Играть, чтобы жить. Книга 5. Битва - Дмитрий Рус

Я же чуть насторожился. Вытирая кровящий нос по дворовому — рукавом, ощутил песочный скрип и эффект наждака. Уж не пытается ли моя кровушка кристаллизироваться? Все ж таки я далеко ушел по лестнице в небо.

Чур, меня, чур! Только этого еще не хватало — отловят, поставят в стойло, и начнут цедить по капле. Каждый процент к иммунитету бесценен, в Друмире и за меньшее садят на рабскую цепь.

Воровато оглянувшись, стряхнул песок с рукава.

Привлек внимание народа риторическим вопросом:

— Так говорите Павший не спешил на помощь?

Офицеры согласно и обижено загудели. Такой подляны от главы пантеона никто не ждал. Когда не надо, то он вечно нервирует соклановцев своим присутствием — сидит на ступенях Первохрама и жмурится на солнышко прокурорским взглядом. А как реальная нужда настала, то мелькнул лишь на мгновенье — схватил скандалящую бабу в охапку и срулил в небесные дали!

— Ну-ну… — многообещающе протянул я, работая на публику и набираясь решимости как перед важным звонком начальнику.

Усилием воли вдавил пиктограмму «Обращения к Богу».

— Неназываемый!

Тишина…

— Але, директор!

Молчание…

Напряженно вслушиваясь во вселенский эфир, я словно из-за закрытой двери уловил звуки далекого семейного скандала.

Хрена-се, меня на запчасти разбирают, а они там отношения выясняют?

— Триста одиннадцатый, твою кристаллическую душу бога мать! — гаркнул я с яростью, сшибая невидимые таблички «Не беспокоить» и заставляя вздрогнуть соратников.

— Что?! — немедленно прилетело в ответ, с не меньшей злобой лупя мне по мордасам, и вышибая веер кровавых брызг из разбитых губ.

Сплюнув бордовый комок, я оскалился:

— Отвлекись от юбки, у нас война! Первожреца чуть не просрал, меня Ллос два месяца в Чертогах на запчасти разбирала, а до тебя не доораться, покровитель небесный…

Заканчивал я уже значительно тише, но с ноткой легкого презрения. Шел ва-банк, ибо реально — Павший не прав!

Эхо скандала накрыло меня с головой. Эх, говорил мне батя — не лезь в чужие семейные разборки. Они-то помирятся, а вот ты по-любому останешься крайним.

Истеричные нотки Макарии обрубил звук смачной пощечины. Все, алес капут! Свидетельства такого позора богиня мне точно не простит!

Фигура Павшего материализовалось одновременно с коротким хуком в мою многострадальную челюсть.

— Не борзей! — рявкнул Неназываемый. Но практически мгновенно смягчился, и чуть ли даже не извинился — Макарушка, суицидница моя олимпийская, жилы на кулак наматывала…

Ухватив меня стальными пальцами за подбородок, он внимательно и с тревогой всмотрелся в глаза.

— Да нормально все со мной! Я и не рассчитывал прожить всю жизнь и ни разу не получить по морде, хотя, хотелось бы пореже…

Мотнув головой, попробовал вырваться из божественной хватки и сплюнуть зубное крошево.

— Хрен там нормально… — сплагиатил Павший мое выражение и парализовал борзого Первожреца одним щелчком пальцев.

Бог неожиданно стал очень серьезным, наморщил лоб, глаза превратились в амбразуры дота. Жестом шарлатана-экстрасенса он вскинул руки, и меня придавило мегатонным энергетическим прессом.

Физическое тело пропускали сквозь мелкое магическое сито. С невероятной скоростью Первожреца разбирали на молекулы, каждую из которых внимательно осматривали, протирали тряпочкой и бережно возвращали на место.

Меня буквально выворачивало наизнанку, черный пот выдавливало сквозь поры. Блестящие ониксовые бусины выпускали хитиновые лапки и осыпались на землю крохотными злыми паучками.

Мои глаза от ужаса лезли из орбит, в горле подымался тяжелый шевелящийся ком.

Павший взмахнул жестом дирижера, парализация мгновенно отступила, и меня пригнуло к земле, выворачивая пенящейся жижей и огромным мохнатым пауком — черной вдовой с крестом во всю спину и полными ненависти глазами.

Я отшатнулся и позорно рухнул на задницу. Нога Неназываемого с хрустом раздавила членистоногую тварь, на жвалах которой уже набухала дымящаяся мутная капля.

При взгляде на мохнатые гнойные остатки, меня стошнило еще раз, теперь уже по настоящему, без угрюмых магических спецэффектов.

— Скриншот… Первый блюющий в Друмире. Премия в десять тысяч золотом… — ошарашено пробормотал Младкор.

— Сотри нах… Удавлю… — только и смог прошипеть я, с благодарностью принимая от Аналитика флягу и торопливо полоща рот.

Пулеметная очередь персональных гейтов заставила меня поднять голову. Е-мое, этим-то что надо?!

В оседающей пыли перед нами материализовалась боевая пятерка вирткопов-силовиков и набивший уже оскомину старший инспектор Ник Макойл.

— Виртполиция, никому не двигаться! Идет операция задержания! — с явным наслаждением проорал мент и мгновенно всадил в меня синюю кляксу парализатора из служебного артефакта-разрядника.

Да что за день такой?! Рядом засверкали вспышки — полицаи не церемонились, мгновенно подмораживая бойцов Дальнего Поста и моих офицеров. Конечно, формально, юридический ИскИн компании оправдает их действия. Прямой приказ не двигаться нарушен — ребята моргали, продолжали начатое движение. В общем — оказывали яростное сопротивление.

Ухватив меня за волосы, и до хруста задрав голову вверх, Макойл улыбнулся мне в лицо:

— Ну что, добегался дружок? А я ведь предупреждал!

Насладившись триумфом момента, он перешёл на официальный тон:

— Лаит, регномер персонажа 066312901. За многочисленные нарушения правил ЕУЛЫ и игнорирование административного наказания в виде 30-ти суточного бана, ваш аватар будет подвергнут аресту и перемещен в вирт-тюрьму «Скала». Так как замена текущих координат через базу данных невозможна по техническим причинам, перемещение будет произведено посредством группы силового задержания.

Мысленно проклял пиндосов с их хамской привычкой играть не по правилам, а заодно покрыл матом Кремня и Настю, так некстати досуха выжавших из меня Искру. Слепо пошарив в душе, я зачерпнул жалкие остатки тепла, срывая с себя оковы заморозки, разгибаясь, перехватывая удерживающую меня руку и с удовольствием ломая хрупкие кости.

— Ты, Макойл, совсем дебил. Я же в цифре, какой нах бан?!

Жалобно морща от легкой боли лицо и со страхом глядя на висящую под пугающим углом руку, непривыкший к сопротивлению инспектор отшатнулся назад.

Вновь засверкали вспышки разрядников силовиков, надежно фиксируя меня на месте. Из-за презрительной гримасы на лице моя тушка заработала еще с пяток дополнительных плюх. Не беда, мне не привыкать, у сорвавшихся болевой порог высок и довольно быстро тренируется. Получая тысячи ударов во время ежедневного фарма, мы, бывало, неделями не вспоминали о боли, привычно воспринимая ее как горожанин — дерущий горло смог, или бедуин — пекущее солнце.