Попаданка. Колхоз – дело добровольное - Алёна Цветкова

Теперь, когда оказалось, что овощи ого-го как дороги и вполне сравнимы по доходам с сырами, энтузиазма у моих огородниц прибавилось.

Перед поездкой в город я весь день провела в поле. Все росло отлично. Огурцы стартанули, и собирали мы их вагонами. А я оставила на семена по несколько штук на каждой грядке. На следующий год будет больше.

Помидоры тоже радовали. Салина, конечно, до семи грот за короб не дотянула, но по шесть первые два короба продала. На семена я оставила по две-три помидорки каждого сорта. Немного, конечно, но лучше не спеша увеличивать площади, чем оказаться на следующий год неготовыми к огромным урожаям. И рабочих рук не хватит, и цена упадет, если будет слишком много, и для той же засолки технологи пока не отработаны. В банках-то я знаю, как солить, а в бочках никогда не пробовала. Бочку-то герметично не закроешь… или закроешь… смотреть надо. Экспериментировать.

Лука севка в тети Клавиных семенах было совсем мало. Так что я всю крошечную грядку оставила на семена. А вот чернушка радовала. На следующий год можно будет попробовать продавать. Чеснок я, вообще, растила из двух зубчиков, чудом затесавшихся в мешочке с луком.

Росли у меня и многолетние луки: батун, слизун и шнит. Но семян было совсем мало, и, вероятно, они были совсем старые, поэтому они пока не радовали. Росли хорошо, но было их слишком мало.

Вообще, многолетники явно не были в сфере интересов тети Клавы, и конвертики с семенами были куплены еще при царе Горохе и валялись на дне пакетика с семенами с полустертыми надписями. А еще были семена и вовсе в безымянных кулечках. Все это я посадила в своей школке, которой уделяла гораздо больше времени по сравнению со всем остальным огородом. Зато помимо луков, у меня росло по маленькому кустику щавеля, ревеня, мяты, чабреца, шалфея и еще каких-то трав, которые совершенно точно использовали в качестве приправ, но которые я пока так и не могла определить. Только предполагала, что это тархун, эстрагон, тимьян и розмарин. Правда или нет, не знаю, но называла я их именно так.

Еще, здесь же в поле, у меня росли кукуруза, пшеница, рожь, овес и ячмень. Их было немного, но я решила, что все оставлю на семена. Нет, хлеба, конечно, хотелось. Каши нормальной хотелось. Но как подумаю, сколько будущей каши и хлеба я могу съесть за раз, аппетит сразу пропадал. Нет уж. Лучше я еще годик помучаюсь на цветах, но зато потом смогу есть нормальную еду.

А вот кабачки, капуста, репа, огурцы и помидоры из моего огорода уже были в моем рационе, я оставляла себе немного. Колхозники пошли мне навстречу, хотя сами только дегустировали новые продукты, но не особенно ими увлекались. Я радовалась привычному вкусу и не понимала, почему дома мне не нравилась запеченная репа, или рагу с репой и кабачками, или просто тушеная капуста. А оладьи с кабачками на травяной муке оказались даже вкуснее, чем дома.

Морковь, тыквы, по паре кустиков арбузов и дынь, свекла красная и кормовая, подсолнухи, редька черная, понемногу фасоли и гороха, баклажаны, перцы— все отлично чувствовали себя на земле нового мира. И хотя я понимала, что не скоро их будет столько много, чтобы хватило всем, но… это же только пока. Когда-нибудь они станут здесь в Гвенаре такими же привычными, как и в моем мире.

А завтра я поеду в город. И это очень интересно, ведь кроме дворца его величества. где я была перепугана до полусмерти и ничего толком не запомнила, да этого вдовьего поселения, я нигде больше не была толком.

И мне вдруг нестерпимо захотелось завтра. Хотя бы просто посмотреть,что там есть. И еще я обувь хочу нормальную. Мои бедные ноги никак не привыкнут к деревянным башмакам. А в сапогах невыносимо жарко. Они все же осенние.

В город мы отправились рано утром. Поехали с господином Гририхом, ему нужно было по каким-то комендантским делам.

Я, конечно, волновалась, все же впервые в город местный еду. Ну, я там уже с его светлостью была, но это же не считается. Я тогда, вообще, ничего не соображала. Дома разглядывала, удивлялась схожести с нашими средневековыми городками. А на то что на самом деле важно, на людей, на быт, даже не посмотрела.

Салина и Рыска тоже волновались. Это было немного странно, однако я списала их волнение на то, что давно они в городе не были… ну, не по работе, а так, отдохнуть. Но вот, когда увидела явную тревогу в глазах господина Гририха, растерялась. А ему-то чего бояться? Неужели у нашего колхоза какие-то проблемы? Ну, вдруг мы что-то нарушили нечаянно… или дорогу местному олигарху перешли…

От таких мыслей и мне стало тревожно.

– Салина, – шепотом спросила я у подруги, – что случилось? Что вы все так волнуетесь?

– Как что? – ответила она, – мы же впервые в город едем не во вдовьих платьях. Вот и переживаем, как другие к этом отнесутся.

Теперь мне стало понятно. Конечно они нервничают. Мы же сейчас против устоев идем. И как я сразу не догадалась. А если люди не примут наши сарафаны? А если кривиться начнут? А то и камнями забросают? Средние века же! Кошмар меня подери, как же страшно!

Теперь и я волновалась тоже. Вот кто меня за язык тянул, а? Как там говорят, любопытство сгубило кошку? Вот примерно так я себя сейчас чувствовала. Сидела бы молча, наслаждалась бы солнцем, погодой, предстоящей прогулкой по ярмарке… так ведь нет… и зачем мне надо было все знать? Вот уж точно, меньше знаешь – крепче спишь.

Чем ближе мы были к городу, тем больше нервничали. И когда на воротах нас остановил стражник… вот почему я, вообще, никаких ворот не помню? Они, конечно, не каменные и скорее даже чисто символические, но есть же…

Салина с Рыской побледнели так, что почти слились цветом лица с белоснежными рубашками. А господин Гририх выпрямился, будто бы он на плацу перед командиром стоит, а не в телеге сидит, и сжал губы в ниточку. Я же, вообще, с трудом дышала. Если сейчас в нас кинут тухлый помидор или, вернее, тухлое яйцо, помидоров же здесь нет, то я прямо здесь и сейчас умру. Лучше смерть, чем снова в треклятое платье-мешок влезать.

– Здравствуйте, колхозники, – добродушно поздоровался с нами стражник. И хохотнул, – вы, господин Гририх, опять свою армию на ярмарку привезли? Что-то маловато в этот раз.