Самая срочная служба - Михаил Серегин

К неудовольствию наковырявшихся за день в навозе солдат, вечером всех застроили. Было где-то без пятнадцати восемь, когда на этаж вошел майор Холодец и посмотрел на построившихся химиков.

Никто не улыбался. Ему вообще никто никогда не улыбался, а сейчас народ перешушукивался как-то вяло. Люди просто устали.

- А где этот, ваш здоровый? - тут же обнаружил отсутствие Простакова начальник штаба.

Простаков проморгался, и это все благодаря Резинкину, который предупредил его о том, что необходимо построиться.

- Я здесь, - пьяным голосом объявил он, вываливаясь на взлетку и занимая свое место после старшего сержанта Казаряна.

- Спишь, Простаков? - справился Холодец, подходя к рядовому.

- Так точно, - пробурчал он, глядя своими пьяными глазами в пьяные глаза начальника штаба.

- Можешь идти спать дальше.

Пожав плечами по привычке, Леха тут же выпал из строя и убрел в кубрик, чем вызвал ропот в стане бедовых дембелей.

- Ваш товарищ, - начал разъяснительную работу Холодец, - занял сегодня третье место по стрельбе в округе. Можете гордиться, что в вашем взводе служит такой солдат, и вы должны стремиться также к высоким результатам в боевой подготовке. И лучше, если стремиться начнем уже сегодня вечером.

У Резинкина замерло сердце. Неужели после коровьего говна их ждет еще спортивный праздник, заключавшийся обычно в трехкилометровом кроссе, мученьях на брусьях и турнике.

- Идем на дискотеку.

Вначале никто не поверил, но Холодец продолжал:

- Приведите себя в порядок, у вас на это пять минут. Будете следить за порядком. Ну, и сами там сможете подергаться.

Холодец ухмыльнулся, а народ просто был ошарашен таким известием.

- Может, парадку одеть? - спросил Казарян.

- Одевайте, у кого есть, - согласился начальник штаба, - и давайте, пошевеливайтесь.

Валетов не верил своим ушам. Он на дискотеку пойдет, и это в армии!

- Е-мое, - сразу же нахлынули воспоминания о том времени, когда он торчал на этих дискотеках сутками, - как там здорово!

Он любил фонарики, любил музыку, но больше всего он любил медленные танцы. Естественно, в паре. Резинкин тоже любил танцы, и тоже желательно с какой-нибудь там девочкой.

И вот, сидя в кузове «шишиги», они тряслись к поселковому клубу, где должны столкнуться нос к носу «болотные» и «дырявые». И именно этого не должны были допустить солдаты взвода химической защиты.

Отправляясь на «тусу», каждый думал, что ему повезло, несмотря на то что живость в ногах и желание танцевать были не у многих. Но оказаться в полумраке, который изредка разрывают всполохи фонарей, и слушать громкую современную музыку - разве это плохо? Намного лучше, чем обычный армейский денек.

Темнело. «Шишига» резво бежала по асфальту и не доставляла больших неудобств тем, кто сидел сейчас в кузове и мечтал побыстрее оказаться на дискотеке. Никто еще из химиков ни разу не бывал в местном клубе. Просто не попадали они. Все чаще на какие-нибудь работы. В то время как остальные роты батальона даже ходили в кино, по слухам.

А за дорогу - спасибо, дорога хорошая. Поскольку если по кочкам, по проселочной ехать, это натрясешься будь здоров. Весь ужин по дороге можно растерять. Но то с непривычки, бывалый солдат все это переносит спокойно. А сейчас по ровному асфальту - прямиком в клуб, отдыхать.

В кабине вместе с солдатами ехал старший лейтенант Кобзев, которого по-быстренькому отыскали по приказанию Стойлохрякова. Летеха долго отпирался от посыльного, но, услышав, что это приказ комбата, оставил свою толстуху жену и все-таки нехотя надел форму и влез в кабину машины, которая заехала за ним по пути в клуб.

Кобзеву не улыбалось быть за старшего в этом мероприятии. Брать на себя ответственность перед комбатом за хорошее окончание вечера, когда столкновение между двумя враждующими поселками практически неизбежно.

Кобзев выпрыгнул у клуба из кабины и скомандовал:

- Становись!

Зашли химики под взглядами незаинтересованных в их присутствии сторон. Две кучки парней да и девчоночки по стенам, в общей сложности человек сто пятьдесят, перед началом разминались разговорами.

Старший лейтенант велел своим солдатам встать вдоль одной из стен, для чего попросил часть молодежи найти себе другое место для общения. На невысокой сцене, заставленной огромными динамиками и цветомузыкой, одиноко крутился диджей, раскладывая диски и проверяя работоспособность оборудования.

Еще один парень в рваных джинсах и цветастой рубашке с коротким рукавом прикручивал фонарики к двум из многочисленных дюбелей и гвоздей, торчащих в стенах давно не ремонтированного помещения размером со школьный спортзал.

Этот клуб мог бы принять и большее количество народу, но с двух поселков желающих не набралось. Потому как никто не ожидал ничего, кроме побоища. Вероятно, еще и гости из Самары не были готовы к битве. А пришли в основном крепкие ребятки да особо смелые девчонки, которые все же надеялись на то, что вечер закончится миром. Появление солдат сыграло лишь отрицательную роль. Обе стороны теперь глазели не друг на друга, а на явившихся придурков: кто в сапогах, кто в ботинках, кто в камуфляже, кто в парадке.

Теперь и «болотные», и «дырявые» лыбились. Самые крепенькие поигрывали буграми мускулов, нахально и задиристо лыбились в сторону солдат, которые, казалось бы, ни на кого не обращали внимания и разглядывали девчонок и выставленное оборудование.

В зале пока негромко звучало ритмичное «бум ца-ца, бум ца-ца». Как только зажглись первые фонари, несколько девчонок сразу образовали небольшой кружок и начали приплясывать, к ним тут же присоединились пацаны. Точно такой же кружок образовался и с другой стороны. Девчонок там было всего две. Какие-то помятые, как показалось разборчивому Валетову. Они неумело кривлялись среди дюжины крепких сельчан.

«Болотные» начали выделываться порезче и поэнергичнее местных, тем самым как бы вызывая их пока на соревнование в танцах. Мерцание фонарей привело в движение пеструю массу разодетого народа. И вскоре раздались требовательные крики, чтобы ди-джей сделал музыку громче и не вздумал ничего там резко обрывать, чтобы музычка была ритмичной - неслось из разных углов.

Убрали верхний свет. Теперь только фонари освещали пространство танцпола. Начал вращаться зеркальный шар, на который направлял свой луч мощный прожектор. Сразу по залу побежали солнечные зайчики, что было встречено одобрительными возгласами. Диджей запустил строб, и частое мерцание слилось со всполохами разных цветов, выбрасываемых мощными цветоустановками. Завращались ряды цветных прожекторов и барабанов. Громкость музыки сильно увеличилась, и пространство между четырех стен с небольшим выходом в фойе стало сказочным, неестественным.

Такое в поселке случалось нечасто. Было и местное оборудование для проведения дискотек. Но оно заметно уступало тому, что сюда привезли из Самары.