Игуана - Альберто Васкес-Фигероа

— И не подумаю. — Он вытянул вперед ногу. — Однако, если желаешь, иди надень сама.

Кармен Ибарра презрительно усмехнулась и опустилась в кожаное кресло, в котором всегда сидел он.

— Я не настолько глупа, — сказала она. — И не собираюсь так легко попасться. — Теперь она улыбалась уже насмешливо. — Вот уж не думала, что ты такой дурак, — продолжила она — В первый же день, когда ты перестал вести себя по-скотски, попался, как кролик.

Оберлус воздержался от комментариев, лишь пристально посмотрел на нее, словно намереваясь загипнотизировать.

— Не смотри на меня так, — сказала она. — Ты меня уже не испугаешь. Сначала я падала в обморок от одного твоего вида, но со временем привыкла к твоему лицу. Я тебе когда-нибудь говорила, что ты и впрямь страшен? И привлекаешь внимание не столько уродством, сколько тем, что в тебе есть что-то нечеловеческое. Сколько я ни старалась разглядеть, что там, за твоей внешностью, сколько ни старалась убедить себя в том, что под ней скрывается человек, у меня ничего не получилось. — Она крепче сжала в руке пистолет, заметив, что Оберлус пошевелился. — Не двигайся! — предупредила она. — Родриго научил меня стрелять. И вот сегодня я увидела на твоем лице человеческое выражение, — продолжила она прерванный монолог. — Пока я одевалась, ты напомнил мне моего кузена Роберто: он так же выглядел, когда я покидала его кровать и начинала приводить себя в порядок, чтобы вернуться домой. — Она прищелкнула языком с гримасой досады. — Он не сводил с меня взгляда, боясь, что я никогда не вернусь. — В ее голосе появились нотки сожаления. — По сути дела, то же самое случилось с Родриго. И с Херманом. Они наслаждались моим телом, я им принадлежала, и, тем не менее, они жили в тоскливом ожидании того, что я вот-вот исчезну. Они не были уверены в себе, — добавила она, — и, вероятно, это заставляло меня покинуть каждого из них.

— Ты меня утомляешь, — заметил Оберлус как ни в чем не бывало. — Реши наконец, что ты собираешься делать, потому что мне недосуг сидеть здесь и выслушивать твою дурацкую историю.

— Посидишь, пока я не решу.

Игуана Оберлус окинул ее насмешливым взглядом и, невзирая на пистолет, стал медленно подниматься, в то время как она продолжала в него целиться.

Поднявшись, он взглянул на нее сверху вниз, неторопливо подошел к своей постели и остановился возле камня, на котором лежал второй пистолет.

— Не вздумай до него дотронуться! — вскричала Малышка Кармен.

Но Оберлус, словно не слыша ее, нагнулся, поднял пистолет и повернулся, взводя курок.

— Разница между тобой и мной в том, — сказал он, недрогнувшей рукой наставив на нее пистолет, — что ты не способна убить даже своего мучителя, тогда как мне ничего не стоило бы убить даже собственную мать. — Он усмехнулся, обнажая гнилые зубы. — Решайся, поскольку у тебя есть три секунды.

Она всмотрелась в него.

— Ты не выстрелишь, — сказала она убежденно.

— Ты уверена?

— Да.

В пещере раздался грохот выстрела, и эхо его, казалось, повторилось миллион раз, отражаясь от стены к стене.

Ошеломленная, все еще не веря в то, что произошло, Кармен де Ибарра несколько мгновений стояла без движения, пытаясь понять, что значит умереть, получив пулю в грудь, да еще когда в тебя стреляют почти в упор.

Однако грохот вскоре стих, вырвавшись через проход в пещеру, и вновь воцарилась тишина, в которой можно было уловить только взволнованное дыхание женщины и учащенное биение ее сердца.

Она оглядела себя, но не обнаружила раны.

А он, монстр, ненавистный как никогда, продолжал спокойно стоять напротив, взирая на нее бесстрастно и насмешливо.

Она поняла, что произошло, в свою очередь прицелилась в грудь врага и спустила курок.

Результатом был один лишь грохот. Такой же грохот, точно так же повторившийся и вырвавшийся наружу.

Малышка Кармен далеко отбросила оружие.

— Ты смеялся надо мной все это время! — крикнула она. — Ты вытащил пули.

Оберлус молча кивнул, медленно подошел к ней и ударом руки опрокинул ее на спину вместе с креслом.

— Это за оскорбления. — Он понаблюдал, как она села на полу, отряхивая платье и вытирая кровь, которая потекла из носа — Не такой уж я дурак, как ты считаешь, — прибавил он. — Мне нужно было узнать, что ты думаешь и как себя поведешь, когда я тебя освобожу. — Он подошел к ней почти вплотную и слегка пнул ее ногой. — Потому что я хочу, чтобы ты была свободна, — продолжил он. — Слишком уж удобно для тебя оправдываться тем, что я держал тебя на цепи. Я хочу, чтобы ты делала это впредь добровольно, потому что тебе это нравится и ты этого желаешь. — Он расстегнул штаны, высвобождая свой огромный член, уже возбужденный, и приказал: — А теперь давай соси, пока я не извергну семя на твое прелестное кружевное платье.

Затаив свой гнев и ненависть, но покорная и удовлетворенная, Малышка Кармен подчинилась, хотя кровь, которая продолжала течь из носа, попадала ей в рот.

* * *

Пленники были поражены неожиданным появлением женщины, которая солнечным утром предстала перед ними, одетая в мужские штаны, облегающие ногу сапоги и широкую матросскую рубашку, под которой, тем не менее, угадывались округлости ее чудесной — высокой и упругой — груди.

Из четырех рабов Кнут и Мендоса вот уже два года не видели женщины, а другие — почти год, поэтому все они пришли в восторг от совершенства ее лица, немного бледного из-за пребывания в пещере, и от грациозности, почти воздушности ее движений, когда она перескакивала с камня на камень.

Вначале она оглядела их с жалостью и любопытством одновременно, затем, проигнорировав внушения Оберлуса, стала вести долгие разговоры с чилийцем, что было естественно, поскольку он и она владели одним языком; правда, тот в беседах с ней осторожничал, украдкой бросая взгляды на вершину утеса, откуда Оберлус наблюдал за ними через подзорную трубу, с которой не расставался.

— Не можете же вы вечно жить в страхе, — заметила она. — Он же не Господь Всемогущий.

Метис показал ей руку, на которой не хватало двух пальцев, и махнул в сторону обломка мачты — там все еще висели останки португальского лоцмана.

— Вот что он со мной сделал, — сказал он. — И убил вон того человека. И дюжины других, никому не ведомо сколько, — продолжил он, укладывая куски окаменевшей лавы. Он сооружал водоем, в который в будущем должна была стекать вся вода со склона. — Это сумасшедший, и вам не следует ему доверять, потому что к тому же он хитрый сумасшедший. Он будет использовать вас, пока не надоест или же пока не поймает другую женщину. Тогда ваша жизнь будет стоить меньше, чем жизнь черепахи, можете быть уверены.

Малышка Кармен молчала, размышляя о возможном появлении на острове другой женщины, что раньше не приходило ей в голову. Наконец, словно намеренно переводя разговор на другую тему, спросила.