Хранитель Мечей. Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2 - Ник Перумов

Эвиальский чародей сражался мастерски. Да, он накачал себя до предела силой, жертвоприношения и магия крови – сильнейшее оружие; но к таким подмастерья Познавшего Тьму привыкли, они частенько сталкивались с «тёмными властелинами», не умевшими ничего, кроме как пытать и мучить угодивших им в руки несчастных. Тем же самым занимался и приснопамятный Бог Горы, когда ещё не служил Хедину и Ракоту.

Однако их сегодняшний противник умел и многое другое. Многое из того арсенала, что невольно заставляло Хедина вспомнить совсем уж далёкое прошлое, его первые столкновения с Поколением, войну, изгнание, возвращение и последующее восстание, приведшее их вместе с Ракотом на свитые из терновых ветвей «троны Упорядоченного».

Заклятья из арсенала Истинных Магов. Да, упрощённые, да, приниженные; но в сочетании с магией крови в руках смертного чародея они сделались поистине убийственными.

Пора вступать в дело самому Познавшему Тьму. Мятежник теснит его Ученика и подмастерьев, явно прорываясь к жерлу опрокинутой пирамиды. Раз ему туда нужно – то он не пройдёт.

Сокол молнией метнулся вниз.

И одновременно:

– Ко мне, брат, ко мне!

Они должны покончить с мятежником, пока обезумевшая магия не расколола пополам весь Эвиал.

Новый Бог не разменивался на молнии и пламя. Заслужил ли смерть местный чародей – решат они с Ракотом, когда кончится вся эта история. Поэтому всё, что требуется, – разорвать его связь со впитанными кровью и силой, за шиворот вытащить из этого места, отправив под надёжной охраной, скажем, в тот замок, где он, Хедин, принимал особо важных гостей.

Ветер стонал, рассекаемый коричневыми крыльями. Сокол стремглав мчался к земле, обгоняя самые бешеные ураганы. Почти задевая камни концами длинных маховых перьев, очертил короткую петлю вокруг напиравшего на его подмастерьев мага. Маневр этот не остался незамеченным – чародей незримым щитом, словно обычным, отбросил потрёпанного дракона, глубоко посаженные агатовые глаза впились в новоприбывшего.

Да, ты хорош, ты очень силён, с невольным уважением подумал Хедин. Ты стал бы отличным подмастерьем, достойным водить мои полки, – не встань ты на сторону моих врагов. Впрочем, ещё ничего не потеряно.

Вверх! Отвесно вверх! Подсекая, словно рыбак добычу!..

Незримая петля рванула чародея, отрывая от земли, вздёрнув разом на добрые полсотни локтей. Маг яростно взвыл, больше от досады и гнева, чем от боли; завертелся, забился, словно ёрш на крючке.

Сокол что было сил работал крыльями, пробивая воздушные барьеры, устремляясь вверх, только вверх, к звездным сферам. Необычная и неожиданная тяжесть добычи тянула обратно, к земле, но нет, нельзя, вперёд, лишь вперёд, и тогда…

Бьющийся на незримой лесе чародей сунул правую руку прямо в раскрытую чудовищную рану на левом предплечье. Чёрное, смешанное с красным – прямо перед ним начерталась какая-то руна, древняя, злая и мощная; её извивы, словно паук, вцепились в удавку – и заклятье Познавшего Тьму лопнуло, да так, что сокол закувыркался, едва выправив полёт.

Его освободившийся противник камнем рухнул вниз, однако в последний момент успел сотворить нечто вроде воздушной перины. Во всяком случае, на обугленную и почерневшую землю Утонувшего Краба его ноги ступили мягко, словно и не падал он с нескольких сотен локтей.

Оторопевшие подмастерья попятились. Один Хаген – доспехи прожжены в нескольких местах, словно холщовая рубаха – непреклонно шагнул к нему. Голубой меч занесён, лезвие сияет девственно-злой чистотой.

Последний настоящий Ученик последнего настоящего Мага даже не помышлял об отступлении.

Сокол издал яростный клёкот. Расправил крылья, закладывая крутой вираж, камнем обрушился вниз; Хедин успел заметить в воздетой руке мятежника странный предмет, словно составленный из чёрных кубиков, по граням меж ними проворно сновали алые змейки – и с маху налетел на соткавшуюся из ничего прямо перед ним стену.

Заклятье было сплетено идеально. Молниеносно, скрытно, неотразимо; так, что не перехватишь и не разнимешь на составляющие. Конечно, серьёзно ранить или потрясти Нового Бога было не так просто; но эвиальский чародей благоразумно не собирался нападать, ограничиваясь обороной; и очень разумно, потому что…

– Держись, брат! – загремел Ракот. Он появился прямо на земле, среди дыма и пламени, против обыкновения, не на своём любимом летучем чёрном вепре. Следом за ним из раскрывшегося портала двинулись стройные ряды рыцарей в белой броне – Орден Прекрасной Дамы, его лучшие из лучших.

Мятежный чародей издевательски захохотал. Правда, это больше походило на смех сумасшедшего, пляшущего с горящим факелом на груде бочек с горючим маслом.

Ракот бросил короткий взгляд на Хагена, угрюмо сдвинул брови, поудобнее перехватил клинок и шагнул наперерез врагу.

* * *

«Прекрасно, прекрасно, ничего лучше и не может быть. – Игнациус мысленно потирал руки и промокал честный трудовой пот. – Осталось совсем немного. Они не могут не явиться. Не могут не услыхать, не могут не почуять призыв. А потом…»

Конечно, уцелеть и остаться невредимым в таком хаосе непросто даже для Архимага Долины. Тем более когда требуется не просто уцелеть, а и держать в полной боевой готовности давным-давно заготовленные заклятья.

Но он выдержит. День Гнева будет отомщён.

День Гнева. И не только.

* * *

«Как же я вас всех ненавижу, – билась одна-единственная мысль. Сильвия прекрасно чувствовала Игнациуса – спасибо крови отца – Хозяина Ливней. Ишь, затаился, мразь. Ничего, на твои-то благородные седины мой дождик прольётся прежде всего. Дай только срок. Пусть здесь соберутся все, все, все!.. и тогда я затоплю всю эту пирамиду, залью бездну – пусть горит без огня, пусть растворяется без остатка. Ненавижу вас всех!..»

* * *

Фесс и остальные со всевозрастающим изумлением взирали на разворачивающуюся битву. Некромант чуть не упал, вроде бы узнавая в противниках Эвенгара старых знакомых – Эвенстайна и Бахмута. Нет, внешне они стали другими, что и неудивительно; но всё-таки сходства обнаруживалось куда больше.

Что ж, красиво, сильно, зло. Решительно. Да только куда вам против Салладорца, не умеете вы ненавидеть так, как он. Триста лет в каменном гробу – это не шутка. Вот и раскидывает он вас, как котят, несмотря на всю вашу силу. И рыцари в белом тут не помогут – надо не просто «желать победы» и даже не драться за собственную жизнь – нужно рваться из жил, чтобы стереть этого гада с лица земли, выдрать из-под кожи кости раздробленного черепа, просто потому, что только так можно дать выход неистовой ярости. У Салладорца такая ярость есть. Мир для него – абсолютное зло, каждый миг существования неба, земли, моря и воздуха Эвенгару оскорбителен. Если не встретить эту ярость своей собственной – он вас сметёт. Пусть вы стократ более умелы и изощрены в плетении заковыристых заклинаний.