Рецепт капучино для долго и счастливо - Валентина Вендельская

— Для меня это как встреча с дальними кузенами! — смеется она. — Матушка и Лили уже ждут нас в саду!

Они идут очень быстро, Злата почти переходит на бег, потому что шаги Сирила куда шире, чем у нее. Он же выше все-таки.

Двери распахиваются с тихим скрипом, выпуская их всех на улицу, в тот самый сад ледяных фигур. Кажется, там даже не прибавилось ничего нового… Впрочем, это совершенно неважно. Эния и Лили действительно уже здесь.

— Наверх, — говорит Сирил.

Злата тут же задирает голову. Небо глубокое и темно-синее, похожее на огромный океан, кажется, что в нем нет ничего особенного — снегопад как снегопад, просто без множества туч. Снежинки медленно кружатся в воздухе в неведомом, почти случайном танце.

Пока Злата не замечает искорку среди этих совершенно белых снежинок. Она моргает, потому что не уверена, верно ли увидела, но — нет.

Одна снежинка крупнее, светится серебристым и золотым и оставляет за собой тонкий радужный лед.

— Там! — кричит она, втягивая вверх свободную руку и указывая пальцем. — Ловите!

Феи не двигаются, а Сирил сжимает ее ладонь чуть крепче, и она переводит на него вопросительный взгляд.

— Она твоя, — говорит он. — Звездный снегопад случается редко, но… на моем веку он еще будет и не раз.

Злата кусает губу, не зная, что сказать. Что-то невыносимо теплое и огромное словно разрывает ей грудь, кажется, это чувство просто не может поместиться внутри нее.

Он дарит ей настоящее желание на звезду.

— Спасибо, — шепчет она, потому что нет никаких слов, чтобы описать ее чувства.

И снова смотрит вверх и находит ту самую искорку. Да, вот она, все еще медленно опускается, приближаясь к ним. Злата поднимает ладонь, чтобы поймать ее. Наверное, так нужно, потому что Сирил ничего не говорит, только остается теплом в ее другой ладони.

Они вместе подходят ближе, пока искорка не опускается ей на пальцы. Она тоже теплая и совсем не тает. Злата подносит ее к лицу, даже не зная, что делать.

Просто загадать?

И здесь искорка-звезда превращается в крошечную фигурку, смутно похожую на человеческую. Это белесый дрожащий силуэт, но определенно смотрящий прямо на нее.

— Желай, — говорит ей человечек-звезда, и голос звучит прямо внутри ее головы.

Злата закрывает глаза. Она не думала о том, что загадать, когда бежала сюда с Сирилом и Иссой… Она не думала, что вообще сможет поймать самую настоящую звезду.

Можно пожелать здоровья для мамы, но кто знает, как это сработает или сработает ли. Счастье для всех — это что-то слишком абстрактное.

Нужно конкретное.

Нужно…

Злата улыбается, когда внезапная мысль почти врывается к ней в голову. Это то, чем она действительно может помочь.

Пусть фея Сирила, наконец, проснется.

Что-то теплое касается ее губ, и Злата открывает глаза. Это звезда проводит крошечной ладошкой по ее губам, как будто собирая это желание, которое даже не было произнесено.

— Спасибо за твое желание.

И человечек-звезда начинает исчезать прямо из ее рук: сначала бледнеет, а потом вспыхивает, словно фейерверк, и осыпается вниз, на снег, совсем уж крошечными искорками.

Словно и не было никогда этой звезды в ее руках.

— Она умерла? — тихо спрашивает Злата.

— Нет, — говорит Сирил и сжимает ее ладонь на мгновение еще сильнее, заставляя повернуться к нему. — Она стала твоим желанием.

О…

Значит, Злата не зря все-таки попыталась, верно?

— Что ты загадала? — спрашивает Сирил. — Или думаешь, что не сбудется, если скажешь?

Злата смотрит прямо ему в глаза, улыбается и отвечает:

— Не скажу. Но тебе понравится.

И лишь смеется, когда он поднимает бровь в недоумении. Потому что обязательно сбудется.

Интерлюдия дракона о пироге, гостье и феях

Сирил отламывает небольшой кусочек яблочного пирога вилкой. Тесто удивительно мягкое, поэтому не приходится даже давить. Яблочная начинка — приятного золотого оттенка мякоть — слегка вытекает на тарелку. Пахнет яблоками и корицей.

Ему приходится помогать себе ложкой, потому что кусочек не накалывается целиком на вилку из-за своей мягкости и воздушности.

Злата сидит на соседнем диване и совершенно спокойно ест пирог прямо ложечкой. Она даже слегка мычит от удовольствия, наверное, думает, что ему не слышно, но — нет. Драконий слух улавливает даже то, как сильно бьется ее сердце.

Он не совсем знает, что делать с тем, что они перешли на «ты». Даже феи — которые больше всего подходят на роль его семьи, — обращаются к нему, как к Господину. Это традиция. С его отцом и мамой было так же: Господин и Госпожа.

Конечно, Сирил обращался к Нериссе на «ты». Но далеко не сразу. И пусть она была сильно младше его — даже бабушка Нериссы была младше его на пару поколений, — но носила титул и происходила из достаточно богатой и знатной семьи, чтобы попасть к нему. Обращаться к ней «ты» было просто неправильно.

Лишь годы наставничества и действительно дружеских отношений привели к тому, что они начали звать друг друга по именам. А потом все