Его ошибка - Тина Рамм

— Я люблю тебя… — хрипло произносит Адам, перед тем как проникнуть в меня. — Я так сильно люблю тебя, Марта, — в его голосе столько боли, сожаления, трепета, любви и вожделения. Я так долго ждала этих слов, но запрещала себе об этом думать.

Адам проводит пальцами внизу живота, там, где у меня появились растяжки после беременности. Наклоняет голову и целует в этом месте.

— Я хочу от тебя ребёнка. Хочу, чтобы эти шрамы были от меня.

Мне так хочется закричать, сказать ему, что у него есть сын и что Эмин так сильно нуждается в нем, но молчу. Сейчас не время. Обещаю себе, что он скоро об этом узнаёт.

Между ног чувствуется тугое давление эрегированного члена. Его головка упирается мне в промежность, медленно расстёгивая складки. Адам закрывает губами мой рот, поглощая стоны. Его губы касаются моего виска, так что я слышу тяжелое дыхание, ладонь сжимает шею, движения глубокие и доводят до безумия. Он мой. Всегда разный, неидеальный, но мой. Движения внутри меня стали настойчивее, сдерживать стоны стало невозможно. Обезумев от острых ощущений, я царапала широкую спину, выла и охала. Он целует меня, пульсация внутри нарастает, и я чувствую, как меня наполняет его сперма. Я глубоко дышу и пытаюсь восстановить сбившееся дыхание. Адам откидывается на спинку дивана и притягивает меня к себе. Его грудь потная, но это совсем не вызывает во мне неприятного чувства, скорее наоборот, хочется собрать капли пота языком.

— Сейчас ты берёшь сына и мы поедем ко мне, — он встаёт, и совсем не стесняясь своей наготы, подходит к шкафу у стены.

— Нет, Адам, не получится… — я нащупываю ткань своих трусиков и натягиваю их. В темноте мне не удаётся увидеть лицо Адама, но я чувствую, что он безумно зол…

— Нет, Адам, не получится… — я нащупываю ткань своих трусиков и натягиваю их. В темноте мне не удаётся увидеть лицо Адама, но я чувствую, что он зол. — Я не могу так просто исчезнуть. Дай мне время, я постараюсь решить все.

— Нет, решать буду я, — гневный хлопок дверного шкафа разрывает тишину в комнате. — Я не подпущу итальянца даже близко к тебе.

— Мне нужно собрать вещи и документы, — натягиваю свитер и джинсы. — Мне пора идти, Матео будет искать меня.

— Ты невыносимо упрямая. Ты ведь все равно сделаешь по своему? Сколько тебе нужно времени? — Адам с шумом выдыхает, его взгляд мечется по моему лицу, а руки пытаются дотронуться до моего тела.

— Я приеду завтра в семь вечера. Не переживай, все будет хорошо, — мои руки окольцовывают его шею и я напоследок целую его.

Одной рукой дёргаю железную ручку, и входная дверь распахивается, обдавая нас тёплым воздухом. Поднимаюсь в свою комнату, кладу Эмина на кровать и собираюсь раздеть его. Я решаюсь на опасное: завтра я уйду от Матео навсегда. Я наконец буду счастлива с любимым мужчиной. От таких мыслей улыбка ненароком появляется на моем лице. Я совсем не верю в свое счастье, это больше похоже на наваждение. Мне так страшно упустить своё счастье, что подобные мысли точно не дадут мне уснуть сегодня ночью. Эмину пора есть и поэтому я собираюсь снять свитер, но в этот момент дверь моей комнаты распахивается… Рицца вырастает в дверях, словно призрак. Меня словно приковали цепями к полу, каждое движение даётся мне с трудом.

— Где ты была?

— В торговом центре, — голос становится до смешного писклявым. Чтобы держаться увереннее и скрыть свою ложь, я отворачиваюсь и отхожу к комоду. Врать я никогда не умела: меня всегда выдавали мои красные щеки и страх разоблачения в глазах. Но именно сейчас, мне жизненно необходимо заставить его поверить. Тяжёлые приближающиеся шаги заставляют меня обернуться, но это сделать мне не удаётся, и в затылке чувствуется жгучая тянущая боль.

