Разноцветные дни - Николай Николаевич Красильников

сабельке рогоза.

Но вот тростники опять зашебуршали, заколыхались.

Что за чертовщина?

Я встал. Забрался на камень, глянул в тростники — и ахнул. Вода в просветах буквально бурлила каскадами брызг. Когда немного стихало, на поверхности показывались округлые бронзовые луны. Это были сазаны. Они чмокали губами, словно поросята. Рьяно били хвостами. Шли косяком вверх и вниз.

Я улыбнулся, кивнул сам себе.

Ну, конечно же! Апрель — время нереста.

Улан было снова хотел гавкнуть, но я вовремя схватил его за ошейник. И мы пошли подальше от того места, где свершалось извечное и великое таинство природы.

Уж-попрошайка

Довелось мне этим летом ловить на Карасу красноперок. Впечатляющая выдалась рыбалка! Клев продолжался пять-шесть часов и только уже к обеду — когда раскаленное солнце стояло в зените — внезапно прекращался. И эти несколько часов дарили незабываемый отдых. Кукан был полон рыб — серебристо-золотистых — с ладонь, а то и больше. Прекрасные трофеи для ухи. А для завяливания — и говорить нечего: красноперка для этого лучшая рыба.

К дороге я обычно возвращался вдоль светлой неглубокой протоки, с обеих сторон поросшей зарослями ежевики, образующими коридор.

Ягода только поспевала. Туманно-голубая, формой похожая очень на малину. На вкус она была еще кисловатой.

В конце протоки в зарослях молодого тростника бил родничок. И чтобы утолить жажду перед дальней дорогой в поселок, я оставлял связку красноперок на леске у протоки, а сам шел к роднику напиться.

Как-то возвращаюсь к своим трофеям и… ноги сами приросли к земле от удивления. Возле рыбы извивался порядочных размеров уж и всеми силами старался оттянуть всю связку к воде. Пришлось сломать камышину и отогнать непрошеного воришку. Уж уплыл.

Тогда я снял с кукана самую маленькую рыбешку и оставил на песке.

Выйдя на дорогу, я обернулся. Уж был — и откуда он только взялся! — возле красноперки.

Теперь он словно ожидал меня на этом месте. И всякий раз я оставлял ему рыбешку, а то и две. Через некоторое время к нему примкнул другой уж. Пришлось добавить угощения: оставлял ужам не две, а все четыре рыбешки.

А однажды возле протоки меня поджидало уже несколько ужей. Почувствовали, видимо, дармовщинку!

«Ну это уже слишком», — решил я.

С тех пор пришлось мне изменить свой маршрут.

Зачем приучать ужей к попрошайничеству?

Любимое блюдо

Ранняя летняя зорька. Краешек солнца, будто огромный красный поплавок, подрагивает над макушками осокорей. Это потому, что деревья колышутся от набегающего ветерка со стороны Курамин.

Иду вдоль одного из многочисленных рукавов Ахангарана. Воды много. Ни тихая, ни быстрая. Бормочет, шелестит, булькает. И такая темно-синяя! Будто переняла ежевичный цвет. Сравнение не придумано: оба берега сплошь заросли ежевикой. Ягоды вовсю созревают… Не выдержал. Сорвал несколько штук. Попробовал. Вкус-но-ти-ща! Но я же пришел сюда не ягоды собирать, а ловить рыбу…

Закидываю — в который раз! — удочку. Не клюет — и все тут…

Какую только не перепробовал насадку! И сверчка, и кузнечика, и стрекозу. Даже подводного беловатого червя-ручейника… Но не прельщается рыба. Объелась, что ли?.. Вроде все «любимые блюда» маринке предлагал, а ни одной поклевки за всю зорьку.

Сел на покатый валун в тени тала.

В чем же дело? Почему не клюет? Может, рыбы вовсе здесь нет?

