Драконьи когти - Денис Кащеев

Александра была уверена, что Юлия ей не солгала, но об иных посланниках Владыки «крыло» могла просто не знать, посему отлет с планеты состоялся со всей возможной поспешностью. Тело убитого всадника взяли с собой, дабы не оставлять следов происшедшего. Юлию, естественно, тоже. Александра понимала, что надежнее всего было бы избавиться от «крыла» сразу, графиня Анна, ее мачеха, без сомнения, так бы и поступила, но хладнокровно пристрелить бывшую подругу она не могла. Формальным оправданием сохранения Юлии жизни послужили виды на принадлежащее ей «седло», но Александре и самой была очевидна вся нелепость этого довода. «Седло» приобретет ценность лишь тогда, когда в него можно будет посадить лояльного всадника, а для того, чтобы освободить ему место, Юлии так или иначе пришлось бы покинуть этот мир. Пока же с ним была одна морока, и никакой отдачи в ближайшей перспективе.

Две баржи, для которых так и не нашлось лоцманов, пришлось бросить в Республике Виктора. При них остались агенты публикана Марка, Эппиус и Овиус, и два всадника – Гней и Спурий. Отданный им приказ предписывал при первой же возможности возвращаться в Республику Константина, желательно – ведя по пути торговлю. Учитывая опыт агентов, Марк Квинтус вполне мог рассчитывать здесь на какой-то прибыток.

Тело всадника они с сэром Гийомом заперли в холодильнике в пятом трюме, Юлию же пришлось поместить в собственной каюте Александры, благо та состояла из двух отдельных комнат. «Крыло» вела себя сдержанно, попыток бежать из-под стражи или привлечь к себе ненужное внимание не предпринимала, и, тем не менее, Александра предпочла держать ее руки связанными.

Сразу же после старта похудевшего каравана она занялась отобранным у пленницы перстнем. Лежа на столе, кольцо выглядело самым обычным и весьма просторным, но стоило поднести его к пальцу, как загадочным образом сжималось и не налезало. Причем, удивительное дело: ни видимый внешний размер кольца, ни его толщина при этом не менялись, но внутреннее пространство исчезало, словно его и не бывало.

Александра попробовала нанизать перстень на тонкий стилус – тот прошел сквозь кольцо свободно. Попытка использовать стилус потолще, не уступающий диаметром ее мизинцу, дала тот же результат: перстень легко наделся на него и так же легко снялся. Тогда Александра уперлась в торец стилуса кончиком пальца и поднесла кольцо к острию. Перстень свободно соскользнул по писчей палочке, но за миг до того, как он должен был коснуться подушечки пальца, раздался щелчок, и стилус, словно пущенная из охотничьего арбалета стрела, отлетел в стену, от удара переломившись пополам. Кольцо со стуком упало на стол.

Та же участь постигла шпильку для волос – разве что та не сломалась, а лишь погнулась.

В качестве последнего аргумента Александра извлекла из ножен кортик, с которым всего пару часов назад готова была навсегда расстаться в виде платы за собственную свободу. Лезвие его было, разумеется, слишком широким, но она и не собиралась насаживать на него кольцо до самой гарды – лишь использовать наконечник в качестве распорки, под которую попытаться подсунуть палец. Эффект, однако, вышел неожиданный: стоило серебру перстня коснуться стали клинка, как каюту озарило белое пламя драконьего огня. Владычье кольцо и «драконий коготь» признали друг друга.

Не сдержав торжествующего крика, Александра ворвалась в смежную комнату, где на койке лицом к стене лежала связанная Юлия. «Крыло» обернулось на шум, и Александра, сияя, продемонстрировала ей драконий огонь.

Вне всякого сомнения, Юлия была поражена.

– А ты говоришь – «просто старые клинки»! – хмыкнула Александра, вновь и вновь насаживая и снимая кольцо с острия.

– Признаю, что недооценила… – проговорила «крыло» после доброй дюжины вспышек. – Не знаю даже что – тебя или твой клинок?

– Теперь ты видишь? – упивалась победой Александра.

– Теперь вижу, что воля Владыки шире, чем отданный мне приказ. Но и приказ по-прежнему не отменен. Что ж, я не стану препятствовать тебе в твоем предприятии. Но при первой возможности сделаю все, чтобы вернуться с тобой к Владыке.

– Договорились, – усмехнулась Александра. – Но не надейся, что такая возможность скоро представится.

– Я буду ждать ее. Развяжешь меня теперь? – спросила она, кивнув на стягивающие ее руки путы.

Первым порывом Александры было исполнить просьбу, но благоразумие возобладало.

– Непременно, – кивнула она. – Как только мы покинем Владычьи миры – дабы не вводить тебя в излишний соблазн.

– Иного я и не ожидала, – пожала плечами Юлия. – Но стоило попытаться.

* * *

Принципат Романа не имел особой таможенной службы – осуществление проверки поступающих в систему товаров и взимание с них пошлин было возложено здесь на гильдию золотарей. Трудно сказать, что именно общего нашли местные власти между этими двумя, каждая по-своему необходимыми государству, профессиями, но, возможно, кому-то отданная в их владение зона орбитального порта попросту напомнила Большую городскую Клоаку. Нет, не грязью или запущенностью: чистота здесь поддерживалась такая, что позавидовали бы и медикусы в своих операционных, но тем, что все, попадающее сюда, уносилось стремительным потоком, и найти это было уже невозможно. Именно такая судьба постигла транзитные документы каравана: отданные в мозолистые ладони таможенников-золотарей, они исчезли с концами. Чиновники разводили руками и обещали выправить новые, что означало не что иное, как очередную задержку.

Покинув золотарей, Александра не стала сразу возвращаться на баржу, решив ненадолго заглянуть в портовую таверну. Завсегдатаями ее были в основном публиканы-перегрины и всадники-караванщики, среди которых, двигаясь через зал в поисках свободного места, она заметила и пару-тройку своих – Мария, Терциуса и, кажется, Авла. Константиновцы держались не вместе, растворившись среди местных коллег.

Найдя почти свободный стол в углу, Александра попросила себе пива, которое принесли весьма расторопно. Да и на вкус оно оказалось недурным, пожалуй, больше даже похожим на варящийся в Королевстве эль, чем на пиво Владычьих миров. Впрочем, настоящий эль последний раз ей довелось пробовать уже почти два десятка лет назад, на Флоре, так что сходство это вполне могло оказаться и обманчивым.

Предавшись воспоминаниям, Александра не сразу обратила внимания, что к ней обращается сидящий напротив сосед по столу. Лишь когда тот повторил свои слова еще раз – громче и настойчивее, – она перевела на него взгляд, но и теперь не разобрав сказанного.

– Что, простите? – переспросила она, рассматривая собеседника.

Это был пожилой мужчина, практически старик, седой, косматый и бедно одетый. В первый момент лицо его показалось Александре отдаленно знакомым, но стоило старику заговорить, как ощущение это тут же пропало.

– Не угостите жаждущего кружкой доброго эля, красавица? – голос собеседника был выцветшим, подобно его до дыр заношенному костюму.

Александра с трудом удержалась от презрительной гримасы: на столе перед «жаждущим» красовалась пустая кружка, не исключено – не первая уже за сегодняшнее утро. Она уже собиралась ответить резко, как вдруг сознание, словно нога о камень, запнулась об одно из слов, произнесенных неряхой.