Rain. На страницах моего сердца - Оксана Головина

Но если Маргарита боялась признаться в их отношениях, то что скрывала семья? Результат проверки данных ДТП не давал покоя. Не давали его и слова брата. Во что же он влез? Что мог натворить? Мог ли совершить что-то настолько ужасное, что не решались рассказать? Нарушил закон? Из-за него кто-то пострадал? Что он сделал?!

Егор глубоко вдохнул и прерывисто выдохнул, пытаясь успокоить сердцебиение.

– Ты не совершил ничего плохого. Сказочные единороги на это в принципе не способны, – будто читая мысли, сонным голосом проговорила Маргарита.

– С чего ты взяла?

– У тебя такой вид, будто решил покаяться перед всем этим грешным миром. Лучше отвлекись на что-нибудь более интересное.

– Например?

– Рядом с тобой пьяная красотка в шикарном платье.

– И?

– Можешь бессовестно воспользоваться ситуацией. Будет повод потом покаяться. Если захочешь.

– Не боишься, что я действительно воспользуюсь ситуацией? – нахмурился он.

– Боюсь, что не воспользуешься, – её губы тронула улыбка, когда устроилась удобнее на сиденье, поправляя куртку.

– Ты сумасшедшая…

– Это твоя вина.

– Да ну?

– Je t’aime*…

Слова прозвучали тихо, как шелест ветра за приоткрытым окном. Но чувства пришли в смятение, и сердце затрепыхалось, как птица, с чьей клетки внезапно сдёрнули покрывало. Он не знал французского, но это не мешало знать отдельные слова…

Что мог ответить сейчас? Что ответить той, чьи чувства, возможно, так долго оставались неизменными? Тот, забытый он, наверняка сказал бы нечто похожее в ответ. Но теперешний испытывал лишь сильную симпатию. Она обретала оттенки влюблённости, лёгкие, хаотичные, мешавшиеся с пробивавшимися забытыми чувствами. Но это была не та любовь, о которой говорила Маргарита. Егор остановил машину в подземном гараже её дома, продолжая отрешённо сидеть, положив руки на руль.

Но возможно… возможно… к чёрту всё… Он попытается разобраться с тем, что произошло в прошлом. Кто знает, вдруг память полностью вернётся? А может, и нет. Но всегда есть настоящее. Это то, что между ними действительно есть. Так стоит ли просто начать с него?

Егор отстегнул ремень безопасности, и под удивлённый взгляд Маргариты подался к ней. Едва касаясь, убрал прядь волос со лба, где с такого близкого расстояния был слегка заметен синяк. А затем большим пальцем стёр помаду с её губ.

– Ты мне нравишься. Хочу, чтобы знала это…

У её мягких губ был привкус вишни, оставшийся от помады. Куртка соскользнула с плеч Маргариты, когда обняла его за шею, отвечая на поцелуй. Как давно это было… Как давно он первым целовал её? Казалось, что в прошлой жизни. Или вовсе всё было сном.

Сейчас стало совершенно плевать на уставшие от каблуков ноги, на нывшую под платьем рану, или на то, что их могли увидеть. Разве что-то ещё могло иметь значение кроме нескольких сказанных им слов? «Ты мне нравишься». Звучало так, будто от смертельного яда в её крови внезапно нашёлся антидот…

_______________________________

Егор намекает на Пьера Безухова – героя романа Л. Толстого «Война и мир»

Je t’aime - Я люблю тебя (прим. пер. с французского)

Время было за полночь, когда остался один во дворе своего дома, отпуская такси. Егор поднял голову, привычно глядя на ночное небо. Но сегодня облака мешали увидеть звёзды, и те лишь изредка поблескивали, исчезая за тёмным покровом.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Егор обернулся. Пусто. Только мелкая тень мелькнула где-то у соседнего подъезда. Видимо чья-то кошка. Но ощущение наблюдения не пропало. Оно было таким же, как и во время ожидания Марго, когда стоял у крыльца того здания. Снова показалось? То ли нервы сдавали, то ли и правда на него пялились…

Затем Егор заметил в темноте дрогнувшую тусклую точку от горевшей сигареты и с некоторым облегчением вздохнул. Кто-то просто курил. Возможно, ждал кого-то или дымил перед тем, как идти домой. Только и всего… Решая лишний раз не искушать судьбу, Егор подошёл к крыльцу, собираясь войти в подъезд.

Подняться успел только на пару ступенек, когда чья-то сильная рука схватила за плечо, потянув назад. От неожиданности реакция была почти мгновенной. Егор перехватил руку, удерживавшую его, выкручивая её и разворачиваясь к нападавшему. Его колено впечаталось в живот парню, который зашёлся сиплым кашлем вперемешку с матом. Егора обдало запахом алкоголя.

– С ума… сошёл… чёрт… малой… ты…

– Вадим?..

К своему изумлению узнавая в «нападавшем» родного брата, Егор был и возмущён и напуган одновременно.

– Какого лешего ты подкрадываешься ночью? Чёрт… Тут даже света нет у подъезда. Ты… – он придержал Вадима, но тот пьяно пошатнулся, прижимая руку к животу.

– Откуда в тебе столько силы? Ты мне рёбра сломал…

– Я бил ниже.

– Скотина…

– Извини.

– Чего по ночам шляешься?

– А ты чего? – Егор встряхнул его за рубашку, вынуждая выровняться. – Напился чего?

Поодаль, оставаясь незамеченным ими, тлеющий огонёк сигареты описал дугу, и непогашенный окурок полетел в лужу. Незнакомец кинул последний взгляд на стоящих у подъезда братьев, отошёл дальше к деревьям и направился к оставленной у дороги машине. На мгновение его лицо осветил экран, когда приложил телефон к уху.

– Я нашёл его. Хочешь, сам всё сделаю?

– Я сказала тебе не лезть в это дело! – зло прошипел в динамике женский голос. – Убирайся оттуда, пока тебя не увидели!

– Ты ничего не можешь. Так дай мне…

– Мне заблокировать твои кредитки?

Выругавшись сквозь зубы, он убрал телефон. А стоило сесть за руль, как взвизгнув шинами, машина рванула с места, уносясь в ночь.

Вадим тем временем тяжело опустился на ступеньку крыльца, не собираясь слушать брата и возвращаться домой. Смиряясь, Егор сел рядом, ощущая под собой холод бетона.

– Где ты был? – глухо звучал голос Вадима. Он отрешённо смотрел на пустой двор, укрытый ночью.

– С другом встречался.

– Врёшь ведь, – не спрашивал, а сделал вывод брат.

– А ты где напился?

– С другом встречался, – пьяно ухмыльнулся Вадим.

– Врёшь ведь.

– Малой.

– Мм?

– Прости…

Не ожидая услышать сейчас нечто вроде прозвучавшего слова, Егор замер, затем тихо вздохнул. Он собрался что-то ответить, никогда не зная, как реагировать в подобных смущавших ситуациях. Но брат, не глядя на него, хлопнул себя по коленям и тихо выругался.