И тут на быстрине я увидел косячок маринок. Обогнув под водой корневище поваленного дерева, направились к противоположному берегу. Там низко к струям наклонились заросли ежевики.

Подул с гор освежающий ветерок. И несколько переспевших ягод с легким шлепком упали на воду.

Вода тут же взбурлила. На поверхности плавниками сверкнула рыба. Побежали кольцами круги.

«Ага! Вот в чем дело…»

Я бесшумно встал с места. Выбрал зрелую ягоду. Насадил на крючок. И не напрасно. Стало клевать. Еще как!

Удача? Пожалуй, нет… Всего лишь разгадка «любимого блюда» той или иной рыбы на определенный сезон.

Дятлова подкормка

Для деревьев тоже, видимо, выпадают неблагоприятные годы…

В то лето на берегах широкой и светловато-зеленой Карасу — глинистая вода к середине августа отстоялась — много деревьев высохло.

Это были тал, тополь, яблоня-дичок, изредка ива.

Вроде бы воды вдосталь, а вот поди же…

Выходит, дело не в воде, а в жучках-короедах или в других каких-либо вредителях…

Сижу я как-то под тенистым деревом, за поплавком наблюдаю. Тишина и прохлада от воды. Нет лучше отдыха в летнюю жару для городского жителя.

И вдруг до моего слуха донеслось дробно-барабанное: тук-тук-тук! Отчетливо так.

Через некоторый промежуток времени стук повторился. Любопытно стало: кто же это?

Глянул вправо и прямо-таки обмер от удивления: шагах в десяти на высыхающем тополе, плотно прижав темные крылья, белогрудый и в шапочке… дятел.

Редкая птица в наших краях!

Тук-тук-тук! Мелкая труха осыпается прямо на воду.

Вот молодец! Первым прилетел на помощь к деревьям. И откуда только узнал, что они больны?

Дятел еще поработал минуты три-четыре и улетел.

Все это время я сидел не шелохнувшись.

И тут возле тополя на тростник уселся зимородок. Нарядный такой, золотисто-голубой. Посидел-посидел и — плюх! — в воду. Взлетел с рыбешкой. Снова сел на тростник. Оглянулся по сторонам — рыбешка ярко так сверкает, словно блесна! — цвиркнул и полетел вдоль зеленоватого коридора к обрыву, где, должно быть, находилось его гнездо.

Я бы, наверное, не обратил особого внимания на зимородка, если бы и в другой раз не наблюдал подобную картину. На место, где работал дятел, обязательно прилетал зимородок. И тут только дошло до меня, что его там привлекало.

Ведь со всей этой трухой в воду, несомненно, падала жучки и всякие насекомые. Падали и манили стайки рыб. А зимородку только того и надо. Вот умница!

Я было хотел воспользоваться дятловой подкормкой, да совестно стало.

Все-таки человек!

Туркестанские сомики

Был я недавно в местах, где прошло мое детство.

Речка Аксу. Она начинается высоко в горах и бежит неподалеку от нашего поселка. Дно Аксу каменистое. Вода прозрачная, ледяная, даже летом.

На Аксу в жаркий полдень всегда можно увидеть купающихся мальчишек и девчонок. А в укромном месте под кустиком тала непременно встретишь мальчишку-удильщика.

Не стерпел я, подошел к одному такому рыбаку. Полюбопытствовал:

— Что ловишь-то?

— А вот, смотрите, — сказал крепыш лет двенадцати, кивая на пластмассовое ведерко.

В ведерке плескалось с пяток пескарей.

— И только? — удивился я.

Рыбак отложил в сторону удочку. Встал. Отряхнул пятерней штаны.

— Вчера я майкой поймал трех сомиков, — похвалился крепыш. — Вот таких, — и он показал на узкую ладошку. — Маленькие, а усатые… Только большие почему-то не попадаются. Но я обязательно поймаю большого сома. Куплю крепкую леску и стальной крючок… А лягушек вечером в лужах полным-полно.

— Ну,