Дракон мелового периода - Анна Гурова

– Ты знаешь, что это за книга? – спросил он.

– Думаю, что это Книга Корина.

– Это она. – кивнул Джеф. – И хватит тянуть к ней шаловливые ручки. Она по праву принадлежит мне.

– По какому еще праву? По праву сильного?!

– По праву первооткрывателя! – рявкнул Джеф. – Книгу Корина семьдесят лет считали легендой. Вряд ли даже сам Корин понимал что он создал. Что такое книга Корина, в полной мере постиг только я! Это было внезапное озарение – такое же озарение, не объяснимое разумом, в двадцать восьмом году заставило Корина обратиться к книгам алхимиков, в которых он ни черта не понимал! Потом я потратил годы на поиски сведений: копался в архивах, защитил диссертацию, стал лучшим в стране специалистом по жизни и творчеству этого дурня Корина, чуть не создал фонд сохранения его наследия – и все ради того, чтобы найти одну засаленную тетрадку, которая, скорее всего, погибла в какой-нибудь печи еще в войну...

Я нашел ее десять лет назад. – продолжал Джеф. – В глухой деревне, на чердаке дома двоюродной внучатой племянницы Корина, среди личного имущества, которое академия переслала его тетке после гибели первого в мире мастера реальности. Среди прочего там была старая красноармейская шинель: а в ее кармане, свернутая в трубочку, и лежала тетрадь. Шинель тетка отдала своему сыну, а тетрадку сохранила ради обложки – мало ли понадобится кожа на заплатки. И тут я совершил непростительную ошибку. Поскольку я действовал в рамках научной экспедиции академии, мне пришлось сделать доклад о ее результатах. Я подробно раасказал ученому совету о своих нелегких поискам Книги Корина и под конец с идиотским торжеством продемонстрировал тетрадь в кожаной обложке. Меня похвалили, опубликовали доклад в научном сборнике, а тетрадь забрали в спецхран. С тех пор и до сего дня я ее не видел. Но в тот день, когда ее помещали в спецхран. – закончил Джеф, глядя мне в глаза. – она была целой и невредимой.

– Так вот почему ты стал сторожем! – воскликнула я, с увлечением выслушав его историю. – Дожидался удобного момента, чтобы вернуть ее...

– Я устроился сюда сторожем через год после того, как сгорела библиотека, именно с этой целью. – сказал Джеф. – А сгорела она через неделю после того, как была доставлена Книга Корина. Я с самого начала был уверен, что причина пожара именно в ней. Когда же оказалось, что библиотеку невозможно потушить, я уверился в этом окончательно. Тогда я уволился из академии и стал искать другие пути проникновения в недоступные ярусы.

– Например, через домены, да? Или через серый мир...

Джеф бледно усмехнулся:

– Не гадай, тебе все равно не понять.

– Не буду спорить. – примирительно сказала я. – Ты мне здорово помог. Сама бы сюда ни за что не пробралась.

– Не стоит благодарности. Ты мне тоже пригодилась. Вообще-то я собирался скормить тебя оборотню, – хладнокровно сказал Джеф. – А пока он будет заниматься тобой, пройти и взять книгу. Но все оказалось несколько проще, чем предполагал, и жертва не понадобилась.

От этого циничного заявления меня бросило в жар.

– Не воображай, что это для меня новость – стараясь сохранять внешнее спокойствие, ответила я. – Только вот я здесь, и никто меня не съел, и книгу мы нашли. И все напрасно – она не действует. Может, отдашь ее... на память?

Джеф неожиданно направил луч фонаря мне в лицо.

– А может, это ты отдашь вырванную страницу?

Жмурясь от яркого света, я отступила на шаг к двери. Джеф следовал за мной.

– Какую страницу?

– Не трать время на отговорки, я знаю, что она у тебя.

– С чего ты взял? Убери ты этот чертов фонарь!

