(Не) твоя - Виолетта Роман

ног. Как царапала его спину, когда он наконец-то вошел в меня. Меня накрывало волнами, я стонала так громко, что ему приходилось прикрывать ладонью мой рот. Я растворялась в нем, дышала им, я была с ним единым целым.

Даже после того как мы были обессилены, он продолжал трогать меня, ласкать. В комнате было темно. И мне сильно хотелось пить. Но я не хотела расставаться с ним на секунду. Лежала, уткнувшись лицом ему в шею, и вдыхала его аромат.

– Что там случилось с Крупицким? – раздалось тихое в тишине. Удивленная его вопросом, уже подозревая о том, что Грех осведомлен в ситуации, приподнялась на локтях, заглянула ему в глаза.

– Ты в курсе?

– Парни нашли на столе записку с его адресом. Наведались к нему в офис, пока искали тебя. Ты позвонила за секунду до того как я вышиб ему мозги.

Мне стало не по себе.

– Гера, мы решили с ним конфликт мирно.

Грех нахмурился.

– Он поставил тебе паленое спиртное. Ты хоть понимаешь насколько серьёзный косяк?

– Я все понимаю. Не заводись. Но есть ситуации, когда нет прямой вины. Он сам не знал об этом.

Грех насмешливо изогнул бровь. Привыкший решать все вопросы силой, он не может никак понять, насколько это неправильно.

– Что у тебя с Лапиным? Почему он так враждебно настроен? Ты виделся с ним раньше?

– Виделся, – ухмыльнулся Гера. – Мент он конченный. Все пытается капать под меня.

– Но как же? Вы были друзьями. Я понимаю, много с тех пор произошло.

– В том то и дело, мы давно уже другие. И он, и я. Кстати, работает под началом Лешего…

– Давида?

– Ты смотри, как оживилась, – проговорил прищурившись. Я перевела на него взгляд.

– Что? – а когда поняла, о чем он, шлепнула ему по плечу.

– Дурак, – засмеялась, когда Грех, зарычав, крепко сжал меня в объятиях.

– Я тебе сейчас покажу дурака, – он потерся о мою шею щетиной, заставляя визжать от смеха. Я пыталась вырваться, но он так крепко держал меня, что я и сдвинуться не могла.

Раздался рингтон телефона. Грех замер, наконец-таки перестав меня мучить щекоткой.

– Может что срочное? – спросила, когда он вернул ко мне взгляд. Задумался на секунду. А потом, кивнув, все-таки слез с меня и подошел к столу.

– Да, – ответил на вызов. Он вернулся ко мне, устроился на край постели. Я приблизилась, обняла его со спины, покрывая поцелуями его плечи.

Он слушал собеседника. Чувствовала, как сильно напрягся.

– Мишу и вызывай, какого ты мне звонишь? – зарычал. – Как не берет? Погоди…

Сбросил вызов. Тут же принялся набирать еще кого-то. Я отстранилась, устроилась рядышком.

– Что-то случилось?

Грех отреагировал не сразу. Набрав номер, поднял на меня вопросительный взгляд.

– Что произошло?

– Овсянка пропал. Пацаны найти не могут, – проговорил напряженно.

Мороз пробежал по спине. Чувствовала – случилось что-то страшное. Миша не брал трубку.

Грех обернулся, притянув меня к себе, поцеловал в губы.

– Отдыхай, я спущусь в кабинет. Поработаю немного.

Я кивнула. Улеглась обратно, наблюдая, как он принялся одеваться. Знала, что не засну, но не стала его беспокоить. У Геры проблемы. Он не говорит, что именно, но я чувствую тревогу.

Грех спустился вниз, а я лежала в темноте. Думала. Может, пора нам всем улететь за границу? Просто переждать бурю? Хотя, Грех не уедет. Ни за что своих ребят не бросит. Да и бизнес его отлучек не любит.

Услышала мелодию рингтона. Мой сотовый на первом этаже, заряжается. Вскочила с постели, набросила на плечи халат и бегом вниз. Сердце в груди под сто сорок. Кто может звонить в три часа ночи?

Сбежала с лестницы. Увидела Греха. Он стоял у журнального столика, потянулся к моему телефону. Принял вызов.

Я замерла. Стояла и смотрела на него, не дыша. Увидела, как его лицо побледнело.

– Понял. Сейчас буду.

Сбросил вызов. Поднял на меня глаза.

– Миша в операционной. Три огнестрела…

Глава 21

– Оставайся дома, – притянул ее к себе, поцеловал. Не хотела слушаться, видел, как вспыхнуло недовольство в ее взгляде. Но спорить не стала. Прижалась так, словно на войну отправляет.

– Береги себя. И звони сразу.

– Я наберу Македона. Он сейчас приедет. Без него никуда, – схватил ее за плечи, заглянул в глаза, желая убедиться, что все услышала и поняла. Смотрит на меня, вот-вот расплачется. И ее страх скальпелем по грудной клетке. Моя женщина не должна чувствовать подобное, не должна бояться. Моя обязанность, сделать так, чтобы семье ничего не угрожало. На куски себя разорву, но сделаю все, чтобы ни одна падла их не тронула.

– Хорошо, – кивнула послушно.

Взял телефон и ключи, вышел из дома. Сел в машину, пока прогревалась, сжал пальцами виски. Кто, бл*ть? Кто посмел поднять руку на брата? Калинин? Тварь, обложить меня пытается. Убирает самых сильных, с Михи и начал. Инга была в истерике. Я мало что смог понять из ее рассказа по телефону, кроме того, что Миша сейчас на операционном столе, борется за жизнь.

Сука, уничтожу, каждого, кто имеет к этому отношение.

Рванул по газам. Мчался на красный, к больнице. Набрал Македона, обрисовал ситуацию. Ромка тут же выехал к Есе. Посмотрел на свои руки– ходуном ходят. Номер Олега только с третьей попытки удалось набрать. Попросил подъехать к больничке. Он – единственный, кому могу безотказно верить помимо Овсянки и Ромы.

Припарковался у главного входа, буквально влетел внутрь. Обшарил помещение вестибюля глазами, тут же нашел Игну. Сидела у окна. На ее плечах было накинуто пальто. Глаза красные, то и дело смахивала слезы с лица платком. Приблизился к ней.

– Как он? Что врачи говорят?

Вздрогнула. Подняла на меня глаза, а в них боли столько, с ног сбило. Опустился на кресло рядом. Сидит и смотрит на меня молча, только подбородок дрожит.

– Они в живот ему попали, Гера, – стонет, загибаясь в новой волне рыданий. Обнять ее попытался, а она руки оттолкнула.

– Врачи говорят, что у него десять процентов из ста.

Твою ж мать!

Стиснул кулаки. Нет. Я даже думать не хочу о тех девяноста.

– Он сильный, справится. Слышишь?

Скривилась, в ее глазах появилась злость.

– Это все ты, Тайсон! И твои дела, – процедила сквозь зубы и снова заплакала. Она вцепилась в рукав моей куртки, сжимая ее до скрипа кожи.

– Он из-за тебя вечно под пули лезет. Сколько раз говорила ему: «Уйди. А он – я своих не бросаю!»

Он не бросит никогда. Это наша жизнь. Наш доход и все что мы умеем