Пятница, Кольцевая - Евгения Кайдалова

Через три дня я заболела, странно и очень серьезно: красная сыпь на лице и на теле, температура — за сорок. Опасаясь комы, врачи «скорой помощи» отправили меня в больницу, и диагноз был неожиданный — корь. Позже выяснилось, что в детстве мне не сделали прививку.

И где я могла подцепить эту детскую болячку? Но оказалось, что во взрослом возрасте детские болячки переносятся крайне тяжело. А тяжелее всего было то, что в больнице меня не навещал никто, кроме родителей. Со старыми друзьями я порвала сама, а новые были слишком заняты, приглашая людей в церковь на улицах и в метро, чтобы вспоминать о тех, кто болен.

Выписавшись из больницы, я все равно продолжала чувствовать какой-то разлад в организме, и вскоре он стал очевиден. Я перестала четко видеть предметы: и цветы на деревьях, и листва расплывались перед глазами. Одуванчики становились не ковром, состоящим из множества ворсинок, а одной желтой пеленой. Вирусный кератит — заболевание роговицы глаза; распространенное осложнение после кори. Представь себе только: еще полвека назад я могла бы от него ослепнуть!

— Но ты ведь вылечилась? — тихо спросила я.

Саша кивнула.

— Хотя, придя в церковь на Пасху, я все еще видела довольно плохо, — продолжала она. — Церкви к тому времени уже не хватало зала на Новом Арбате, они собирались в Московском Дворце молодежи. Ты представляешь себе этот огромный зал? И вот весь он битком набит людьми, члены церкви носятся по рядам, выискивают новичков, дарят им Библии, стараются увлечь разговором. «Ты веришь в Бога, Саша? Да? Аминь! Это здорово! Потому что ты пришла туда, где можно верить по-настоящему. А ты веришь в то, что Христос воскрес из мертвых?» — «Ну да…» — «Классно! Аминь!» Таким вот языком они разговаривали, а «аминь» вообще было что-то вроде присказки. Если проповедник какое-то время не слышал реакции зала, он спрашивал: «Вы со мной, церковь?» И все с готовностью кричали: «Аминь!»

Я все это видела и слышала тысячу раз, а теперь вдруг увидела словно впервые. Мне стало тошно. Когда я вошла, ко мне подлетели ребята из нашей группы, они меня наспех обняли, скороговоркой протараторили, как это классно, что я поправилась, и умчались агитировать вновь прибывших за Христа. Я осталась одна, не успев даже рассказать им, что вовсе не поправилась. Сияющий, празднично украшенный зал сливался в моих больных глазах в безвкусное, цветастое пятно. Я ощущала себя совершенно одинокой.

Через какое-то время ко мне подсела американка по имени Шила. Как выяснилось, ее назначили новым лидером нашей группы вместо Джейсона.

— Нам с тобой нужно выбрать время, когда мы сможем побыть наедине, Саша, — сказала она мне. — Ты ведь понимаешь, что нам с тобой многое нужно обсудить.

Я поняла, что Джейсон исповедался в грехе любви ко мне на общем собрании лидеров, и мне решили срочно прополоскать мозги.

— Нам нечего обсуждать, — сказала я. — Все, что было между мной и Джейсоном, — это наше личное дело.

— Неужели? — с противной улыбкой спросила Шила и раскрыла еженедельник. — Я думаю, сейчас в тебе говорит твой грех. Нам нужно вместе подумать, как от него избавиться. Ты свободна в пятницу с половины третьего до четырех?

Я молча встала, дошла до прохода и стала спускаться вниз. Обернувшись напоследок, я увидела, что Шила вычеркивает мое имя из списка группы. Она профессионально быстро все поняла.

Когда я покидала церковь Истинного Бога, служба уже началась, и, проходя через мраморный холл Дворца молодежи, я услышала за спиной праздничные песнопения. Там моя бывшая семья во Христе вновь становилась единым телом, единым голосом и единой душой. Но уже без меня. И, не стесняясь никого вокруг, я зарыдала в голос.

Первые дни, которые я провела без церкви, больше всего поразили меня своей тишиной. Телефон молчал. Раньше едва ли не каждый день был занят церковными делами и встречами, просто разговорами, наконец. Сейчас меня накрыл чудовищный колпак одиночества. Никто из тех людей, что по триста раз на дню говорили о любви, обнимали меня, заявляли, что счастливы меня видеть, не счел нужным даже выяснить, почему я ушла из церкви. А может быть, Шила им запретила.

— Неужели вас не связывала даже простая человеческая дружба? — спросила я.

— Как видишь, нет. Там вообще не было ничего простого и человеческого, только «божественное»! — Саша усмехнулась. — Да и Бог был фикцией, — жестко добавила она.

Я молчала, не представляя себе, что можно сказать человеку, которого разом лишили и веры, и любви. Теперь я понимала, что и на курсы испанского она пошла, и в Испанию поехала не из желания познать что-то новое, и не из радостного любопытства перед будущим, а для того, чтобы хоть как-то заткнуть пробоину в душе. Судя по всему, эта попытка оказалась тщетной.

— Ты ни с кем из них больше не виделась и не встречалась? — помолчав, спросила я.

Саша покачала головой:

— Только однажды в метро я увидела девушку из нашей группы. Она сделала вид, что меня не узнает. И действительно, кому я теперь нужна, если не работаю на церковь?

Саша горько засмеялась.

Мне мучительно захотелось обнять ее, сказать, что она обязательно будет кому-то нужна, что у нее еще все наладится, но почему-то я побаивалась это делать. Слишком уж сильным отчаяньем веяло от этой девушки. Люди как друзья, не говоря уже о потенциальных возлюбленных, для нее до сих пор не существовали. И мертвый Бог в ее душе не мог ободряюще прошептать: «Возлюби ближнего своего».

— Ладно, пойдем, нам тут больше нечего делать, — неожиданно резко сказала Саша, поднимаясь со скамьи и направляясь прочь от собора так, чтобы он остался у нее за спиной. Я хотела остановить ее и напомнить, что нам в другую сторону, но потом поняла: Саша не может, чтобы хоть что-то, напоминающее о Боге, сейчас вставало на ее пути.

Если судьба не захочет, чтобы вы теряли человека из виду, она найдет хитроумнейшие способы свести вас друг с другом. Вы будете встречаться в самых непредсказуемых местах и узнавать друг о друге от самых неожиданных людей. Так и произошло в случае со мной и Сашей. Казалось бы, мы должны были затеряться друг для друга после того, как наши испанки — Летисия и Исабель, погостив у нас в Москве, вернулись в Барселону. Так ведь нет! Мы встретились вновь три года спустя, и знали бы вы, при каких обстоятельствах!..

К тому времени, как жизнь вновь свела меня с Сашей Градовой, я успела выйти замуж. Мы с Андреем познакомились на работе в первый же день моего прихода в офис. Новичкам всегда нелегко, но будущий муж (подозревал ли он об этом?) сразу же взял надо мной шефство и максимально облегчил мне муки привыкания к новой среде. Признательность бурным цветом цвела в моей душе, когда он впервые пригласил меня куда-нибудь сходить, и мне не пришло в голову пококетничать даже для виду. Не знаю почему, но я чувствовала, что куда бы ни пошла с этим человеком, мне не придется об этом жалеть. После прогулки и ресторана мы отправились к нему домой, и мне опять же не пришло в голову возвращаться оттуда в свой собственный. С той ночи я так и осталась в его руках.