— Я, кажется, говорил тебе никогда не врать мне, — Матео Рицца притягивает мое тело к своему за волосы, с силой сжимая в кулак.

— Отпусти меня, — я хватаюсь за волосы и до боли смыкаю зубы.

— Ты слишком много пользовалась моей добротой, — уверенным рывком Рицца отбрасывает меня в сторону, и я больно бьюсь головой об кровать. Эмин просыпается и от испуга начинает громко плакать. Я не успеваю встать с колен, как Матео поднимает меня за шею и я вижу, как лицо итальянца становится пурпурным. — Ты обычная дешёвая шлюха, которая стала забываться, — время вокруг замедляется, я вижу, как раздуваются его ноздри, как вздымается грудь, как его глаза наливаются кровью. — Думаешь, можешь трахаться на стороне, пока я терпеливо жду? — я успеваю зажмуриться до того, как он заносит руку, и в следующую секунду принимаю горячий удар по щеке. — Я купил тебя за большие деньги и теперь ты будешь их отрабатывать!

Снова удар, от которого перед глазами вспыхивают огни, в ушах слышится звон и плачь Эмина. Все словно в замедленном кадре: я снова больно падаю, чувствую жгучую боль в затылке и тошнотворный металлический вкус во рту— я прикусила язык. Рицца тянет меня за волосы, заставляя посмотреть в глаза:

— Сегодня ночью мы вылетаем в Италию, и там тебя ждёт настоящий Ад.

Я вижу, как Матео подходит к двери и покидает комнату, плотно закрыв ее на замок. Я на дрожащих ногах подхожу к Эмину и беру его на руки. По подбородку стекает алая кровь, кривыми дорожками капая на свитер.

— Тише, малыш, я рядом, — трясу сына на руках, пытаясь унять его плач и сражаясь с учащённым сердцебиением. Смотрю на дверь в страхе, что Рицца вернётся и причинит боль моему ребёнку.

В голове всплывает мысль, что Эмин может испугаться вида крови на моем лице. Кладу сына на кровать и бегу в ванную. В кромешной темноте нащупываю выключатель и давлю на него непослушными пальцами. Подсветка вспыхивает, обдавая слабыми лучами небольшую комнату. Подхожу к раковине и смотрю на свое отражение: на правой стороне лба виднеется небольшая рана, из которой алая кровь стекает по всему лицу, небрежно смешиваясь с кровью из губы. Нижняя губа порвана и опухла. Притрагиваюсь пальцами к ране и вздрагиваю от вспышки боли. Звонкий плачь сына дает понять, что нужно поторапливатся, но я словно оцепенела, и продолжаю смотреть на свое отражение. Взгляд бешено скачет по всему лицу, зрачки расширены до такой степени, что полностью перекрывают радужку. Мне страшно, холодно и больно. Включаю холодную воду и смываю кровь с лица. Нежно розовая вода стекает по раковине в слив, оставляя небрежные капли крови на белоснежной раковине. Ощупываю место удара на затылке. Гематома.

Безразборчиво трясу сына на руках вот уже час. Эмин испуган и у него настоящая истерика. Мой бедный малыш. Смотрю на его мокрые щеки и сама начинаю плакать. Стена в душе, которая держала все рыдания взаперти, всю боль за свою жизнь и обиду на судьбу — с громким треском разрушается, и я отдаюсь истерике. Я заставляла себя быть сильной, каждый раз игнорировала эту ноющую боль в груди. Я плохая мать и обрекаю своего ребенка на ужасную жизнь, которую прожила сама. С рождением Эмина я поклялась самой себе, что сделаю все возможное, чтобы мой сын был счастлив. Никогда не допущу, чтобы он прочувствовал хотя бы каплю моих страданий. Прижимаю кричащего сына к щеке и тихо всхлипываю вместе с ним.