складкой возле рта и бледной, несмотря на еще не смывшийся загар, кожей. Дэн погасил свет и вышел из ванной. Он не знал, куда себя деть, как избавиться от бродивших по кругу одних и тех же мыслей. Включил компьютер в надежде переключиться на работу. Но погасил, даже не открыв рабочих файлов. Этот день, пожалуй, оказался самым длинным в его жизни. А впереди ожидала такая же полярная ночь. Опять разболелась рука – сильно, до нестерпимой ломоты в костях. И Дэн невольно подумал, что и Лиза останется с ним вот так – фантомной болью.

Устав кружить бесцельно по комнатам, он отправился на кухню – не потому, что проголодался, а чтобы чем-то себя занять, и вытащил из холодильника упаковку с говяжьими стейками. Дина, которую беспокоило то, что он зачастую во время работы питается бутербродами, одобрила бы. Дэн спохватился, что не позвонил подруге, и взял телефон. Но тут раздался звонок в дверь. Похоже, Дина не выдержала его молчания и приехала. Дэн вытер руки о полотенце и вышел в коридор. Но когда открыл дверь, увидел на пороге Лизу.

* * *

– Могу я войти? – неуверенно спросила она, потому что Дэн, в растерянности застыв у распахнутой двери, даже забыл поздороваться.

– Да, конечно, – спохватился он и посторонился, пропуская ее. Лиза переступила порог и мельком скользнула взглядом по обстановке прихожей. Ничего лишнего. Маленький столик для ключей, закрытый шкафчик для обуви и встроенный одежный шкаф. Она неловко улыбнулась взиравшему на нее с удивлением Дэну. Видеть его в домашней обстановке и в домашней одежде – мешковатых вытертых джинсах и свободной футболке с эмблемой известной рок-группы – было непривычно, но трогательно. Перехватив ее взгляд, Дэн расценил его по-своему: поспешно пригладил волосы, решив, что они растрепались, и поправил очки.

– Как ты меня нашла? – ожидаемо спросил он.

– У Дины спросила, – пожала плечами Лиза, будто в том, чтобы узнать его адрес, не было ничего сложного. На самом деле ей пришлось не только написать Дине, но и достоверно объяснить, почему ей нужно разыскать Дэна. Дина ответила, что напугана молчанием Весенина. И дала адрес.

– Ясно, – ответил Дэн и кивнул в сторону кухни. – Пойдем туда?

Лиза сняла балетки, нервно одернула подол платья и отправилась за хозяином квартиры. Кухня оказалась большой и светлой. Похоже, тут поработал дизайнер, потому что все было очень органично и эргономично, без лишних деталей. Больше всего Лизе понравилось то, что подоконник был сделан в виде барной стойки. Хорошо сидеть ночью за таким подоконником-столом, глядеть с высоты на огни других домов или что-то печатать на ноутбуке!

Дэн же тем временем, словно не замечая ее любопытства, бросил на стоявшую на огне сковороду мясные стейки.

– Я ненадолго, – спохватилась Лиза. Он пожал плечами, будто ему было все равно, надолго она или нет. Отвернувшись к плите, Дэн посолил мясо, посыпал его какими-то специями, и в воздухе вскоре разлился дразнящий аппетит пряный аромат.

– Надеюсь, ты не вегетарианка. Потому что я и на тебя готовлю.

– Не вегетарианка, – улыбнулась Лиза, хотя Дэн отошел к плите и не видел ее лица. Она отодвинула высокий стул и присела, развернувшись так, чтобы ей было видно Дэна. Ей нравилось смотреть на него – на его спину, затылок, на мелькавшие во время готовки голые руки. На то, как он двигается: переворачивает мясо, достает салатницу, убирает на место перечницу. И все же было в его нарочито непринужденных движениях что-то неестественное. Дэн был напряжен, натянут, как струна, молчалив и сосредоточен.

– Ты на меня сердишься, – не выдержала Лиза его звеневшего молчания. Дэн наконец-то обернулся и удивленно вскинул брови.

– Сержусь?

– За то, что я так отреагировала.

Он качнул головой и открыл дверцу холодильника.

Не нужно ей было приезжать. Лиза кожей чувствовала разлитое в воздухе напряжение. Но Дэн оставался единственным, с кем ей хотелось поговорить. С кем она могла поговорить. И хоть сам разговор казался непростым и с какого краю подойти к нему, она не знала, Лиза приехала сюда ради него.

День у нее выдался хуже некуда. Вернее, дни – с тех самых пор, как она убежала от Дэна. На следующее утро в Интернете уже вовсю трепали его имя. И новость обрастала грязью, как катившийся по склону ком. Лизе было больно видеть это и чувствовать свою вину. Но хуже всего было вспоминать свою реакцию на признания Дэна. День Лиза проходила в сомнениях: то умирая от желания позвонить ему, то цепенея от страха вновь испытать в его обществе ту страшную ненависть. Она так и не позвонила ему. А сегодняшнее утро началось со звонка Инги. Мачеха категорически запретила ей приближаться к Дэну. И дело было не только в публикациях, которые Инга прочитала, но и в том, что во сне она увидела гибель падчерицы. Лиза, как могла, успокоила мачеху и не стала рассказывать ей о пережитом ужасе – внезапном желании вонзить в Дэна нож. Потом в университете ее встретила рассерженная Алена. Оказывается, подруга прошла пробы, но отец запретил ей участвовать в съемках. Лиза пыталась оправдать перед подругой Дэна, но Алена отрезала, что это уже не имеет значения. Скандал раздут. Имя автора книг замарано еще больше. И отец Алены, продюсер Скворцов, грозит вообще остановить съемки сериала. Федоров не разговаривал с Лизой и всячески избегал ее. А Барашов прямо обвинил в том, что она разбила их компанию. Лиза еле досидела до последней пары и, когда Дина написала ей адрес Дэна, сразу же поехала к нему.