Желание под солнцем - Карен Робардс

– Ты можешь научить меня, так ведь? А укусила я тебя потому… потому, что ты напугал меня, и потому, что я думала, что… на самом деле люди ведь обычно так не целуются, нет? – закончила она с нотками любопытства.

– Боюсь, что да. – Ее наивный вопрос вызвал у него чуть заметную кривую улыбку. – То есть если они любовники.

Ее веки, дрогнув, опустились, затем снова поднялись.

– Любовники. Я всегда думала о том, чтобы иметь мужа, но никогда… любовника.

– У благовоспитанных юных леди обычно не бывает подобных мыслей.

– Но… как только мы покинем этот остров, ты вернешься в Англию, а я к себе домой, на Барбадос, и мы больше никогда друг друга не увидим.

– Это приходило мне в голову.

– Я буду скучать по тебе, Джосс. – Сейчас она не смотрела ему в глаза, сосредоточив напряженный взгляд на его кадыке.

– Я тоже буду скучать по тебе. – Слова прозвучали так, словно у него сдавило горло. Лайла вскинула на него глаза и беспомощно затерялась в изумрудных глубинах его глаз.

– Тогда не могли бы мы просто… побыть любовниками… пока мы на острове? Немножко?

На мгновение показалось, что он перестал дышать. Затем его руки сжались у нее на талии, и он закрыл глаза. Когда открыл их снова, зубы его были крепко сжаты.

– Ты не понимаешь, о чем ты просишь, – сказал он наконец. – Милая, с моей точки зрения, ничего на свете мне не хотелось бы так, как быть твоим любовником. Но ты… для женщины могут быть последствия.

Она нахмурилась:

– Какого рода последствия?

– Дети, – коротко ответил он и сделал глубокий вдох.

– О! – Лайла задумалась над этим. Она знала, разумеется, что результатом того, что люди женятся и вместе спят, бывают дети. Просто она как-то не применяла это знание к тому, что испытывала к Джоссу.

– Но существуют… вещи, которые мы можем делать. От которых не бывает детей. – Слова звучали так, словно их вытягивали из него против его воли.

– А от поцелуев бывают дети? От таких, как тот, которым ты поцеловал меня в ту ночь? Когда я укусила тебя?

И снова его губы изогнулись в вынужденной полуулыбке.

– Нет.

– Тогда ты мог бы поцеловать меня так и научить всему остальному, от чего не бывает детей.

– О Боже! – Он снова закрыл глаза, сглотнул, затем открыл их и уставился на нее напряженным взглядом. – Лайла, ты уверена?

Она кивнула. Он облизал языком внезапно пересохшие губы.

– Хорошо. – Это было не громче хриплого шепота. Медленно, словно давая ей время передумать, он опустил к ней голову, ртом чуть коснувшись губ. – Обними меня за шею, – пробормотал он, и она обняла. Сердце ее колотилось в груди, а колени стали ватными. Когда ее руки обвились вокруг его шеи, она шагнула ближе к нему… и в шоке взглянула вниз.

Большое торчащее нечто упиралось ей в живот. Мутная вода не позволяла ей увидеть, что это, но она уже поняла. Это была та таинственная часть его, которую она видела лишь мельком, когда он вчера ночью вышел из моря.

– Я оставил бриджи на берегу, – сказал он, правильно истолковав ее взгляд.

От сознания, что он обнажен, у Лайлы пересохло в горле. Рука ее соскользнула с его шеи вниз, по груди, нырнула под воду и отыскала этот его интригующий орган. Она дотронулась до него, обнаружила, что он горячий, твердый и вздутый, легко пробежав по нему пальцами.

– Тпру! – Он поймал ее руку и отвел в сторону. Взглянув на него, она увидела безумный блеск в его глазах.

– Я не должна… дотрагиваться до тебя там?

Он коротко кивнул. Потом склонил голову и поцеловал ее медленно и нежно, языком чуть касаясь линии губ. Она прижалась к нему, дрожа.

Джосс резко поднял голову, делая глубокий вдох, а она прильнула к нему, глядя на него огромными томными глазами.

– Думаю, у тебя была правильная мысль, в конце концов, – пробормотал он и снова подвел ее руку к себе.

– Я больше не желаю, чтобы ты был джентльменом, – приглушенно сказала она ему в плечо. – Ни к кому и никогда я не чувствовала того, что чувствую к тебе, и хочу, чтобы ты что-нибудь с этим сделал.

– Что-нибудь сделал, вот как? – Чуть заметная улыбка промелькнула на его губах и исчезла. Глаза его, встретившиеся с ее глазами, были одновременно нежными и печальными. – Как насчет того, чтобы научить тебя как следует целоваться?

Лайла кивнула, не доверяя своему голосу. Его ладонь соскользнула с ее затылка, затем погладила щеку, большой палец чуть коснулся нижней губы.

– Обещаешь не укусить меня? – хрипло прошептал он. Она снова кивнула, почувствовав, как часто-часто забилось сердце, когда он наклонил к ней голову. Вначале его губы коснулись ее губ так мягко, что она приподняла подбородок, чтобы углубить соприкосновение. Щетина, покрывающая его щеки и челюсть, царапала нежную кожу, но она почти не замечала. Все ее органы чувств были сосредоточены на нежном слиянии их губ.

Она ощутила учащающуюся дрожь где-то в глубине живота, почувствовала, как ослабли колени. Когда она затрепетала, он крепче обнял ее, прижимая к себе так, что она чувствовала его всего. Волоски у него на ногах были жесткими на ее мягких бедрах; поросль на груди мягко соприкасалась с ее грудью, которая была почти такой же обнаженной, как и у него, прикрытая лишь тонким слоем мокрой ткани. Потайная часть его тела снова была огромной и твердой и упиралась ей в живот. Теперь зная, что делает, Лайла больше не испытывала страха.

Вокруг них вода бурлила и шипела, но они даже не сознавали, где находятся. Она чувствовала лишь его одного, его тело на своем, его губы и язык, обучающие ее тому, о чем она никогда даже и не мечтала.

Его язык все еще был нежным посягателем, все еще поглаживал внутреннюю сторону ее рта. Лайла никогда в жизни не представляла, что такое неприятное действие может вызывать восторженный трепет от макушки до кончиков пальцев. Ведомый каким-то глубоким, первобытным инстинктом, ее язык шевельнулся и тоже погладил его язык.

Он застонал, потом поднял голову, отрываясь от ее губ.

– Что случилось? – Она открыла глаза и изумленно воззрилась на него. Его глаза были цвета темной, тлеющей зелени, горящие каким-то диким огнем.

– Это труднее, чем я думал. Я хочу тебя так сильно, что нет мочи.

– Да? – прошептала она. Он втянул воздух, стоя очень тихо, когда ее губы прижались к его губам. Когда он завладел инициативой, характер поцелуя изменился. Больше не осмотрительно нежный, его рот поворачивался на ее губах, а язык протолкнулся между зубов с дерзкой настойчивостью обладания. Его руки сжались вокруг нее с такой силой, словно он намеревался выдавить из нее весь воздух, но Лайла не возражала. Она была во власти новых, волнующих ощущений, дрожа с головы до ног, опьяненная этим новым миром чувств, с которым он ее знакомил.