Навстречу гибели - Аяна Грей

Коффи догадалась, что оказалась в одной из башен, которые видела снаружи. Пока что здесь никого не было, и она, не теряя времени, присела и принялась рассматривать старые книжные корешки. Она обнаружила несколько альманахов, энциклопедий, потом одну особенно потрепанную книгу, на которой тоже были написаны неизвестные ей слова. Сердце забилось быстрее, хотя она не знала точно почему. Что она надеялась найти в одной из этих книг? Какая-то часть ее знала, даже если она не признавалась себе в этом. Она хотела найти больше информации о шестой ветви, о той, которую Зайн упомянул прошлым вечером – и к которой она, вероятно, принадлежит.

Ветвь Вивули, Ветвь Теней.

Она пыталась привыкнуть к этому названию, осмыслить его суть. Коффи совсем недавно узнала, что она дараджа, и это само по себе было достаточным потрясением; а теперь ей сообщили, что она принадлежит к такой редкой ветви, что ученые не могли решить, заслуживает ли она отдельного названия, и у нее возникло ощущение, будто ее всю жизнь называли чужим именем.

Она провела пальцем по корешкам книг, бегло просматривая названия. Здесь были книги о различных направлениях Ветви Уфунди, несколько книг об истории Ветви Купамбана, но она не видела ничего, где хотя бы упоминалась Ветвь Вивули. Довольно старая на вид книга привлекла ее внимание, и тут…

– Что-то ищешь?

Коффи резко повернулась, чувствуя, как сердце чуть не выпрыгнуло из горла. Она не услышала, как Феду вошел в библиотеку, не замечала его, пока он не оказался прямо рядом с ней. Возможно, он это специально. Бог смерти был одет в простое белое льняное дашики, безупречно выглаженное, а его шею украшала золотая цепочка. Если бы Коффи не знала его, то могла бы принять за богатого купца.

– Я… да, – ответила она и передвинулась поближе к полке с книгами по истории тканей и подальше от книг о ветвях дараджа. Феду, похоже, не заметил.

– Мне сказали, что ты провела утро с Золой в кузнице, – непринужденно произнес он. – Твои занятия с ней были полезны?

Он не может читать мысли, – напомнила себе Коффи. – Он не знает, о чем ты говорила с Золой. Он знает только, где ты была, и ничего больше. Соври.

– Да. – Коффи старалась, чтобы ее голос звучал нейтрально – не слишком радостно, не слишком встревоженно. – Зола – талантливая дараджа.

– Верно. – Феду согласно кивнул.

Затем между ними повисла неловкая тишина, и Коффи поежилась. Чтобы нарушить молчание, она добавила:

– Но я по-прежнему не могу понять, в чем заключается моя способность.

Да. Хорошо. Пусть лучше думает, что она по-прежнему не знает, к какой ветви принадлежит; чем больше времени она выиграет, тем лучше.

– Со временем поймешь, – беззаботно откликнулся Феду. Он окинул взглядом полки. – Я понял, что для наилучшего результата часто нужно время.

– Верно. – Коффи скрестила руки и больше ничего не добавила.

Феду потер ладони, по-прежнему осматривая ряды книг на полках. Через несколько секунд он снова заговорил.

– Это одно из моих любимых мест в Терновом замке, – мягко сказал он. – Меня всегда восхищали библиотеки, ведь это вместилища познания.

Коффи с трудом удержалась от того, чтобы скривиться. Феду шагнул вперед, а затем кивнул на одно из кресел.

– Не против, если я присяду?

– Ты у себя дома. – Коффи старалась, чтобы голос звучал как можно беззаботнее. – Делай что хочешь.

Феду снисходительно посмотрел на нее и со вздохом устроился в кресле. Он скрестил ноги и сплел пальцы; его взгляд задержался на ней слишком долго, так что ей стало неуютно. Затем Феду сказал:

– Давай будем честны друг с другом, пусть лишь на мгновение, Коффи. Я понимаю, твои чувства ко мне… совсем не теплые.

Коффи впилась ногтями в ладонь, чтобы скрыть эмоции. Она не ожидала, что разговор свернет в этом направлении. Она попыталась придумать ответ, но, к счастью, бог продолжил говорить:

– Это меня огорчает, но не удивляет. Мне всегда было трудно добиться понимания даже среди моих бессмертных братьев и сестер. Возможно, это тебе знакомо. – Он посмотрел ей в глаза. – Поверишь ли ты мне, если я скажу, что многие десятилетия размышлял о конечных целях моего предприятия и что правда верю – оно сделает мир лучше для дарадж?

Коффи скривилась:

– Я не верю никому, кто причиняет боль невинным детям ради удовлетворения своих амбиций.

Феду некоторое время изучающе смотрел на нее, а затем пожал плечами.

– Отчаянные изменения требуют отчаянных мер, – сказал он.

– Изменения, которых ты пытаешься добиться, не отчаянные, – возразила Коффи. – Они неправильные, они ведут ко злу.

Феду молчал, и Коффи подождала, уверенная, что он начнет спорить. Но то, что он сказал дальше, ее удивило.

– Слышала ли ты когда-нибудь старинную историю про охотника и львицу? – спросил он.

Коффи не слышала, но не стала признавать этого вслух. На самом деле ей не хотелось слушать эту историю. Провести в компании бога смерти больше времени, чем необходимо, было примерно так же привлекательно, как есть холодную похлебку из бородавочника. Но Феду, похоже, понял ее молчание. Он кивнул.

– История такая. Когда-то давно жил-был охотник, который отправился в джунгли неподалеку, преследуя львицу. Весь день он искал, многие часы шел по ее следам. И когда уже был готов сдаться, он нашел ее, и они стали сражаться. У него было только копье, а у нее – только когти. Их силы были равны, и оба пролили кровь. Но в конце победителем вышел охотник. – Глаза Феду заблестели. – Он убил львицу ударом в сердце, а затем освежевал ее и унес в деревню. А теперь… – Феду наклонился вперед. – Скажи мне, кто в этой истории злодей?

Коффи застыла. Вопрос явно был ловушкой, но Феду смотрел на нее, ожидая ответа. Она глубоко вдохнула и сказала:

– Охотник. Злодеем был охотник.

– Почему?

– Он пришел в дом львицы, – пояснила она, и в ее голосе невольно прозвучало желание оправдаться. – Он искал ее, а потом убил.

Феду откинулся на спинку кресла и кивнул, словно обдумывая достоинства этого аргумента.

– А теперь позволь немного изменить условия этой истории, – сказал он. – Что, если я скажу тебе, что охотник, который отправился в джунгли выслеживать львицу, поступил так потому, что прошлой ночью она проникла в деревню и загрызла его первенца? Кого ты тогда назовешь злодеем?

Коффи не ответила. В горле встал ком, и она не знала, как его проглотить.

– Или, – продолжал Феду, – давай продвинемся дальше еще на шаг. Если я скажу тебе, что львица проникла в деревню и убила сына охотника, потому что ей нечем было накормить львят, кто тогда будет героем и кто злодеем?

И снова Коффи ничего не сказала. Феду едва заметно улыбнулся ей.

– Высокомерные седобородые старики будут утверждать, что понятия добра и зла просты, – прошептал он. – Тебе следует знать, что эти старики – дураки и трусы. Добро и зло