Люди как боги - Сергей Снегов

– Ты успеешь вызвать звездолет и записать прощание, Андре, – сказал я и отвернулся.

Враги не торопились. Они знали, что мы у них в полях. Они наступали осмотрительно. Андре вызвал звездолет. Никогда еще мой порывистый друг не говорил так ровно и ясно.

– Жанна! Олег! – диктовал он. – Через две минуты меня не станет. Я люблю вас. Будьте счастливы!

– Обнимемся, друзья! – сказал я. – И потом ударим в последний разок. Не стоит тянуть эту волынку.

Мы обнялись. Труб припал к моему плечу и всхлипывал, как человек. Оказанная этому чудаку человеческая ласка почти примирила его с гибелью. Я подал сигнал – и мы бросились на центральную группу головоглазов. Как я и боялся, нам не удалось ее разметать. Мы даже не смогли сконцентрировать наши поля – так непреоборимы были охватившие нас силовые цепи. Лишь Лусин пронзил одного врага – и тут же упал сам. Я не хотел ни кричать, ни звать на помощь, но у меня непроизвольно вырвался отчаянный вопль. Рядом закричал Андре.

И не успели наши крики оборваться, как сверху что-то обрушилось – и все волшебно переменилось: внезапно ослабли тиски, погасло нестерпимое жжение перископов, а головоглаз, на которого я перед тем нацелился, но не достал, взвился облаком брызг и пыли.

– Концентрируйтесь на мне! – грянул дикий голос Леонида. – Вперед!

Я пошатнулся, и меня поддержал Ромеро.

– Не правда ли, неплохой удар, храбрый Эли? – сказал он, усмехаясь. – Кажется, мне удалось разложить вашего противника на молекулы. Соберитесь с полем и поспешим за нашим боевым вождем!

Леонид рвался вперед, и перед ним, словно сметаемые вихрем, разлетались и распадались головоглазы. С двух боков его охраняли Аллан и Андре, сзади торопились, поддерживая друг друга, Лусин и ангел. Я сделал шаг и почувствовал, что у меня нет сил двигаться.

– Смелее, смелее! – подбадривал меня Ромеро. – Вам, конечно, досталось побольше, раньше всего они собирались покончить с вами, но нельзя же так распускаться. Говорю вам, соберитесь с полем!

– Не отставай, Эли! – весело орал Аллан. – Покажи им, чего ты стоишь, Эли!

Уговоры и крики, а также то, что я увидел низкорослых Громана и Камагина, бежавших на помощь передовой группе, придали мне бодрости. Я двигался все уверенней, и мы догнали Леонида. Я схватил его за руку и прошептал:

– Подожди! Их не надо истреблять. Нужно хоть одного заполучить живьем.

– Правильно! – сказал Аллан и захохотал. – Притащить такое чудище на Землю! Раньше это называлось «добыть языка». – Он повернулся к Камагину и Громану: – Так, предки?

Те подтвердили, что добывание языков и скальпов – важная операция в любой цивилизованной войне. Правда, в их времена войн уже не было, но предания о них сохранялись. Кроме того, они читали о войнах в книгах. Писатели древности с охотой изображали ужасы: кражи, убийства, погоню за прибылью и славой, измены жен и мужей, коварные продвижения по так называемой службе и прочие дикие действия, требовавшие хитрости и крови. Так как мы в этом далеком созвездии столкнулись с жестоким народом, то и нам следовало знать кое-что из обычаев тех воинственных времен.

Андре поднял кусок тела одного из разлетевшихся головоглазов.

– Посмотрите-ка! Они не существа, а машины!

На его ладони лежал смоченный темной жидкостью набор элементов электрической схемы – полупроводников, сопротивлений, емкостей, соединительных каналов. Это был, несомненно, механизм.

– Нет, – сказал Лусин, поднимая с камня другую часть тела. – Организм. Вот!

Второй кусок был живой тканью – в нем переплетались нервы и сухожилия, виднелся обломок кости, приставшее к кости мясо. Андре вертел находку, пачкая пальцы в неприятной клейкой жидкости.

– Да, – признался он. – Не механизмы.

Наши спасители ушли, прихватив Труба, а мы втроем обшаривали арену недавней битвы. И я снова поразился, до чего были велики силы, взрывавшие сраженных врагов. Слово «разбрызган» – это не образное выражение, а точное описание гибели головоглаза.

– Мне кажется, странная форма уничтожения есть ключ к тайне их существования, – сказал я после того, как, повозившись полчаса, мы раздобыли десяток кусочков.

Андре разложил их в ряд.

– Посмотрите: шесть – живые ткани, четыре – искусственные элементы. Вам это ничего не говорит?

– Понимаю, – сказал Лусин. – Наполовину – организм, наполовину – механизм. Полуживой, полуискусственный. Нет?

– Да, – сказал Андре. – Именно это.

– Вы забываете еще об одной возможности: живой разрушитель сидит в машине, – возразил я. – При распаде ткани тела перемешиваются с частями механизма – вот и разгадка.

– Тогда полюбуйся вот этим кусочком.

Кусочек и вправду был поразительный – живая ткань переплеталась с искусственной, одно продолжало другое: из кости вытягивался провод, на конденсаторе виднелись нервы и волокна мяса. Это было органическое соединение, а не механическое сочетание живого и мертвого.

– Две возможности, – сказал Андре. – Или живые существа открыли способ мастерски заменять свои несовершенные органы искусственными и стали наполовину механизмами. Или, наоборот, кем-то созданные автоматы научились вмонтировать в себя органические ткани и поднялись до уровня полуорганизмов. В том и в другом случае мы имеем дело с высокой культурой.

Для меня двоякая природа разрушителей объясняла самое важное: их жестокость. Существа, деградировавшие до механизмов, не могли не потерять доброты.

– Зовут, – сказал Лусин. – Поспешим.

Леонид мрачно прохаживался у одного из зданий. Он взглянул на нас так, словно мы тоже были головоглазами. Стало ясно, что заполучить разрушителя живьем не удалось.

– Распадаются, как мыльные пузыри. Остались в живых три.

Я увидел обессилевших головоглазов – они были загнаны в угол между двух стен и сжаты нашими полями. Глаза их тускло светились. Андре запустил дешифратор. Ромеро поманил меня к себе.

– Знаете, почему мы ни одного не взяли живьем? Это невероятно! Они кончают с собой, когда положение безвыходно. Самовзрывающаяся конструкция – таковы наши противники.

В это время Камагин, сконцентрировав на себе три поля, отрывал одного головоглаза от двух других. Когда между ними образовался просвет, разрушитель изогнул шею и ударил себя головой по телу. Раздался взрыв, и головоглаз разлетелся кучкой мокрого праха. Два оставшихся еще теснее прижались друг к другу. Их головы сумрачно мерцали.

– Вот так они все! – сказал Леонид, топнув ногой. – Хоть руками хватай их за проклятую голову!

– Как у тебя? – спросил я Андре. – У них, кажется, световая речь, а это штука нехитрая.

– В том-то и дело, что нет. – Андре озадаченно пожал плечами. – От них исходят слабые гравитационные импульсы, похожие на речевые, а свечение лишь сопутствует им. С такой формой речи я сталкиваюсь впервые. Ключ, ключ! Один бы сигнал расшифровать.