Доктор Аддер - Кевин Уэйн Джеттер

Лиммит, вымотанный подъемом по, как ему казалось, милям лестниц и пролетов, только кивнул и пробурчал что-то в ответ. «Снова на вершину, – подумал он, – срань Господня».

Лифт ехал так долго, что Лиммит уж начал беспокоиться, не застряла ли машина между этажами. Активисты ОБС перебрасывались шуточками и довольно смеялись, точно праздновали удачную охоту.

Наконец дверцы лифта раскрылись. Впереди под серым цементным небом протянулось необъятное безлюдное море неподвижных автомобилей.

Двое товарищей Эндпойнта, напоследок пожав всем руки и дружески похлопав по спинам, отбыли к своим парковочным местам.

– Они живут в других комплексах, – пояснил Лиммиту Эндпойнт. – Этот – самый крупный. Каса-дель-Солитуда[8].

Дверцы лифта закрылись.

Они останавливались еще несколько раз, с неровными промежутками исторгая из кабинки других членов ОБС, и в каждом случае ритуал прощания повторялся; ковровые дорожки и пронумерованные двери тянулись в бесконечность. Наконец Эндпойнт с Лиммитом остались в лифте одни.

– Хорошо, что уже за полночь, – сказал Эндпойнт, глянув на часы. – Нас никто не заметит.

И снова лифт остановился. Эндпойнт вывел Лиммита за локоть в коридор, ничем не отличавшийся от остальных.

Только очутившись в апартаментах Эндпойнта, рядом с маленькой гостевой кухней, Лиммит вдруг осознал, сколько грязи на нем оказалось за время блужданий по Зумпфу и как он ужасно вымотался. Обоняние, изолированное от внешнего мира, стало улавливать смесь пота и сточного смрада, источаемую его телом и одеждой. «Я, наверно, выгляжу не лучше чумного бомжа», – подумал Лиммит и отстранился от сверкающих хромировкой поверхностей с теплым виниловым покрытием.

Эндпойнт снял гидрокостюм, положил в холщовый мешок и убрал в шкаф.

– Сюда, – показал он, открывая дверь небольшого санузла. Повернул регулятор душа, вытащил из банной корзины полотенце и халат. – Только не шуми, хорошо? Все спят.

Лиммит выждал несколько минут, глядя, как душевая кабинка наполняется горячей водой; от пузырьков шел пар. Потом осторожно открыл дверь и осмотрелся. Никого. Он тихо прошел через кухоньку и в коридорчик. Для пробы взялся за ручку двери – заперто. Сзади раздался кашель. Лиммит крутанулся на месте. Эндпойнт стоял в дверях кухни и целился в него из небольшого пистолета.

– Я, знаешь ли, не уверен, не сбился ли прицел, – сказал уже переодевшийся в полосатую пижаму Эндпойнт. – Я надеюсь, что ты сам в состоянии рационально оценить ситуацию.

– Я хочу вернуться на прежнюю дорогу, – спокойно отозвался Лиммит, – пока не потерял слишком много времени.

– Полно тебе, сынок. Что пара дней решит-то? Неужели мы, старперы, так много от тебя требуем? К тому же ты потеряешь куда больше времени, если я сейчас принужден буду прострелить тебе ногу. Или если мы снова пустимся за тобой в погоню. – Он положил оружие на этажерку и отеческим жестом обнял Лиммита. – Мальчик мой, ты просто смирись с тем, что на какое-то время придется тебе выполнять функции блудного сына. Осознал собственные обязанности – значит, повзрослел. А потом, если хочешь, возвращайся к тому, чем ты там был занят в канализации.

– Ну ладно, – ответил Лиммит. Позыв к бегству, к нисхождению обратно в теплую тьму канализации, миновал так же быстро, как и нахлынул.

Надо выжать из ситуации все возможное, решил он.

– Ладно, режьте своего тучного тельца.

После ванны Эндпойнт эскортировал его к другой двери. За ней была небольшая спальня с двумя кроватями. На одной лежала спящая фигура.

– Мой сын Эдгар, – сказал Эндпойнт, указав на нее. – Наш старший сын… покинул нас, ты понимаешь, что это значит. Но пока ты здесь, можешь воспользоваться его ложем.

Лиммита вдруг пронзила жалость к пожилому отцу.

– Утром, – продолжил Эндпойнт, – пожалуйста, храни молчание об истинных причинах своего присутствия. Моя жена и сын не знают про ОБС. Я им сказал перед уходом, что сын приятеля у нас переночует.

Помедлив, словно в раздумьях, не добавить ли что-нибудь, он все же развернулся и вышел в коридор, захлопнув дверь.

В неподвижном сумраке комнаты Лиммит стянул халат и скользнул под одеяло на свободной постели, на миг подивившись восхитительной мягкости белья. «Я на чистой постели не спал с самого Финикса, – прикинул он. – Как ни крути, а буржуазии не откажешь в известном обаянии».

Затем он услышал, как фигура на соседней кровати перекатывается с боку на бок и щелкает выключателем ночника на столике, разделявшем их. В свете лампы проявилась ехидная усмешка узколицего, тонкого в кости юноши.

– Ну и как тебе в блудных сыновьях-то? – спросил тот.

– Я думал, ты не в курсе, – ответил Лиммит. «Дальше-то чего ждать? – задумался он. – Такое впечатление, что у всех тут свои скелеты в шкафу, кроме меня».

– Может, папочка маму на понт и возьмет этой херней про отпуск, – сказал Эдгар, – но только потому, что она все время перед теликом на транках торчит. Какой еще, блядь, отпуск в округе Ориндж, куда тут на месяц пропасть из виду можно? В рекреации соседнего ЖК? Етить-колотить, да все мои друзья в курсе про своих папаш и ОБС.

– Правда? – сказал Лиммит. Его глаза закрылись сами собой, потом на миг открылись. – А то, что твой отец про это ОБС наверху рассказывает…

– О, может, так все и есть, – театрально ответствовал Эдгар. – Ну а вдруг мне про него известно то, что знают немногие?

– Например? – Лиммит волевым усилием вздернул упавшую на грудь голову.

Эдгар пожал плечами:

– Не беспокойся, кто бы ты ни был. Может, я тебе потом расскажу.

Он потянулся к ночнику и выключил его.

– Завтра в школу, – сказал он из темноты. – Дел много.

Лиммит заснул на середине его фразы и не дослушал.

Отдирая бандаж с лица, он осматривал себя в зеркале ванной. Крови под повязками не оказалось, лишь пара бледнеющих розовых полосок. «Мое лицо», – подумал Лиммит. Он взялся за углы раковины, пригнулся ближе к зеркалу, внимательно вгляделся. Зеркало. Еще один предмет, с которым Лиммит после Финикса дел не имел. Он ловил обрывки своих отражений, искаженных и каких-то незнакомых, на Интерфейсе, в витринах и в грязных окнах Крысиного Города. Теперь, однако, он обнаружил, что даже долгие скитания по Зумпфу не изменили его облик. Лицо не вытянулось и не заострилось, как обманывали его отражающие поверхности ЛА. Плеснув на кожу холодной воды, он почувствовал необъяснимое разочарование.

На кухне уже собралась с трех сторон центрального стола семья Эндпойнтов. Между Эдгаром и его отцом сидела, рассеянно улыбаясь, женщина средних лет в ярком цветочном халате. Когда Лиммит опустился на пустой стул с четвертой стороны, старший Эндпойнт сказал:

– Доброе утро.

Эдгар что-то пробормотал, не прекращая жевать. Женщина промолчала. Ее лицо почему-то насторожило Лиммита.