По законам чужого жанра - Дора Коуст

Если сравнивать нас обоих, то после знакомства с Соней я действительно понял, что я бегу. Бегу, будто боюсь не успеть, не сделать. Конечно, это приносит свои плоды, однако я, как и Соня, точно так же не вижу жизни. Она пролетает мимо меня, тогда как эта девочка просто стоит на месте. Будто замерла в одной точке, где ей привычно и все знакомо. Нельзя так жить – ни мне, ни ей.

– Доброе утро, – сдернул я с нее одеяло, ближе подгребая Соню к себе.

Такая теплая, такая нежная. Открыв веки, она протяжно застонала, пытаясь давить на жалость, но не тут-то было. Я не позволил девушке спрятаться под подушкой, хотя ее техническое отступление ползком мне очень понравилось. Округлые формы слишком аппетитно мелькнули перед моим лицом, а потому я без зазрения совести обнял ладонями ее ягодицы, подтягивая их к себе.

– Нет-нет-нет, пожалуйста, еще минуточку, – вцепилась Соня в подушку.

– Спи, моя девочка. Спи, – коварно протянул я, поглаживая ладонями ее притягательные формы. – Я тут и сам справлюсь.

Соню хватило ненадолго. Едва ткань ее нижнего белья поползла вниз, девушку с кровати как ветром сдуло. Тихо посмеиваясь, собирался присоединиться к ней в душе, но меня отвлек телефон. Звонил отец.

– У вас все нормально? Никак не мог до тебя вчера дозвониться.

– Все хорошо, – ответил я, подходя к окну.

Почти ничего больше и не напоминало о том, что совсем недавно люди прятались от стихии в подвалах своих домов, молясь всем богам, чтобы они не забрали их жизни и жизни их близких.

– Мы вылетаем завтра рано утром. В четверг в половине восьмого уже будем в столице.

– Замечательно! – не скрывал своей радости отец, наверняка подготавливая для меня новые задания. – Значит, в четверг я жду тебя в офисе…

– Нет, – тяжело вздохнул я, впервые на моей памяти отказывая отцу. – В четверг я весь день буду занят, поэтому не раньше пятницы.

Воцарилось молчание. Оно будто лезвием проходилось по моим оголенным нервам. Я ждал ответа, готовясь к тому, что мне придется отстаивать свою свободу, но, к моему удивлению, ничего такого не понадобилось.

– Хорошо, – ответил отец после некоторой заминки. – Тогда жду тебя в пятницу. Я чего звонил-то… На вечер назначена встреча с главой совета директоров банка. Лариса скинет тебе адрес и время.

– Сегодня? – поморщился я, потирая скулу. Эта встреча никак не входила в мои планы, потому что день я собирался посвятить Соне.

– Ничего такого. Все обсуждения мы перенесли. Дабор и его семья полетят вместе с тобой, а сегодня вам просто нужно познакомиться. Ужин и ничего более.

– А ты не мог начать с этих новостей? – Весь мой план рушился в одночасье. Соня не приемлет чужих. Не хотел, чтобы она чувствовала себя скованно.

– Все, мне некогда. Лариса сейчас все вышлет.

Звонок оборвался, а я по-прежнему стоял у окна, размышляя над тем, как бы выкрутиться из этой щекотливой ситуации. Нет, на самом деле не было ничего сверхъестественного в том, что нас пригласили в ресторан. Да и полет в компании Дабора и его семьи мы вполне переживем, но я не мог не думать о Соне. Для меня она вдруг стала важнее, чем слияние компаний и все прочее. Ее комфорт был первостепенен.

– Что-то не так? – выглянула ее сонная моська из ванной, игриво дразня меня обнаженной ножкой.

И ведь понимала, чертовка, как действует на меня. Слегка прикусывала нижнюю губу, явно о чем-то переживая. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять причины. Она тоже чувствовала некоторую скованность после вчерашнего, а я знал единственный действенный способ, чтобы вернуть в наши отношения прежние нежность и доверие.