– Тебе нужны доказательства? – Джеф отвел луч в сторону. – Изволь. Когда ты забралась в развалины, начался пожар. А я давно заметил: как только из библиотеки пытаются вынести какие-нибудь бумаги, пожар возобновляется. Вывод – ты что-то утащила. Надо было обыскать тебя сразу, но тогда мне было не до того. Второе – овчарка-оборотень. Кто-то поместил ее в библиотеку специально для охраны Книги Корина. Когда овчарка начала преследовать тебя в реальном мире, тогда у меня впервые возникли подозрения, я побывал в твоей квартире и устроил небольшой обыск – извини, если напугал. И наконец, на следующий день, после того как ты от меня ушла, я отправился в библиотеку, спустился к завалу на третьем ярусе и частично разобрал его.

Я затаила дыхание. Джеф заметил мое волнение, и зубы блеснули в усмешке.

– Да-да! Там под штукатуркой лежал труп. Он был почти не поврежден – наверное, вора оглушило, а потом он задохнулся в дыму. В правой руке он сжимал клочок бумаги. Хочешь знать, что там было написано? Джеф достал из кармана обрывок листа. Он выглядел братом-близнецом моего.

"Ночью 21 августа 1928 года я проснулся в мастерской, где обычно ночевал в теплое время года, чтобы не тратиться на съемный угол, и увидел, что на верстаке расцвел золотой цветок, похожий на огромный лютик. Я слегка удивился, поскольку в то время по заказу Наркомпроса работал над «башней солнца». Вдруг я услышал голос цветка;

«Матвей! Возьми перо и запиши то, что я скажу». И он начал говорить, а я записывал; «Черное – безлунная ночь; белое – восход луны; красное – утренняя заря. Из хаоса тьмы является совершенное; в свете луны разрозненное становится целым, а тайное – явным; рассвет несет преображение, необъяснимое и неизъяснимое словами. Звезды говорят мне, что настало время пробуждения. Я открываю глаза...»

«Я выхожу из тьмы луны...» – мысленно продолжила я.

– Признайся, где вторая половина страницы. – настойчиво повторил Джеф. – Я ведь не отступлюсь, сама понимаешь, Я всю жизнь потратил на поиски этой книги. Я не злодей и не испытываю к тебе никакой враждебности, но если ради этого клочка бумаги понадобится тебя убить, я не задумаюсь ни секунды. Если отдашь обрывок добровольно, я выведу тебя отсюда хоть сейчас. Если нет – просто унесу книгу, а тебя оставлю здесь. Возможно, лет через десять завал все-таки разроют. Не знаю, удастся ли опознать твои кости...

Я заколебалась. Умом я понимала, что положение безвыходное и надо соглашаться. Но при виде Книги Корина в руках Джефа во мне разгоралось иррациональное упрямство. Чего ради я сюда проникала – чтобы меня вот так кинули? Отдать? Ни за что! «Что же делать? – мучилась я. – Он ведь может просто обыскать меня. И, разумеется, найдет обрывок. Вот он, родимый, мокнет в сжатом кулаке. Сбежать? Джеф не выпустит... Он меня все равно не выпустит. – поняла вдруг я. – Зачем ему оставлять такого свидетеля? Он же понимает, что едва я отсюда выберусь, как сразу побегу в академию и все о нем расскажу. Ему даже убивать меня не надо. Как он сказал – просто уйдет...»

То, что последовало за этим озарением, возможно, было подсказано мне кем-то из иных сфер мира, но в тот миг я просто совершила спонтанный, отчаянный и бессмысленный поступок. Я выхватила из кармана обрывок страницы засунула его в рот и, давясь, проглотила.

Через мгновение Джеф осознал, что я делаю. С диким воплем ярости он налетел на меня и принялся разжимать мне челюсти. Но опоздал. Старая бумага мгновенно расползлась в неаппетитную кисловатую кашу. Я с трудом проглотила ее и показала Джефу язык. Сторож отшвырнул меня. Он выглядел, как буйный сумасшедший. Я упала на пол, проехалась по нему, подняв тучу черной золы, и осталась валяться, корчась от истерического смеха. Я смеялась и не могла остановиться, хотя и понимала, что через несколько секунд меня, скорее всего, просто придушат.