– Все хорошо, но планы придется несколько скорректировать, – открыл я сообщение от Ларисы Ивановны, чтобы увидеть время и место встречи. Кто бы сомневался, что будет выбран престижный ресторан. – Ты готова?

– К чему? – улыбнулась Соня, делая шаг назад.

Она убегала, а я медленно надвигался на нее, желая поймать в свои объятия. То и дело стреляла взглядом, вызывая во мне вполне обоснованное желание. Белье все еще обнимало ее тело, но я собирался исправить это упущение в самое ближайшее время. Нагнав ее в один шаг, прижал к стеклянной стене душевой кабинки, не давая выбраться. Замерла в моих объятиях, глядя мне в глаза так открыто и даже трепетно. Эта робость появлялась в ней каждый раз, когда расстояние между нами неумолимо сокращалось.

До одури хотелось ее поцеловать, жадно впиться губами в ее губы, но я наслаждался ароматом ее волос. Этот запах неизбежно привлекал меня. Кончиком носа проводил по ее шее. Хотелось застыть, остановить мгновение. Соня плавилась в моих руках. Слегка дрожала от нахлынувших эмоций, а я так сильно желал, чтобы она мне верила. Верила и доверяла.

– Я люблю тебя, – проговорил я твердо, переплетая наши пальцы, прижимая ее руки к стенке душевой кабины, открывая ее тело, чтобы жадно оглядеть каждый сантиметр ее кожи, каждый плавный изгиб и даже все недостатки. Нет людей, у которых нет недостатков, но правда в том, что я любил даже их.

Для меня она была идеальной. Не такой, как все, но лучшей. Лучшей, чем кто-либо другой. Лучшей настолько, что не возникало даже мысли, чтобы сравнить ее с кем-то. А зачем? Свою маленькую девочку я уже нашел.

Вдох. Выдох. Я слышала собственное дыхание. Слышала удары сердец, что вторили друг другу, пытаясь догнать и даже перегнать. На осколки разбивался весь мир вокруг, тогда как для меня существовала только эта комната и только этот мужчина.

Взмах ресниц, рваный выдох и вздох – оглушительный. Протяжнее, чем всхлип. Кожа горела под чужими пальцами, но именно этого я хотела. Хотела еще со вчерашнего дня.

Мне было слишком мало объятий, слишком мало коротких нежных поцелуев, чтобы понять, что между нами все хорошо. Нужна была страсть, огонь, что разливался бы по венам вместе с кровью, обжигая изнутри и даря то самое тепло единения. Нужны были губы – не мягкие, не податливые, а клеймящие.

Щеки, нос, подбородок, веки… Нельзя назвать эту агонию поцелуями. Мы растворялись друг в друге. Я была счастлива, по-настоящему счастлива, блуждая в этом сумасшествии. Никита очерчивал ладонями мои бедра, с силой сжимал мою талию, жадно приникал губами к соскам, скользя языком по темным ареолам.

Дрожь пронзала тело, колкие мурашки ложились ковром на кожу, а в моей голове билась всего одна фраза. Никита признался мне в любви. Признался не впервые, но вчера я была не том состоянии, чтобы это осознать, а сегодня… Я так сильно ждала этих слов. Ждала с робкой надеждой, уверяя себя, что вчера я не могла ослышаться. Он так много вчера сказал, но эти слова были самыми важными. Женщины действительно любят ушами, хотя ценнее, конечно же, все-таки поступки, однако мне это было нужно. Как воздух, как вода, как его поцелуи.

– Люблю тебя… – слова дались легко.

Они были произнесены от чистого сердца, а потому и звучали как что-то правильное. Для них не нужно особое время или особое место. Я бы могла говорить об этом каждую минуту, каждый день, чтобы Никита никогда не забывал о том, что в этом мире есть человек, которому он дорог.